Кадыров пообещал России кавказскую защиту

О нынешней ситуации в республике, перспективах ее развития, положении на Северном Кавказе, борьбе с бандподпольем и своих личных планах президент Чечни Рамзан Кадыров рассказал в эксклюзивном интервью для \"Российской газеты\".

Российская газета: Рамзан Ахматович, ваше мнение по поводу образования нового - Северо-Кавказского федерального округа и назначения полпредом президента Александра Хлопонина?

Рамзан Кадыров: Я думаю, что руководство страны сто раз все просчитало, прежде чем принять столь новаторское решение. Что дальше? Давайте подождем, посмотрим. Конечно, здесь на местах у населения возникают вопросы, почему \"бедный юг\" отсекли от \"богатого севера\". Мне хочется верить, что это сделано с целью выровнять экономику СКФО с остальными регионами страны. Я уверен, что проблемы можно разрешить при комплексном подходе. Прежде всего не пугать Кавказом всех инвесторов. Наши СМИ такие ужасы пишут про юг страны, что мало кто захочет даже рубль вложить, не говоря уж о миллионах и миллиардах. Прежде всего дать людям возможность своим трудом заработать на жизнь.

Хлопонин успешный менеджер. Я думаю, что совместными усилиями нам удастся поднять Кавказ и превратить его в процветающий край России.

РГ: На фоне практически ежедневных новостей о вылазках бандитов в соседних с Чечней Ингушетии и Дагестане, да и в самой Чечне, оцените ситуацию на Северном Кавказе. В чем причина ее нестабильности и существует ли опасность ее резкого обострения?

Кадыров: Не думаю, что можно сравнивать, ставить в один ряд с Чеченской Республикой соседние регионы. Мы пережили войну, мы испытали массированный натиск иностранных спецслужб, сотнями засылавших к нам своих наемников и штатных сотрудников... Ингушетия и Дагестан - республики, жившие, слава Всевышнему, все эти годы под мирным небом. Там не были разрушены города и села, не лежали в руинах заводы.

РГ: Почему там возникла столь острая криминогенная ситуация?

Кадыров: Видимо, в самих республиках хорошо знают ответы на подобные вопросы. Да они и стремятся сломать хребет бандитам. Но я не берусь давать оценки. Я отвечаю за ЧР. А у нас борьба с остатками НВФ идет успешно. И мы, действуя совместно с федеральными силами, достигли в этом ощутимых результатов. И никаких обострений у нас впредь не будет.

Возвращаясь к обстановке за пределами Чечни, хочу напомнить, что Ахмат-Хаджи Кадыров еще восемь-десять лет назад неоднократно подчеркивал, что с террористами нужно бороться везде, нельзя в одних краях их уничтожать, а в других не замечать. Он конкретно называл регионы, где они находят приют, отдыхают, лечатся, а затем сеют смерть в Чечне. Тогда его слова воспринимали болезненно, делали громкие заявления, пытаясь опровергнуть. Время и последующие события подтвердили, что он был исключительно прав.

РГ: Как, на ваш взгляд, можно сделать ситуацию в регионе более стабильной?

Кадыров: Я хотел бы напомнить слова президента России о ситуации на Северном Кавказе, когда он подводил итоги года в \"прямом эфире\" 24 декабря. Он тогда обозначил такие приоритеты, как подъем экономики и социальной сферы для изменения к лучшему ситуации на Кавказе. Я целиком и полностью поддерживаю это мнение. Потому что корень нестабильности в регионе связан именно с социальной неустроенностью. Если в регионе будет достигнута экономическая и социальная стабилизация, полностью уничтожены остатки бандгрупп, то проблема терроризма исчезнет. Надо лечить регион от разрухи, безработицы и экономической деградации. Тогда все \"съехавшие\" мозги встанут на место. И надежда на будущее появится. Терроризм таких \"припарок\" не выдержит. И еще, борьба с эмиссарами иностранных спецслужб и их наемниками должна носить жесткий, я бы сказал, безжалостный характер. Они знают, на что идут, направляясь на Кавказ, поэтому нечего с ними церемониться. В белых перчатках с террористами и теми, кто растит террористов, не воюют. Их нужно уничтожать, не давая поднять голову.

