Канада не виновата. А кто виноват?

Люди несовершенны. И более того: несовершенство это распространяется не только на низшие проявления человеческой натуры, но и на высшие. Человек в несчастье некрасив и жалок, но на самодовольного победителя смотреть противно. В особенности если его победа куплена ценой нашего проигрыша.

Обычно в роли таких никому не симпатичных победителей оказываются всяческие предсказатели плохого. Нет противнее зрелища, чем самодовольно лоснящаяся морда какого-нибудь эксперта, которому посчастливилось за полгода до эпидемии свиного гриппа в Аргентине предсказать эпидемию свиного гриппа (ну, пусть птичьего и в Бразилии, всё равно близко). «Я же говорил, что будет пти… свиной грипп! На латиноамериканском континенте! Надо было меры, меры принимать самые разнообразные! А теперь!» — надрывается такой дядя с трибуны, и никак не поймёт, почему ему не аплодируют.

Особенно просто делать такие предсказания в России. Например, итоги любого «нацпроекта» легко предсказать за полгода до его начала. «Опять всё украдут и просрут, и всё кончится заметанием какашечек под ковёр». И точно так и будет, к гадалке не ходи! Вот и не ходят: зачем гадалка, когда всё и так заранее ясно.

Интересно, однако, что эпик фейл на ванкуверовской олимпиаде практически никем предсказан не был. И теперь никто не бьёт себя в грудь и не кричит — «смотрите, я был прав, прав, всё просрали, просрали, просрали, как я и предсказывал в публикации от надцатого мартобря прошлого года!» Были, конечно, «всякие сомнения», но чтобы ТАК просрать все полимеры — на это не хватало фантазии даже у самых суровых критиков нашей некузявой действительности.

Это-то и есть самое интересное. ПОЧЕМУ наше экспертное сообщество, столь успешно предсказывающее всякие позоры и провалы нашего непрерывно встающего с колен государства, так неудачно выступило в этом вопросе?

Причина тому весьма интересна, и имеет, кстати, самое прямое отношение к упомянутому эпическому просёру.

Начать, однако, придётся издалека. С самых, так сказать, основ.

С точки зрения физики, мир состоит из атомов, с точки зрения астрономии — из небесных тел. Обе эти точки зрения абсолютно верны, но, по большому счёту, редко надобятся. С точки зрения же человеческой, мир состоит из проблем. То есть из ситуаций, которые мы либо каким-то образом ликвидируем, либо нам становится холодно, голодно и больно. На худой конец — обидно. «Провалили».

Проблемы бывают разного размера. Начиная от проблемы голодного младенца и кончая проблем Земли в целом. Проблемы уровня государственного решают специальные государственные люди, именуемые «управленцами». Которые должны проблемы вовремя распознавать, находить решение и проводить его в жизнь. За что они имеют право не иметь личных проблем — то есть сытно есть, сладко спать и носиться по столичным улицам в чёрных кабриолетах с мигалками.

Теперь внимание. Люди не склонны лишний раз трудить голову, и управленцы — тоже. Поэтому они любят решать схожие проблемы схожими способами, чтобы два раза не думать. Более того, даже не очень похожие проблемы они тоже норовят решать похожими способами, по той же самой причине. Совокупность привычных способов решения проблем называется управленческим стилем, а те условия, которые позволяют этот стиль применять — государственным строем.

Чтобы не ходить далеко за примером. Большевики победили в гражданской войне за счёт определённых методов, которые можно назвать — без эмоций, просто по факту — террористическими. Россия была довольно «мягкой» страной, и массовые расстрелы заложников по классовому признаку, пулемёты за спиной воюющей армии и чекистские подвалы оказались суперэффективными. Большевикам показалось, что они нашли универсальный способ решения всех проблем, и они начали с помощью террора решать и все остальные задачи, включая экономические. И до какого-то момента это работало: ужас перед чекистским подвалом действовал даже на высоколобых, и те делали ядрёны бомбы чуть не голыми руками. Нерешаемой проблемой террористических методов было то, что их нужно было применять и к самим управленцам, без этого ничего не работало. Кончилось всё тем, что весь советский управленческий класс после смерти вождя народов «как побежали от ответственности, так и до сих пор бегут, остановиться не могут» (с) умный человек Сергей Нестерович).

Не будем разбирать управленческие стили, практикуемые в послесталинское время. Так или иначе, они все терпели крушение, потому что налетали на проблему, которую решить с их помощью было невозможно — или, того хуже, решение приводило к демонтажу самого решателя.

Последний раз такое случилось в «перестройку», когда «хрущёвские», по сути, методы, применяемые к определённой ситуации, привели к ликвидацию проблем, ситуации, страны и самих управленцев.

