Белые пятна красных дней календаря

Постсоветская историография, отличительной чертой которой является ярко выраженный крен в сторону ревизионизма, взросла на почве мифотворчества советской эпохи. Подмена идеалов и ценностей, фальсификация исторических фактов, «война смыслов» - отнюдь не изобретения диссидентов или их заокеанских покровителей, постсоветских публицистов, но совершенствование многовековой практики, характерной, в том числе, и для не-западной историографии.

На сегодняшний день не осталось ни одной даты советской истории, до которой не дотянулась бы рука идеологических диверсантов всех мастей. Ревизионисты, вооруженные «новым мышлением», опубликовали несметное количество публицистических материалов и претендующих на научность монографий, посвященных «белым пятнам истории». Как правило, сенсационность такие изыскания представляют только для невежественного обывателя. Впрочем, это не означает отсутствия в таких «трудах» пропагандистской ценности как для квазифашистских режимов ряда «постсоветских демократий», так и экстремистов в Белоруссии, России, Молдавии и т.д.

Если с фальсификацией истории догосударственного периода или эпохи феодализма дело обстоит сложнее (все-таки стоит считаться хотя бы с археологией), то за «переосмысление» «красных дней календаря» не получал свой гешефт только откровенно ленивый позднеперестроечный борзописец.

Среди таковых «красных дней календаря» - 23 февраля. С этой датой связан не только «мужской праздник», но и «сталинская депортация народов». Причем в последние два десятилетия именно на последнем значении даты делают акцент ревизионисты и «правозащитники», отрабатывающие гранты институтов, сохранившихся со времен «холодной войны», продолжающих информационно-психологические диверсии.

То, что во время Великой Отечественной войны было много невинных жертв, пожалуй, ни кто не отрицает. Яркое тому свидетельство - мемуары советских полководцев (и не только советских). Но смещать смысловые акценты, представляя ведение войны как именно целенаправленное уничтожение и геноцид собственного населения - верх цинизма, откровенная ложь, плевок на могилы наших героев.

Отправной точкой нынешней идеологической шизофрении стало отнюдь не смутное время «перестройки», когда началась масштабная ревизия господствующей идеологии, сопровождавшейся откровенной фальсификацией отечественной истории, философского наследия и т.д. До перестроечного плюрализма была откровенная интеллектуальная расслабленность брежневской поры, а до нее - хрущевский ревизионизм. Однако именно в период «перестройки» наиболее ярко проявил себя исступленный поиск «белых пятен», «переосмысление» очевидных и священных для нашего народа символов. Для определенной группы «творческой интеллигенции» такая деятельность превратилась в источник дохода и удовлетворения своих низменных инстинктов.

С конца прошлого века ветеранов и их внуков убеждают в преступности войны с гитлеровской Германией, в бесчеловечности «сталинского режима». В отношении молодежи данная работа имеет относительный успех, а ветераны ушли в глухую оборону. В свою очередь те, кто должен дать решительный отпор ревизионистам и идеологически террористам, проявляют преступное бездействие.

Вся критика «ужасов сталинизма» строится на таких краеугольных камнях, как «37-й», «депортация народов» и др. Выбивая эти более чем жалкие подпорки хлипкой конструкции «антисталинизма», излишне щепетильные исследователи и профессиональные историки, философы, политологи рушат (часто без умысла это сделать) всю конструкцию антисоветской, антирусской пропаганды.

Одним из ключевых аргументов в критике «сталинского режима» выступает пресловутая «депортация народов». При этом, что любопытно, игнорируется контекст исторического факта, причинно-следственные связи явления, а оценка события подается, как правило, односторонне и более чем ангажировано.

Ряд «пламенных публицистов», игнорируя элементарную логику событий, их хронологию подают факт таким образом, как будто именно депортация подтолкнула определенную часть горцев (прежде всего - чеченцев) к сотрудничеству с германским «Абвером», дезертирству из Красной Армии и т.д.

На самом деле переселение горских народов было вынужденной мерой советского правительства. И.Сталин, Л.Берия и многие другие партийно-государственные деятели были интернационалистами, но отнюдь не безродными космополитами и очень хорошо знали специфику Кавказа.

«Переселение народов», «депортация народов» - достаточно общие термины, за которыми не видно сложности решения проблемы. Переселение отнюдь не было поголовным и, разумеется, повод для такого политического решения был более чем серьезным и обоснованным.

Несомненно: переселяя горцев в Казахстан и другие регионы, советское руководство думало, прежде всего, о судьбе всего многонационального СССР в контексте тотальной войны с внешним врагом. Ни чеченцы, ни татары, ни другие народы не обвинялись в поголовной измене - этому злопыхательскому тезису нынешних «общечеловеков» до сих пор не удалось найти ни одного более-менее заслуживающего доверия аргумента. Советское руководство не обвиняло и, тем более, не «подозревало» один или несколько народов Советского Союза в государственной измене, т.к. интернационализм не был для коммунистов пустым звуком, фиговым листком.

Безосновательной переселение части горцев за пределы исторической родины назвать ни в коем случае нельзя.

Для такой крайней, вынужденной меры у советской власти были все основания.