РГ: Есть ли координация в борьбе с террористами между властями Чечни, Ингушетии и Дагестана?

Кадыров: Координация усилий по большому счету есть. Правоохранительные органы сообща решают многие сложные задачи. Но этого, возможно, недостаточно. Малейшей слабиной в координации и единстве действий властей пользуются бандиты. Например, в Чеченской Республике идет массированная борьба с НВФ. Как только бандиты оказывались в кризисной ситуации, они куда-то \"ныряли\", пережидали там, отъедались, а потом возвращались, чтобы с новыми силами убивать. Если бы в каждом из регионов им давали жару, мы давно покончили бы с этим отребьем.

Главное - придерживаться принципа: не жалеть отморозков. А то иные руководители периодически ратуют за переговоры и дипломатию в отношениях с террористами. А я считаю, нечего с ними \"хабары\" разводить. Ловить и сажать. А если сопротивляются с оружием в руках - уничтожать. Что касается переговоров. Руководство страны по просьбе Ахмат-Хаджи Кадырова несколько раз объявляло амнистию. Мы вывели из леса более семи тысяч человек. Этим спасли многие тысячи жизней солдат, мирных граждан. Мы дали возможность заблудшим вернуться к мирной жизни, работать, растить детей. Многие из них в последующем отдали жизни, воюя против ваххабитов. Но теперь в горах остались отпетые преступники и уголовники. Они отрезали себе все пути отхода. Но жаль тех, кого им пока удается обманывать. Слава богу, их единицы.

РГ: Существует ли угроза сепаратизма на Северном Кавказе?

Кадыров: Нет! Я уверен, что ни один северокавказский народ даже не помышляет об этом. Те, кто строит подобные предположения и озвучивает их, или умышленно пытаются внедрить в умы людей эти настроения, или хотят вбить клин, посеять подозрение и рознь между народами Северного Кавказа и населением всей России. Все это - не что иное, как провокация. Политическая и психологическая.

РГ: Вы как-то говорили, что некоторые западные страны заинтересованы в этом процессе с тем, чтобы оторвать Кавказ от России.

Кадыров: Я неоднократно называл эти страны и не хотел бы сейчас повторяться. Когда я говорю, что есть силы, пытающиеся отделить Кавказ от России, я имею в виду, что есть силы, не прекращающие попытки дестабилизировать обстановку на Северном Кавказе, желающие держать регион в постоянном напряжении, зная его важное стратегическое и политическое значение для России. Они стремятся вынудить руководство страны отвлекать на обеспечение мер безопасности в регионе огромные средства из бюджета. При ином развитии ситуации эти деньги могли бы пойти на обустройство этого благодатного края. Они хотят видеть Россию слабой, но эти попытки обречены на провал. Кавказ - это Россия. Мне противно слушать разглагольствования отдельных умников о том, что Кавказ куда-то уходит, что Россия его теряет, и т.д. А у нас кто-нибудь спросил, уходим мы или нет? Хотят того некие политологи и так называемые аналитики или нет, но Северный Кавказ был и останется составной частью России. Скажу больше, если даже остальная часть страны и пожелает отколоться, народы Кавказа этого не позволят. Я считаю преступлением даже обсуждать это.

РГ: Вы намерены добиться того, чтобы те, кто нелицеприятно говорит о Чечне или о вас лично, помнили, что вы готовы судиться?

