Воздушные замки грузинской стратегии

Новые планы Тбилиси по реинтеграции Абхазии и Южной Осетии не учитывают одну важную вещь: народы двух республик этого не хотят

Советская конституция 1936 года, принятая при Иосифе Джугашвили - мир знает этого грузина по псевдониму Сталин - на бумаге выглядела просто образцовой. Однако в том же самом году он развязал «большой террор» против собственных сограждан, лишний раз продемонстрировав, что между теорией и практикой часто существует опасная грань. Это расхождение мы наблюдаем и в недавно опубликованной правительством Грузии «государственной стратегии в отношении оккупированных территорий». Подобно сталинской конституции, этот документ, возможно, заслужит похвалы со стороны зарубежных друзей Тбилиси, но к реальной ситуации в Абхазии и Южной Осетии он не имеет никакого отношения.

В документе много красивых слов и возвышенных формулировок, однако там игнорируется одна фундаментальная проблема: у жителей Абхазии и Южной Осетии нет ни малейшего желания «реинтегрироваться» в состав унитарного грузинского государства. Президент Грузии Михаил Саакашвили может сколько угодно обсуждать эту стратегию на Западе - что он уже сделал в ходе визита в Лондон на прошлой неделе, - но в двух республиках никто не намерен присоединяться к этим дискуссиям. У них иные приоритеты: прямые контакты с Западом и возможность свободного выезда за рубеж с собственными паспортами. И если Запад на это не пойдет, он добьется не ослабления решимости абхазов и югоосетин, а лишь еще большего укрепления их связей с Москвой.

Даже беглое знакомство со «стратегией» дает представление о ее изъянах. В четвертом абзаце утверждается, что Грузия «отвергает военное решение» проблемы. Если так, то почему правительство Саакашвили упорно отказывается заключить пакт о ненападении с Абхазией и Южной Осетией? Даже после Августовской войны 2008 года - спровоцированной нападением Саакашвили на Цхинвали - грузинская делегация на мирных переговорах в Женеве настаивает на подписании такого соглашения исключительно с Россией, но не с двумя республиками. Однако именно из-за неоднократных нападений Грузии в течение многих лет абхазы и югоосетины не доверяют Тбилиси, который, к тому же, пытается восстановить свой военный потенциал, и твердо намерены самостоятельно определять свою судьбу.

Вряд ли абхазы примут на веру и заявление (смотри вторую страницу документа) о том, что грузинские власти будут заботиться о сохранении их «культурного наследия и идентичности». Из их коллективной памяти не изгладился тот факт, что в 1992 году грузинские солдаты сожгли дотла научно-исследовательский институт в Сухуми вместе с ценнейшей библиотекой и государственным архивом.

Пожарных не подпускали к зданию, угрожая автоматами. Цель вандалов состояла именно в уничтожении важного элемента абхазского культурного наследия и документальных свидетельств о присутствии абхазов на собственной земле.

Когда в марте 1992 года Эдуард Шеварднадзе вернулся на родину, Грузия была охвачена хаосом: в Южной Осетии бушевала война, в Мингрелии взбунтовались сторонники его смещенного предшественника, в Абхазии усиливалась напряженность. Именно тогда Запад допустил роковой просчет - причем ведущую роль в этом сыграло консервативное правительство Джона Мэйджора (John Major). Уже имея на руках массу проблем, связанных с распадом Югославии, западные страны решили проигнорировать право абхазов и югоосетин на самоопределение и выступили в поддержку территориальной целостности Грузии, а также приняли ее в МВФ, Всемирный банк и ООН.

Две недели спустя Грузия «отпраздновала» это событие, напав на Абхазию. Война длилась 14 месяцев, и абхазы вышли победителями, но республика потеряла 4% населения. С тех пор все, что предлагает абхазам Тбилиси - это, по сути, возврат к довоенному статус-кво. И вряд ли стоит удивляться, что они отвергают примирение на таких условиях.

После окончания войны Москва довольно долго не проявляла сочувствия к стремлениям абхазов. Президентом России тогда был коллега Шеварднадзе по Политбюро Борис Ельцин, а министром иностранных дел - его протеже Андрей Козырев. Однако твердость абхазов и избрание главой российского государства Владимира Путина изменили ситуацию.

С положением «ни мира, ни войны» в отношении спорных территорий необходимо было покончить, и акция Саакашвили против Южной Осетии предоставила такую возможность. Грузинские войска были изгнаны с ее территории и из Кодорского ущелья в Абхазии. Затем президент Медведев исправил ошибку Москвы, признавшей в свое время Грузию в ее советских административных границах (тогда это диктовалось исключительно стремлением обуздать сепаратистские тенденции в самой России).

Грузии следует смириться с вердиктом истории и отказаться от нереальной стратегии реинтеграции. В частности, ей не стоит называть правительство Абхазии «марионеточным режимом» - ведь Сергей Багапш уже дважды стал президентом в результате демократических выборов.

Западные друзья Грузии тоже могут помочь делу. Им следует убедить Тбилиси смириться с реальностью и признать «утраченные» республики. Это позволит международному сообществу сделать то же самое и в конечном итоге расчистит путь к серьезным переговорам об обеспечении подлинной стабильности в Закавказье - от чего все должны только выиграть.