Дальше был ельцинский ужас и хаос, анархия, из которой, как обычно, родился порядок. Довольно своеобразный, но работающий.

Люди, жившие в девяностые, твёрдо усвоили, что все проблемы решаются одним, весьма простым способом. А именно — деньгами.

Тут прошу внимания. Деньги и в самом деле являются чрезвычайно удобным инструментом решения многих проблем. Но они являются именно инструментом, а не решением. Даже не инструментом, а топливом и смазкой для некоторых инструментов. Примерно как бензин — без него машина не поедет, но сказать, что проблема перемещения в пространстве решается бензином — глупо. Для того, чтобы ездить, нужны машины и дороги. И только если всё это есть, проблема бензина становится главной.

Но в ельцинские года «машины и дороги» — то есть советские институты, в том числе управленческие — ещё не развалились. Более того — то, что начало разваливаться в первую очередь, оказалось заменимым на заграничное. Оказалось, что вместо разваливающегося «жигуля» можно купить новенький джип, и он бесконечно прекраснее. Дорогу за границей было купить, правда, нельзя — но дороги, повторяю, ещё были, а проходимость джипа какое-то время компенсирует разваливающееся покрытие.

В общем, сложилось впечатление, что для полного счастья не хватает лишь денег, причём только их одних. Возникла редкая в человеческой истории ситуация, когда деньги ДЕЙСТВИТЕЛЬНО решали всё.

Это вызвало к жизни своеобразное мировоззрение, которое которое Стас Белковский обозначает как «баблоцентризм». То есть убеждение, что все на свете проблемы, включая медицинские и философские, лечатся приложением к ним целебного бабла. Кардинальная проблема только в том, что проблем много а бабла мало, хотя Федеральная Резервная Система может решить и эту проблему, тем же способом — но родники бабла бьют, увы, не у нас.

Очень важно, что данное поверье разделяют и управленцы, которых за эти десять лет наготовили. Разделяют его в самой крайней и фантастической форме. Они уверены, что управление состоит в выделении бюджета, и больше ничего не требуется. Важно лишь понять, куда и кому их правильно дать, чтобы и себе осталось, и дело решилось. Наметить точку инъекции надо правильно. Но это и всё.

То есть бабло достаточно именно приложить, как пластырь, или залить, как бензин. И всё закрутится и поедет куда надо.

Чтобы понять, насколько это воззрение бредово, вообразите себе управленца, который решает проблему доставки груза, скажем, через тайгу. Когда ему говорят, что по тайге и трактор не проедет, он морщится и говорит — «да ладно вам, вы просто хотите больше бензина… нате, вот вам ещё бочка, и наймите кого-нибудь нормального». Что проблема не решается даже цистерной бензина, ему совершенно не понятно. «Больше бензина» — вот и все дела. Ну, или возвращаясь к реальности — «чумадан зелени». Волшебный «чумадан» должен решать все и всячески вопросики.

Если впрыск денег вдруг не работает, у управленцев данной школы есть универсальное объяснение — бабло украдено. Где и кем — вопрос второй, главное — сам факт: целебное средство не сработало только потому, потому что его стыбзили. Бумажка в сто долларов, приложенная к любой ране, исцеляет. Если рана не исцелилась — значит, санитары стыбзили настоящие доллары, а рану мазали пастой из рублей, вот же суки. И никакого другого объяснения нет и быть не может.

Отсюда и вера во «всеобщее воровство», столь распространённая в последние годы. Поскольку большинство проблем у нас не решаются или решаются очень плохо, несмотря на бюджеты — значит, эти бюджеты растаскивают. Какое тут ещё может быть объяснение? Кроме того, эта вера является универсальной отмазкой в случае планирования и совершения каких-нибудь злодейств и бесчиний. Любой чиновник на вопрос — «а почему вы не даёте денег на такие-то и такие-то спасительные для народа дела» — отвечает сходу, что этому народу никаких денег давать нельзя, потому что разворуют. На вопрос — «а почему вы даёте деньги таким-то злодеям и мерзавцам» — следует закономерное: «у них уже и так денег много, может, хоть эти не украдут». То, что «на эти деньги» нужно ешё что-то сделать, разумеется, во внимание не принимается — ведь деньги всё делают сами, главное, чтобы они «дошли».

Теперь, наконец, вернёмся к спортивным делам.