Кадыров: Я воспитан в чеченской ментальности, которая, кстати, целиком - по духу и по сути - соответствует международному праву: нельзя безнаказанно оскорблять человека или целый народ, унижать его. Я буду судиться с каждым, кто посмеет это сделать в отношении меня или моей республики. За моей спиной - народ Чеченской Республики, команда, которая создана нашим первым президентом и которая выбрала меня своим лидером, на меня смотрят молодежь Чечни, духовенство. Имею ли я при этих обстоятельствах право молча наблюдать, как меня, извините, обливают грязью? Я обязан законным путем доказать, что это ложь.

РГ: Летом прошлого года в Чечне была похищена активистка \"Мемориала\" Наталья Эстемирова, ее тело нашли в Ингушетии. В Грозном была убита глава благотворительной организации \"Спасем поколение\" Зарема Садулаева. Вы давали поручение расследовать эти убийства. Убийцы до сих пор не найдены. Что мешает раскрытию преступлений? Кто, на ваш взгляд, может стоять за ними?

Кадыров: Ну, во-первых, поручения дают уполномоченные на то законом органы. Это прокуратура, ее структуры, иные правоохранительные и силовые ведомства. Они и проводят расследование. Я же напрямую обратился к населению Чечни с просьбой сообщить следствию всю информацию, которая может способствовать установлению имен заказчиков и убийц Эстемировой. Кто за этим может стоять? Прежде всего те, кто хотел бросить тень на руководство республики, на Россию в целом. Убийство носило демонстративный, вызывающий характер. Преступникам нужен был резонанс, нужно было вызвать волну недовольства и возмущения. А жертвой выбрали женщину, мать, общественную деятельницу. Идеальная кандидатура для достижения подобной цели. К сожалению, наряду с этим создается такое впечатление, что отдельные лица, и даже целые организации, использовали трагедию в целях самопиара. Возможно, и неосознанно. Но так это видится со стороны. Пошла волна громких заявлений о том, что правозащитникам опасно работать в Чечне, кто-то закрывается. Все это обставляется многодневной рекламой. Но ведь здесь постоянно работают десятки организаций, в том числе и международных. И никто им не угрожает.

Такого рода дела очень трудно расследовать. Иногда на раскрытие преступления уходят годы.

РГ: Как вы оцениваете работу в Чечне гуманитарных и правозащитных организаций? Существуют ли какие-либо ограничения для их деятельности в республике?

Кадыров: Начну с ответа на вторую часть вопроса. Никаких ограничений. И те и другие работают на благо людей. Организации, которые руководствуются принципами справедливости и гуманности, мы на чеченской земле приветствуем.

Никогда не относился к их деятельности отрицательно. Однако есть свои \"но\"... Я много раз встречался с правозащитниками. Каждый раз на этих встречах я призывал их вести конструктивный диалог с властью. Я предлагал им помощь и содействие, создал все условия для их деятельности. Когда мы обсуждали ту или иную ситуацию с нарушением прав человека, я призывал создать совместные комиссии по изучению проблемы, по детальному установлению законности или незаконности действий сторон. Но, странным образом, эти предложения не вызывали энтузиазма у правозащитников. Ведь недостаточно сказать, к нам обратился такой-то, его права нарушены. Необходимо установить факт нарушения этих прав, законность притязаний обратившегося к правозащитникам человека. Одних заявлений недостаточно, непорядочно бросать обвинения, поднимать шумиху на ровном месте... Я не понимаю таких методов работы. Я считаю, поиск истины - это и есть суть правозащитной деятельности. Только к этому я призывал и призываю правозащитные организации.

А в отношении гуманитарных организаций хочу сказать, что на начальном этапе контртеррористической операции они оказали огромную помощь и поддержку чеченскому народу. Но впоследствии, к сожалению, у правоохранительных органов появились факты сотрудничества отдельных представителей гуманитарных организаций с членами НВФ. Это заставило усомниться в искренней заинтересованности некоторых гуманитарных организаций в установлении мира и стабильности в Чеченской Республике.

РГ: Вы поручили создать в республике оперативную группу, задача которой - нейтрализация Доку Умарова.

