К вопросу о вступлении России в ВТО

В настоящее время и в научных кругах, и в обществе широко обсуждается вопрос о перспективах вступления России во Всемирную торговую организацию (ВТО). По существу, речь идет об оценке среднесрочных и долгосрочных последствий этого шага для экономики страны.

Сторонники этого решения утверждают, что членство в этой международной организации позволит добиться отмены ряда дискриминационных мер, применяемых в отношении российских производителей, что позволит получить дополнительные доходы. Противники вполне резонно возражают, что, будучи полученными (что далеко не очевидно), эти средства все равно не будут вложены в экономику России. При этом они обращают внимание на то, что теневой вывоз капитала, превышающий 20 миллиардов долларов в год, что сравнимо со всем государственным бюджетом, прекратить или существенно уменьшить правительству не удалось. (Это означает, что оно действует в интересах узкой олигархической группы и связанной с ней части населения.) Отмечают практику ведущих отечественных компаний, таких как «Газпром» или «ЛУКОЙЛ», стоимость зарубежных активов которых постоянно растет в отсутствие необходимых инвестиций в отечественную промышленность.

Попробуем и мы взглянуть на эту проблему, исходя их системного подхода и тех принципов, которые были намечены в начале этой статьи.

Естественно начать с самого высокого уровня и поставить вопрос о той задаче, которую решает национальная экономика в целом. В контексте этой задачи будет ясна роль внешнеторговых связей и смысл конкретных стратегических решений.

Будем исходить из того, что экономика решает задачу жизнеобеспечения населения в той части, которая касается представления товаров и услуг, необходимых для жизнедеятельности. Индикаторами того, как решается эта задача, могут, например, быть средняя ожидаемая продолжительность жизни и уровень потребления, например, продуктов питания. Причем здесь натуральные показатели предпочтительнее, чем ценовые.

Исходя из этого, следует признать, что в России эту задачу приходится решать в крайне неблагоприятных условиях. Более 2/3 территории страны находится в зоне вечной мерзлоты, что приводит к высокой энергоемкости продукции и большой стоимости капитального строительства. Нефть, газ, полиметаллы в основном приходится добывать в Сибири или за Полярным кругом, что приводит к большим транспортным издержкам.

Пример Советского Союза показывает, что эта задача может быть успешно решена. В достаточно сложных экономико-географических и исторических условиях была создана вторая экономика мира, построена сверхдержава. Житель СССР жил по уровню дохода на 30% лучше, чем в среднем по планете. При этом были запущены интеграционные механизмы следующего, межгосударственного уровня.

Другими словами, советская экономика представляла собой целостную, развивавшуюся самодостаточную систему в течение многих десятилетий. Естественно, она имела свои системные стабилизирующие механизмы. Важный класс таковых был связан с внешней торговлей. Монополия государственной торговли и жесткий контроль за импортом и экспортом позволяли перераспределять доходы, получаемые от торговли продукцией одних отраслей (нефть, газ, цветные металлы, оружие и т. д.), в пользу других, что позволяло стабилизировать экономику и проводить выбранный стратегический курс.

При этом торговля с капиталистическими государствами не играла решающей роли, - страна кормила себя, была обеспечена экономическая безопасность по всем важнейшим группам товаров. И определялось это не только выбранной моделью экономического развития и предшествующей исторической траекторией, но и объективными причинами.

Анализ экспорта России в последнее десятилетие показывает его очень небольшую номенклатуру (слова про «экономику трубы» не являются слишком большим преувеличением) и относительно небольшую величину, - 50-80 миллиардов долларов в год. Но и роль этих денег оказывается существенно иной, чем в советское время. Значительная их часть идет на закупку продуктов питания, предметов потребления и на элитные товары, то есть на то, что в нормальной ситуации должно производиться внутри страны, либо на то, без чего можно обойтись.

Более того, изношенная инфраструктура добывающей промышленности, необходимые вложения в разведку полезных ископаемых, исчисляемые десятками миллиардов долларов, не позволят держать экономику России на этом скудном пайке в течение достаточно длительного времени. Остается констатировать, что продажа большинства товаров по мировым ценам и отказ от государственной поддержки большинства отраслей промышленности неприемлемы , для экономики России. (Если считать, что ее главная задача - обеспечение жизнедеятельности 150 миллионов жителей страны.) Слова Маргарет Тэтчер о том, что в России «экономически оправдано проживание 15 миллионов человек» во многом справедливы в предположении, что страна будет полностью открыта и будет следовать правилам, предлагаемым ВТО.