Поскольку в целебную силу бабла верят абсолютно все, включая наших аналитиков, никто никакого просёра на Олимпиаде не ждал. Потому что все знали — уж на что, на что, а на спорт у нас денег не жалеют. Особенно на олимпийский, ибо это престиж. Это знали и понимали все, знали точно, никаких сомнений в том не было. Бюджет, выделенный на дрыгоножество и рукомашество, был настолько офигительный (да что там, офигенный!), что его нельзя целиком разворовать в принципе. Кроме того, за этим следят и специально контролируют ситуацию, чтобы примочки и инъекции доходили до адресата. Это единственная отрасль нашего народного хозяйства, где такой контроль более-менее поставлен. В частности, специальные люди следят, чтобы и сами спортсмены что-то получали (вещь, в России вообще-то неслыханная — чтобы получение бабла непосредственным исполнителем дела контролировалось с самого верха). А на эту конкретную Олимпиаду выделено было МОРЕ ДЕНЕГ.

То есть, в рамках бабловерия, проиграть НУ НЕ МОГЛИ. Потому что целебного средства вкачали столько, что оно аж из попы прыскало.

В чём же засада? А в том, что как раз именно сейчас, в данный конкретный исторический момент, баблоцентризм исчерпал свой ресурс. Совсем.

Напоминаю. Вера в то, что все проблемы решаются бочкой бензина, может продержаться ровно до того момента, пока у нас есть машины и дороги. Если наш автопарк в аварийном состоянии, а дороги разбиты, и никто их не чинит, в какой-то момент выясняется, что никакой бензин уже не помогает. «Всё встало». И стоит. И ничего не двигается с места, хоть ты пей этот бензин, хоть ты в нём купайся. Какое-то время можно продержаться на попутках — открыть бензоколонку, скажем, и заправлять попутные грузовики в обмен на то, что они будут подбрасывать наши грузы. Но чужие грузовики едут туда, куда им надо, и не факт, что они всегда будут подбирать «за бензинчик» чужие грузы. Даже если бензинчика будет наливать под крышку.

У нас полностью развалилась советская спортивная система, начинавшаяся со спортивных кружков и секций и заканчивавшаяся олимпийской сборной. Всё это держалось на людях старой школы, каких сейчас просто не умеют делать. Их больше нет. Остались одни бабловеры.

Бабловеры же понимают дело так. Если нужны спортивные успехи, нужно дать денег. Если нужны реальные успехи, деньги нужно дать реальным исполнителям — то есть пообещать за каждую медаль по сто тыщ, или по миллиону, если медали никак не выигрываются: ну и обеспечить техперсонал, всяких там тренеров-шменеров, а также импортные лыжи и кроссовки. Если не помогает — купить импортных тренеров-шменеров. Если совсем ничего не помогает — купить за очень большие деньги импортных спортсменов. Они за бабло что хошь сделают.

Ну и купили. И сели ждать выигрыша. В котором были настолько уверены, что уже был снят лучший отель в Ванкувере, закуплены моря драгоценных напитков (одних коньяков во Франции выкупили, небось, годовой запас), завезены дорогие шмары в неимоверных количествах, все со справками, ну и всякие там артистов-попкокрутов, «Дим Биланов», грузили самолётами. Готовились ОТМЕЧАТЬ. Ведь столько бабла вложили — праздник просто обеспечен.

И тут таааааакой бэмц.

Ну конечно, коньяк наши бабловеры всё-таки выпьют, не пропадать же добру, деньги ж плочены. Но куда больше смысла было бы в том, чтобы хоть раз подумать. Вспомнить, к примеру, что деньги сами по себе ничего не решают, это всего лишь инструмент, вроде молотка. Молоток сам не забивает гвозди, нужен ещё человек, который будет махать молотком, и его ещё надо научить, чтобы он бил по гвоздям, а не по пальцам, и ещё надо найти того, кто будет его учить, и процесс обучения ещё нужно организовать, и всё это является задачей управленцев, то есть ваша задача, ваша, а не только «дать денег», которые вы получили от верхнего начальства или где-то достали. Впрочем, и «денег давать» вы не умеете, потому что даёте их кому попало и не на то. И это происходит не потому, что все вошли во вкус воровства (хотя, глядя на вас, трудно не захотеть того же — лёгкой и сытой жизни), а потому, что люди, которые что-то умеют, КОНЧАЮТСЯ. Кончаются, понимаете? А новых не завезли. И купить их негде.

Ну и последнее. Всё, написанное выше — мысли не свежие. Я, собственно, просто переписал и расширил один свой январский — читай, доолимпийский — постинг в жежешечке.

Нет, я не предсказывал просёр Олимпиады. Я же не знал, когда именно кончится запас прочности советской спортивной системы. Но вот о том, что организационные конструкции посыплются раньше, чем мосты и дороги, догадаться было можно. Был тому исторический прецедент: римские дороги до сих пор в относительно годном состоянии, а вот легионы по ним не движутся, и орлы не сверкают. Потому что люди истираются в пыль быстрее, чем камни.

Ну, в общем, вы поняли. Поймут ли эти, которые сейчас сидят по самые уши в этом самом?