Кадыров: Мы не создавали специально для поимки Умарова опергруппу.

Задача группы - поимка всех его подручных. Анализ оперативной информации, поступающей от многих, не зависимых друг от друга источников дает основание полагать, что боевиков на территории Чечни не более нескольких десятков.

У Доку Умарова уже нет отрядов. Остались небольшие бандгруппы, которые все еще бегают по лесам. И с ними было бы давно покончено, если бы не подпитка бандитов из-за рубежа. А поскольку иностранным спецслужбам толку от этих бандитов мало, то и ручеек финансовый мелеет. Так что захваченные нами боевики говорят, что они там, в лесу, с голоду подыхают. С момента начала последней операции уничтожены более десяти боевиков, были два боестолкновения. Ликвидирован и известный лидер НВФ некий Чингисхан Гишаев, за которым тянулся кровавый след убийств милиционеров, пограничников, военнослужащих.

РГ: Умаров каким-либо образом связан с \"Аль-Каидой\"?

Кадыров: Между ним и \"Аль-Каидой\", естественно, может быть связь, даже если сам он об этом и не знает. Хозяева-то одни. Нет никакого секрета в том, что в мире сложился некий террористический интернационал. Для них не важно, где и что взрывать, кого убивать или брать в заложники. Главное - резонанс, жертвы, политическая и экономическая нестабильность, скачок цен на энергоносители вверх и вниз.

РГ: Насколько активна \"Аль-Каида\" на Северном Кавказе?

Кадыров: По террористам и боевикам на Северном Кавказе в целом нанесен ощутимый удар. Поэтому говорить о какой-то активности любых террористов на юге России я не стал бы. Я склонен считать представителями международного терроризма всех иностранцев, находящихся в рядах НВФ. Иные из них могут и не знать, какому хозяину служат. Ведь поручения им дают не первые лица в иерархии, а какие-то шестерки. Были задержаны или ликвидированы боевики с документами западных стран, граждане ближневосточных государств, стран СНГ. По нашим данным, до сих пор есть иностранцы, обучающие приемам подрывного дела. Обычно это люди, прошедшие известные в мире \"горячие точки\". В Чечне уничтожены десятки и сотни иностранных наемников.

РГ: Поступают противоречивые сообщения о судьбе Сулима Ямадаева, на которого покушались в ОАЭ. По вашим данным, он жив или мертв?

Кадыров: Официальное сообщение свидетельствует о смерти Ямадаева. Говорили, что даже известно, где и когда он похоронен. У меня каких-то иных данных нет.

РГ: По сообщениям СМИ, в причастности к покушению обвиняют одного из ваших ближайших сподвижников Адама Делимханова и тем самым намекают на причастность к теракту в целом нынешнего руководства республики. Как вы относитесь к подобного рода обвинениям?

Кадыров: Голословные утверждения. Адам Делимханов или кто-либо иной из представителей руководства республики не имеют никакого отношения к случившемуся в Дубае. Полиции нужно было продемонстрировать миру, что она способна за два-три дня раскрыть преступление, нужно было успокоить тысячи инвесторов и любителей отдыха в этом эмирате, которые могли насторожиться в связи с убийством. Зачем это нужно Делимханову? Не вижу абсолютно никаких причин. Возможно, у Ямадаева были какие-то личные враги, кровники или люди, не желающие, чтобы он предстал перед следствием и давал показания по тем делам, которые были связаны с гибелью, похищением людей. Версий может быть много. Но Делимханов ни к одной из них не имеет отношения.

РГ: Вернемся к мирной жизни. Аэропорт Грозного не так давно был открыт для международных рейсов. Но их число и маршруты пока весьма ограничены.

