Покорность как главная национальная болезнь

Мы добровольно приняли дискриминацию, приучаясь к тяготам

В лукавое время выпало жить. Честная политика — как редкий зверь из красной книги, протесты и забастовки в забвении, правда что ложь, и самое важное — мы лишены выбора власти. Работай да развлекайся, остальное приложится.

Есть ещё интернет, но это обратный клапан: пусть фрэнды и блогеры свой пар спускают, лишь бы в движение не сгрудились.

Правда, бывают эксцессы — расстрел начальником ОВД «Царицыно» посетителей супермаркета «Остров» или недавняя карусель чечено-ингушей на Садовом кольце. Протаранили горцы машину ДПС, остановили их ОМОНом, что с того? Разгулялись немного в субботу, не беда — всех отпустить. Сорвался майор от домашних склок, положил в злобе 9-ть сограждан, но глава московской милиции его прикрывает — достойный страж порядка, а что незаконный пистолет носит, вдруг офицерскую честь пулями доведётся защищать. Каждый может сорваться, знаете ли.

Скажете, так в Союзе было. Верно, но раз в десять меньше. Разница «в разы» еще допустима, но переход количества в качество происходит, если на один-два «порядка» меняются параметры явления.

Многие сравнивают РФ-государство с предыдущей версией — СССР: то же болото за витриной мнимых заслуг. Значит, исторический цикл не закончен и эволюция продолжается.

Нравственные и правовые нормы почти не изменились, а барьер меж «плохим» и «хорошим» стал ниже.

Дело не в других приоритетах, стиле жизни и обширной европеизации. Было это уже — от Петра маемся под экспериментом, но за три века мы так источили душу, отступая от принципов и веры «в разы», что набрали несколько «порядков». В итоге имеем гибкие моральные принципы. Внутреннее табу заменило соображение выгоды, оно хоть и похоже на традиционную этику, но при первом испытании рвёт её в клочья. Не «худая власть» виновна — сами допустили. Слишком верили барину-вождю-лидеру, а народные спасители требовали поступиться привычным во имя счастья. Они ведь умные и наперед знают секрет панацеи.

Опустились мы до того, что ныне вложат в ум, тем и живём. В душах есть еще смутный ропот, да никак не переведём эмоции в ясные слова. Правители говорят вроде правильно, а результат — что обухом по голове.

В России раз в полвека реформы от глашатаев истины, и всегда надо чем-то жертвовать, т.е. признавать ущемление своих прав. На юридическом языке это называется «дискриминацией».

Этот термин привычен, когда завоеватель чинит жестокий порядок или диктатор охаживает народ своим самодурством. Однако на Руси всё вверх ногами, и очередной реформатор внушает правомерность перемен, а наивный русский верит «доброму царю», морщась на знакомую вонь лишений. Мы добровольно приняли дискриминацию, приучаясь к тяготам, и убеждая себя — так от века повелось, это естественно и по-другому не бывать. Потакание маразму раздавило сограждан, и дети интуитивно игнорируют отцов, но вскоре повторяют их участь. Авторитаризм неизбежно рождает психологию жертвы, поэтому сидим по уши в «болоте» и косимся на очередного вождя.

Вожаки оппозиции пользуют момент, заманивая нас в «райские социальные кущи», а власть — загоняет указами в королевство кривых зеркал, но, увидев в отражении гоблинов, мы стараемся отмахнуться от уродства. Иногда приходят герои — кто избавился от глупых иллюзий — и вершат подвиг ради потомков, надеясь на их прозрение. Однако наследники очи так и не раззявили, раздражаясь своей покорностью да сглатывая стыд сквозь восторг прозрений. Оттого пьём в три глотки, убиваем с досады, да орём на кухнях и в подвалах ливжурналов. Партиями мы брезгуем, на соседа ухмыляемся, но тотчас сливаемся в толпу на официозе торжеств. Нечего обольщаться — ни вождь, ни идея, ни партия не помогут, в лучшем случае разворотим страну на два поколения и вновь осядем в жижу.

Мы уже не единый народ, раскололись на глыбы и плутаем астероидами в вакууме Федерации. Единый народ как пчелиный рой: одновременно миллионы мыслят-реагируют одинаково и без всякого призыва, а слово лидера — для координации действий. Лишь естественное единодушие масс что-то меняет к лучшему.