Очевидным и доказанным фактом является активное участие значительной части горцев в акциях саботажа, уклонения от воинского призыва в истекающую кровью Красную Армию, сотрудничество со спецслужбами противника. Нельзя сказать, что это явление охватило поголовно всех чеченцев, крымских татар и др., но на фоне поведения представителей других народов и их элит оно было более чем заметным и не могло остаться без последствий. Также следует отдать должное вкладу горских народов в борьбу за свободу и независимость СССР на передовой и в тылу. Например, около 40 тыс. чеченцев и ингушей воевали на фронте, более 50 из них было удостоено звания Героя Советского Союза. Как бы ни глумились потомки грузин над мемориалами в честь своих предков, мы помним, что каждый третий житель Грузинской ССР, ушедший на фронт, погиб, сражаясь плечом к плечу с русскими, украинцами, чеченцами, татарами, белорусами, киргизами и представителями других национальностей нашей великой Родины.

Тем не менее, было сотрудничество с германским «Абвером», в тылу советских войск действовали многочисленные диверсионные группы горцев, с оружием в руках на стороне противника выступило значительное количество чеченцев, ингушей, татар, калмыков, латышей и др. Сегодня рассекречены и введены в научный оборот многие архивные документы, изучены биографии немецких руководителей горцев - Османа Губе, фон Шеллера и др. Безусловно, их деятельность в ЧИАССР опиралась на серьезные антисоветские настроения, пережитки родоплеменного уклада, специфику тейпового сознания и т.д., что старательно лакировал советский агитпроп, и что стало очевидным сразу же, как только началась «перестройка».

В самих горских республиках местные партийные и советские органы власти плохо контролировали обстановку, занимались не столько идеологической работой, решением сложных гуманитарных и социально-экономических вопросов, сколько откровенной показухой, что, в конечном итоге, создало угрозу тылу Красной Армии в годы войны. Например, в 30-е годы ЧИАССР сотрясали вооруженные выступления антисоветских элементов, последнее из которых пришлось на зиму 1940 г.; вплоть до 1944 г. руководство автономной республики не могло воспрепятствовать созданию и деятельности разветвленной диверсионной сети под руководством немецких инструкторов. В итоге потребовалось вмешательство центральных органов НКВД и отвлечение сил армии на борьбу с вооруженными выступлениями в пяти районах Чечни в то время, когда сложилась критическая ситуация, связанная с наступлением вермахта на Кавказ, когда решалась судьба Сталинграда и всего Советского Союза.

Факты говорят о том, что местное партийно-политическое руководство не справлялось с возложенными на него функциями, что в процентном соотношении среди местного населения оказалось большее, нежели в ряде других республик нелояльных к советской власти элементов, предателей, перебежчиков на сторону врага.

Переселение горцев сразу же дало ощутимые результаты: антисоветские выступления прекратились, диверсионная война к весне 1944 г. захлебнулась. В Берлине свернули все «кавказские» программы, ресурсы были перераспределены в пользу галицийских и прибалтийских коллаборантов.

Кроме того, следует помнить не только о военно-стратегическом значении данного региона, но и экономическом. Во время Великой Отечественной страна испытывала перенапряжение сил, что особенно чувствовалось осенью-зимой 1942 г., когда в ЧИАССР активизировался антисоветский, откровенно криминальный элемент, контролировавший ряд населенных пунктов в горной части республики. Чрезвычайно важно было сохранить стабильность поставок нефти из Кавказа и Закавказья, обеспечить функционирование транспортных артерий. Успехи вермахта на Кавказе, взятие врагом ключевого города - Сталинграда - означало бы отсечение Красной армии от бакинских нефтепромыслов, перерезало артерии поставок продовольствия и других стратегически важных грузов, а также создавало угрозу промышленным центрам СССР (в т.ч. и эвакуированным из БССР оборонным заводам).

Поэтому решение о переселении значительного числа горцев было своевременным, правомерным и необходимым шагом советского правительства.

Больший вред нанесен «реабилитацией» откровенных коллаборантов, военных преступников типа фон Панвица, нежели признанием действительно имевших место жертв среди мирных жителей аулов, коллективно ответивших за государственную измену и кровавые преступления своих соплеменников. Однако, кто сказал, что воюют только на фронте и в белых перчатках? Разве деньги тех, кто спонсирует ревизионистов, не омыты кровью Вандеи и слезами японских американцев?

Как показала практика последних десятилетий, российское руководство не восприняло фундаментальных выводов из истории «переселения народов». Идеологическая близорукость и пагубная самонадеянность создали предпосылки для двух чеченских кампаний. «Послевоенное восстановление Чечни» (как и вся политика на Кавказе последних лет), образно говоря, заложило мины замедленного действия, которые неизвестно, когда и как взорвутся.

Мужество и честность государственного деятеля проявляется в том, чтобы увидеть, признать проблему, честно обсудить ее с экспертами, проявить волю в реализации принятого решения. Отрицание или замалчивание проблемы, имитация ее решения рано или поздно приводит к ее усугублению, тяжелым и даже трагическим последствиям. Данное утверждение справедливо не только в контексте анализа политической жизни советской эпохи, но и национальной политики во всех без исключения постсоветских республиках.