Кадыров: Придание аэропорту Грозный статуса международного и открытие здесь таможенного поста я считаю важным достижением. Правда, есть пока ограничения, о которых вы сказали. Когда все разрешения будут получены, количество маршрутов увеличится. К числу первоочередных отнесено открытие рейсов на Турцию, ОАЭ, Казахстан. Это связано с тем, что многие наши предприниматели именно из Турции и Арабских Эмиратов возят свои товары в Чеченскую Республику, а с Казахстаном у нас исторические связи: там до сих пор проживает огромная чеченская диаспора, сложившаяся в годы сталинской депортации чеченского народа. Будут летать самолеты и в одну из западных стран.

Международные рейсы из Грозного очень важны для развития экономических связей с зарубежными странами. В связи с этим мы возлагаем большие надежды на повышение инвестиционной привлекательности региона, на развитие предпринимательства, снижение цен на различные товары, которые напрямую будут завозиться в республику из-за рубежа. Это в свою очередь скажется и на благосостоянии граждан... То есть эта цепочка плюсов довольно длинна.

РГ: Вас часто обвиняют в диктаторских методах руководства и говорят, что вы не допускаете критики в свой адрес. Вы согласны с этими утверждениями?

Кадыров: Согласен! Я действительно диктатор, когда речь идет о выполнении планов и программ восстановления республики, когда чиновники создают бюрократические препоны и гоняют людей по кабинетам, когда гонят брак в работе и руководствуются принципом \"и так сойдет\". Здесь я категорически никому не даю спуска. И без сожалений снимаю с постов разгильдяев и неспособных организовать дело руководителей. Если на фоне расхлябанности и безответственности иных деятелей это мое качество смахивает на диктатуру, то что же такое требовательность и выполнение своего долга, которые должны быть присущи каждому чиновнику высшего ранга? Вероятно, те, кто не выдержал такого экзамена, и пытаются объявить меня диктатором. Я каждый день встречаюсь и говорю с жителями республики, я выслушиваю их проблемы и в мечети, и во время поездок по стройкам, и в селах, я помогаю им, чем только возможно. Спросите у них, диктатор я или нет. Они вам ответят. Я - руководитель послевоенной республики, в которой сотни тысяч человек сегодня, сию минуту, а не завтра, не в будущем году, хотят получить жилье, работу.

РГ: Вы допускаете плюрализм мнений и оппозицию в республике?

Кадыров: Я - чеченец. Я - президент Чеченской Республики. Я обязан по природе своей считаться с мнением другого человека. Я могу думать иначе, но с уважением отношусь к другой точке зрения. Открытые высказывания, разумная дискуссия - это то, что мне близко. Такую позицию я воспринимаю с почтением.

РГ: Как долго вы намерены оставаться на посту президента Чечни?

Кадыров: А это не от меня зависит. В техническом, так сказать, смысле. Истечет срок моего пребывания на посту, тогда и посмотрим: если президент России предложит мою кандидатуру на следующий срок и это предложение утвердят члены парламента, то я продолжу свою работу на посту президента ЧР. Пока есть силы. Пока я нужен моему народу. Я - слуга этого народа. Не господин, а именно слуга. Я люблю свой народ, я горжусь им, я хочу, чтобы он никогда не видел войн, трагедий, потрясений. Для этого я не жалею сил. И буду я служить народу столько, сколько я ему нужен, пока от меня есть польза. Но я не болен властью. Для меня власть - только инструмент для решения проблем народа в целом и каждого человека в отдельности.

РГ: Каков по продолжительности ваш рабочий день, часто ли общаетесь с семьей, как относитесь к религии?

Кадыров: Работает президент Чечни, как вол. 24 часов в сутках мне не хватает. Свободного времени мало, но оно иногда выпадает. И тогда самое любимое мое занятие - общение с матерью, с детьми, встречи с друзьями. Хобби у меня целый список, но самое сильное мое увлечение - лошади. Прекрасные, благородные животные. Люблю конные прогулки и захватывающие скачки. Жаль, времени на это мало выдается. Последний свой отпуск, вернее, три дня, я провел в горах. Выбирал место под строительство туристического комплекса, горнолыжной базы. А силы мне придает вера. Та вера, которую мне с детства привил мой отец, а ему - его отец и т.д. Это - религия моих предков, которую я бережно передаю уже сейчас своим детям. Этот тот духовный стержень, который позволяет чеченскому народу с честью проходить через тяжелые испытания, не раз выпадавшие на его долю.