Построенные и исследованные макроэкономические модели подтвердили это утверждение и позволили получить важный качественный вывод. Если экономика является достаточно сильной (модель позволяет конкретизировать это понятие,то «открытие» экономики не изменит макроэкономической траектории
и может оказаться полезным. Но если «открывается» слабая экономика, то макроэкономическая траектория резко ухудшается и шансов выйти из этого кризисного, низкопродуктивного состояния у страны не остается [26].

Другими словами, анализ на системном, макроэкономическом уровне показывает, что экономика России в ее нынешнем состоянии не только не должна «открываться», к чему обязывает членство в ВТО, но и напротив, должна «закрываться» по ряду финансовых, материальных, информационных потоков. Более того, «экономический эксперимент», связанный с дефолтом 1998 года, в результате которого многим иностранным компаниям стало невыгодно работать на российском рынке, показал благотворное влияние этого небольшого «прикрытия» экономики. Форсированными темпами началось импортозамещение и рост российских компаний в ряде секторов экономики.

По существу, речь сейчас должна идти об организации антикризисного управления в масштабе страны. Пример такого управления, при котором страна была эффективно «закрыта» и широко использовались как экономические, так и неэкономические методы, дает «новый курс Рузвельта». Вопрос должен стоять не о том, закрывать или не закрывать экономику, а о том, как это сделать наиболее эффективным образом, каковы риски этого политического курса и как уменьшить издержки, связанные с проведением такой стратегии.

Здесь нам кажется уместным подчеркнуть различие в позиции ряда разработчиков и апологетов известной программы Г. Грефа и традиционного подхода, принятого при обосновании крупных военно-технологических проектов. В случае последних рассматриваются вначале наиболее важные факторы, проводятся количественные оценки. Вначале проект и следствия его реализации рассматриваются в наиболее благоприятном варианте. После этого учитываются усложняющие и второстепенные факторы, оцениваются риски. При этом ряд важнейших экономических решений последних лет часто делались совершенно иначе.

- Не анализировались ключевые количественные параметры, характеризующие эффективность проекта.
- Не оценивались стратегические риски, связанные с реализацией предлагаемых решений.
- Игнорировалась уникальность российской экономики и ее важнейшие особенности.
- Не рассматривались институциональные аспекты, возможность социально-экономических структур адекватно отработать предлагаемые управляющие воздействия.

При этом идеологический («либеральная экономика это хорошо», «капитал не должен быть под спудом»), гуманитарный («права личности важнее интересов государства»), подражательный («если у них так, то и нам надо делать так же») подход подменяет научный, рациональный анализ экономических проблем, включая важнейшие.

При обосновании научно-технических проектов анализ усложняющих, второстепенных факторов, начинается только после того, как на «макроуровне» проект представляется удовлетворительным. То есть анализ проводится «сверху вниз» с четким выделением целей и средств, необходимых для их достижения. При обосновании многих экономических реформ часто поступают наоборот, выхватывая один из аспектов из общего контекста.

«Экономический реализм» требует, чтобы прежде, чем решать вопросы торговли, было выяснено, что, в каком объеме и как долго мы сумеем производить.
Несмотря на неприемлемость проекта вступления в ВТО на системном, макроэкономическом уровне, обсудим его и на технологическом уровне.

В нелинейной динамике показывается, как во многих сложных системах, изучаемых естественными науками, происходит самоорганизация, выделение параметров порядка, к которым подстраиваются остальные степени свободы системы. Самоорганизация происходит и в экономике, в частности, при возникновении рыночного равновесия. Теория сложности показывает, как происходит самоорганизация, когда тот или иной товар становится универсальной валютой.

Тем не менее в ряде случаев, на определенных уровнях управления выделение «параметров порядка», самоорганизация требует осознанных решений управляющих субъектов.

В частности, один из таких уровней связан с отраслевой структурой экономики. В развитых странах определяются одна или несколько локомотивных отраслей экономики, которые и являются ведущими. Ведущие отрасли имеют ряд особенностей:

- они выпускают продукцию мирового класса, которая пользуется спросом на мировом рынке;
- они имеют полный набор ключевых технологий, используемых в этой отрасли, и обычно развиваемых форсированными темпами;
- предприятия, выпускающие жизненно важные элементы этой продукции, обычно размещают на своей территории;
- интересы локомотивных отраслей лоббируются высшими должностными лицами страны;
- таких отраслей немного (на поддержку большого количества локомотивных отраслей просто нет ресурсов. В Германии, к примеру, к локомотивным отраслям относят обычно только станкостроение и автомобильную промышленность).

