Про спот сжиженного газа, сушеный навоз и шаманизм

На прошедшей неделе СМИ пестрели статьями и заметками об окончательной победе проекта Северный Поток, о получении проектом будущего газопровода окончательного разрешения на строительство от Финляндии. В российских СМИ именно на этом и акцентировались, кто-то с критикой безопасности газопровода и анализом возможных рисков, кто-то в победном духе – Россия в лице Газпрома, партии и правительства, ведомая лично товарищем, одержала убедительную победу над врагами и противниками, критиками и нытиками. В иностранных отраслевых, нефтегазовых и экономических СМИ, между тем, акцентировались на кое-чем другом, на смысле Северного Потока, зачем он нужен в условиях, когда рынок транспортировки газа стремительно меняется.

Речь идет о т.н. спотовых перевозках сжиженного природного газа (СПГ – LNG) танкерами LNG, а также о спросе на СПГ и его предложении.

Перевозки сжиженного газа танкерами, это 21-й век, тогда как газопроводы остаются в прошлом веке. Перевозкам СПГ уже несколько десятков лет, но только в последнее десятилетие они стали бурно развиваться и разнообразиться. Есть в самых общих чертах два вида этих перевозок – одни т.н. trains, поезда. Они скорее похожи, масштабами, обьемами и долгосрочностью контрактов, на некие трансокеанские газопроводы, только плавучие. Это законченная весьма дорогостоящая цепочка.

Но в последнее десятилетие стремительно развиваются другие виды перевозки, т.н. спотовые, не по долгосрочным ценам, а по сегодняшним ценам рынка. Применительно к запросам этого спотового рынка, появились совершенно новые типы танкеров и новые способы перевозок газа.

Мало того, упал спрос на газ, и виной тому далеко не только кризис, а скорее даже, не сколько. Я говорю о нетрадиционных новых видах энергоносителей, таких как сланцевые газы или метан, большие залежи этих видов топлива находятся как раз вблизи мест наибольшего потребления топлива, вроде США , Японии или Европы. Старая картина мира, где главные потребители энергоносителей в лице Америки, Азии и Европы никак не могли влиять на цены, уходит в прошлое. Каждому экспортеру газа надо готовиться к тяжелой конкурентной борьбе. В прошлом году США благодаря неожиданному резкому скачку в добыче сланцевых газов резко сократили обьемы импорта СПГ. Вкупе с ростом производства СПГ, это уже привело к избытку газа на топливном рынке.



Вернемся к Северному Потоку. По подсчетам вредных западных экспертов, будущими контрактами обеспечили пока менее половины мощности нового газопровода. Нет видите ли, желающих. Газопровод можно догрузить перенаправлением части обьемов с других газопроводов, идущих через Белоруссию или Украину, но это значит заниматься самообманом, ожидаемых и планируемых прибылей не будет.

Вся надежда Газпрома на то, что как в старые добрые времена, спрос на газ превысит предложение, и тогда можно будет диктовать условия и заключать выгодные контракты на многие годы, спокойно себе подремывая. Может ли Газпром выйти на спотовый рынок, разгоняя волной мощного флота газовозов конкурентов? Теоретически может, практически исключено. Рынок танкеров LNG и спота, это рынок для бойцов. Газпром если и боец, то исключительно кабинетный, порожденный суверенитетными особенностями российской действительности.

На мировом рынке он смотрится, как задыхающийся от жира очень нездоровый толстяк с атрофированной мускулатурой, куда ему против мускулистых хищников, взращенных беспощадной многолетней борьбой за выживание на одном из самых жестких рынков мира.

Путин заявил в ходе пресс-конференции по окончании переговоров с премьер-министром Финляндии, что: «К сожалению или счастью, ни солнечная энергия, ни дрова, ни сушеный навоз не заменят углеводороды на ближайшие 15-20 лет». Проехался он и по споту СПГ, в том смысле, что его значение сильно преувеличено.

Зная, о чем речь, можно лишь усмехнуться. Или это страстное желание выдать желаемое за действительное, или незнание фактического состояния дел. Сравнивать сланцевые газы или метан с сушеным навозом по меньшей мере несерьезно. Это может хорошо прозвучать в ходе неформальных переговоров, завершившихся еще более неформальной банькой с водкой и девками.

Но не в официальной речи на весь мир. Для той части мира, которая понимает о чем речь и знает факты, такие грозные речи и сравнения лишь убедительный признак слабости того, кто их произносит. Он пытается высмеять то, чего больше всего опасается. Он шаманит на будущее, надеясь на милость судьбы и на то, что его горячие пожелания сбудутся.

Читать или слушать такие заявления, имеющие отношение к шаманизму, но не к делу, просто неловко. Обидно становится.