РГ: Какие задачи в нынешнем году вы считаете важнейшими?

Кадыров: Они связаны с теми проблемами, которые актуальны сегодня в Чеченской Республике: это слабый промышленный потенциал и, как следствие, безработица и относительно невысокий уровень жизни населения. Постепенно на второй план отходит проблема обеспечения безопасности.

У нас около 300 тысяч трудоспособных граждан не имеют постоянной работы. Единственное лекарство от безработицы - создание рабочих мест. Сказать об этом просто, но вот решить эту задачу сложно. Хотя многое сделано. Например, в течение последних двух лет в Грозном проводились международные бизнес-форумы, принимались программы, предусматривающие меры по поддержке малого и среднего бизнеса. Чтобы стимулировать развитие этой сферы, мы объявили мораторий на проведение всяческих проверок и комиссий, тормозящих деятельность начинающих предпринимателей.

До войны ЧР обладала довольно мощным промышленным потенциалом. Здесь на заводах выпускалась высокоточная вычислительная, медицинская и другая техника, были развиты приборостроение, нефтедобыча и нефтепереработка. Мы хотели бы вернуть утраченное. И подвижки в этом направлении есть. Так, уже сейчас стали реальностью планы по строительству в Грозном нефтеперерабатывающего завода. Если бы вы знали, с какими трудностями мы шли к этому, как долго убеждали федеральные министерства в необходимости, экономичности этого решения! Нас поддержал председатель правительства РФ Владимир Путин. Когда завод будет построен, мы сможем дать людям около тысячи рабочих мест. Завод также станет производить сжиженный газ, которого хватит и для соседних регионов. Плюс инфраструктура, жилье, больница.

Запущен и новый издательско-полиграфический комплекс \"Грозненский рабочий\". Когда он заработает на полную мощь, здесь можно трудоустроить около 200 человек.

На Аргунском заводе в этом году планируется приступить к сборке \"Лады-Калины\" и \"Приоры\". Запущено несколько заводов по производству кирпича и строительных материалов.

В прошом году восстановили 30 объектов АПК, из которых девять - это объекты пищевой и перерабатывающей промышленности. Представьте, республика производит для себя молоко, масло, сыры, консервы, яйца, мясо птицы. А какой рывок вперед сделал животноводческий комплекс! Уже сегодня личные подсобные и фермерские хозяйства практически полностью удовлетворяют потребности ЧР в мясопродуктах. И, между прочим, эксперименты чеченскому крестьянину тоже не чужды: у нас есть верблюжьи, буйволиные и страусовые фермы.

РГ: Какие объекты намерены ввести в этом году?

Кадыров: Среди самых крупных - республиканская клиническая больница, национальная библиотека. Строятся новые корпуса Нефтяного института и Чеченского государственного университета. На правом берегу Сунжи уже возводится высотный деловой центр с двумя 45-этажными и двумя 18-этажными зданиями, с бизнес-центром и гостиницей. Строится значительное количество жилых домов, крупных торговых центров. Полностью преобразится райцентр Курчалой. Здесь уже начато строительство десятков зданий. Ранее таким же образом \"подняли\" Аргун, Гудермес, Шали, Ведено, Шатой, ну о Грозном и говорить не стоит - цветет и радует глаз.

Для нас важен каждый вводимый объект: от фельдшерско-акушерского пункта в высокогорном селе до высоток в столице. Это чисто психологический момент: строим, вводим - значит все дальше уходим от военного прошлого.