Поэтому одной из важнейших структурных проблем, которые необходимо было решить перед началом экономических реформ, должен бы стать выбор локомотивных отраслей экономики. Ими могли, например, стать атомная промышленность, авиакосмическая индустрия, создание и производство некоторых вооружений, разработка ряда видов программного обеспечения. В развитии этих отраслей в советские времена был накоплен огромный опыт, созданы технологии мирового уровня. Не менее важны подготовленные квалифицированные специалисты и позиции, уже завоеванные на мировом рынке.

Однако необходимые решения приняты не были. Не приняты они и до сих пор. Не предусмотрено их принятие и в известной программе Г. Грефа. Это привело к деградации практически всех высокотехнологичных отраслей, к утрате позиций в мировом геоэкономическом пространстве. Упущены десятки миллиардов долларов, которые могли бы быть получены за счет экспорта продукции высокотехнологичных отраслей. Растрачена значительная часть «человеческого капитала», сосредоточенного в оборонном комплексе, в секторе высоких технологий.

Мы имеем дело с необратимо развивающейся системой. В данном конкретном случае это означает, что те задачи, которые были поставлены десятилетие назад, придется решать в новых, более тяжелых условиях.

Встали и новые проблемы. Обратим внимание только на две.

Первую естественно назвать «проблемой следующего поколения». В настоящее время ряд видов отечественной продукции конкурентоспособны, благодаря научно исследовательским и опытно-конструкторским работам, выполненным десятилетия назад, имевшемуся научному и техническому заделу, созданным ранее предприятиям. Однако ситуация быстро меняется. В течение ближайших 5-7 лет в мире появятся самолеты, корабли, космические аппараты новых поколений, в разработку и создание которых в России не вкладывается в настоящее время достаточных средств. В сравнении с мировым уровнем идет быстрый откат назад.
Проиллюстрировать этот тезис можно примером с созданием истребителя пятого поколения. И в России, и в США эту проблему рассматривают как приоритетную. В США уже проведен соответствующий тендер, в России его предполагают провести в ближайшее время. Но в США в создание этого типа вооружений планируют в течение ближайших пяти лет вложить более 200 миллиардов долларов. В нашей стране, по самым оптимистическим прогнозам, эта сумма не превысит полутора миллиардов долларов. Поэтому естественно предположить, что через пять лет самолеты 4-го поколения, которыми располагает Россия, будут занимать аутсайдерскую нишу на мировом рынке вооружений.

Однако, на самом деле, ситуация еще более неблагоприятна. В настоящее время основными торговыми партнерами России на рынке вооружений являются Китай и Индия. В настоящее время мы продаем этим странам не только сами изделия, но и лицензии, и технологии. Учитывая вектор развития этих государств, нетрудно предположить, что в ближайшем будущем они, создав соответствующую промышленность, смогут отказаться от закупки российского оружия.

Кроме того, обострились неэкономические методы конкуренции. Здесь также наглядный пример дает самолетостроение. В начале текущего года страны Европейского сообщества запретили полеты около 500 из 800 российских самолетов в силу того, что они не удовлетворяют новым требованиям по уровню шума двигателей. Сокращение числа рейсов приведет к ухудшению финансового положения отечественных авиаперевозчиков. Это, в свою очередь, сократит возможность закупать самолеты. Будет сделан следующий большой шаг по уничтожению авиапрома.

Другой пример неэкономических методов конкуренции дает последний тендер на закупку истребителей в Южной Корее. Здесь отечественные самолеты конкурировали с европейскими истребителями и американскими F-15. Сумма будущих контрактов должна была составить около 4,5 миллиарда долларов.Несмотря на высокие летные качества выставленного на продажу отечественного самолета и его дешевизну, Россия выбыла из борьбы в самом начале. Решающим обстоятельством, по заявлению организаторов тендера, оказались не технические характеристики изделий. Это прежде всего укрепление экономических связей, обусловленных заключением контракта, со страной-продавцом. По этим причинам Россия и была исключена из числа участников тендера уже на первом этапе. Этот пример показывает, что быть великой державой не только престижно, но и выгодно.

Кроме того, следует отметить не только дискриминационные условия, предъявляемые к России, как кандидату в ВТО, но и способность защищать свои интересы. Если десятилетия назад одна из главных догм дипломатии - \"договоры должны выполняться\" - была нормой в межгосударственных отношениях, то сейчас ситуация существенно изменилась. Опыт США и ряда других ведущих капиталистических государств показывает, что все чаще сильные игроки не считают себя связанными данными ими же обязательствами. Достаточно напомнить отказ США от ратификации Киотского протокола по уменьшению выбросов в атмосферу, односторонний выход этой страны из договора по ПРО, «стальные войны», начатые ею против иностранных производителей.

Подведя итог, можно сказать, что и со структурной точки зрения, вступление России в ВТО будет крайне невыгодно для экономики России и ускорит ее дальнейший распад.