Это происходит и сейчас — в Чечне, во Франции или Венесуэле.

Утраченное народное родство быстро не вернёшь, требуется сойти с мертвой точки разобщения и найти условия, когда поневоле проявишь принципиальность, волю и разум.

Кто поможет? У партийных лидеров свои задачи, для них «великий народ» давно готов к свершениям, а тот глядит как сквозь мутное стекло, а в глазах — пляшущие человечки. Перекрестится-ругнётся и отпрянет в тоске. О каком народе говорят, если русские ни в одном правовом документе Федерации не значатся? Они везде и нигде, некий физический фантом.

Спроси православного ортодокса или депутата — начнём объединяться с Русской республики и вернём мощь державе?

Сразу рявкнут — русские и есть Россия, хуже будет и ни за грош пропадем. Ага, мы прямо здравствуем в безличных краях и областях.

В своей стране посторонние люди, как зайчишек хитрая западная лиса в 93-ем из дома выгнала, а нам трын-трава.

Иные режим защищают — наперекор глобализму он российскую государственность укрепляет. «Российский» не есть «русский»: россияне это компиляция, а русские — нация. Возрождать прежнюю государственность, значит повторить прежние ошибки и совсем потерять страну. Монархия родила большевиков, поделивших страну на республики. Из коммунистов вышли демократы: нациям по субъекту, всех окрестили россиянами, а русских распылили в областях. Если в третий раз повторить, то ни русских, ни страны не будет.

Государство и родина — не одно и то же: родина дарит любовь, а государство — налоги и милицию. Под Родину надо подстраивать тип государства, но многим еще один опыт охота учинить, и по-своему перекроить уклад страны, а люди потерпят, не в первой.

Терпеть у нас умеют. Например, почта. До Москвы сутки хода, но посылка неделю тащится. А вот прогресс XXI века — скорый поезд «мчит» 60 км/час! Терпим. Средний рост 1,7 метра, а полки на полуторного маломерка рассчитаны, подожми ноги и не охай. В любом плацкартном вагоне дверь к туалету с ручкой и хлопает при закрывании, а в купейном — дверь в обе стороны и беззвучно. Чтобы помнили, что вторым сортом едут? Терпим.

Или ЖКХ. В нашем районе четыре дня на 8 часов отключали электричество. Что за дичь? Плановая замена ячейки трансформатора, всё по закону. А на резервный кабель ума не хватает? Не, не уважаете себя, нечего и церемониться. Во всех сферах социума таких примеров тьма. Терпим, но весело приговариваем — кому сейчас легко? Такая ложная бравада силой. Ну-ну: мужики до пенсии не доживают, рак да инфаркты в могилы тянут, а из гробов хрипят — сколь ни бей, мы лишь крепчаем! Дети здоровыми не родятся; страна 20-ый год вымирает; в кризис зарплаты урезали, цены растут, а мы молча погашаем чьи-то издержки — всё по барабану.

Российская государственность стоит на абсолютизме элиты и подчиненности народа. Элита постепенно слабеет, народ — деградирует, возникает коллапс, призрак свободы чуть оживляет сограждан, а позже элита возвращается.

Можно долго говорить о личном спасении, новых идеях и хороших государях, но пока принцип государства не изменится, мы будем кружить по этой спирали. Народ всегда что-то потеряет от перемен, а элита никогда не будет в накладе.

Сейчас у оппозиции может быть одна задача — сдвинуться с мертвой точки РАЗОБЩЕНИЯ И ПОКОРНОСТИ. Не программы важны, а лихой ход, который в корне изменит ситуацию.

Без сильного народа все патриотические лозунги — сплошная риторика. Ныне народ не желает что-то менять, значит, пытаться его сагитировать — пустое дело, почти провокация на бунт. С другой стороны, требуется осознать — нужен ли русский народ или списать в архив и работать с русскогоговорящей массой. Если перечеркнуть национальное большинство, неизбежно усиление сепаратизма, и распад державы не за горами. Если «русские» имеют смысл, нужно собирать народ, а после осознания людьми своей природы можно озвучивать партийное ноу-хау.

До сих пор оппозиционные лидеры не только не нашли корневой ход, даже не объединились в одну-две силы. Значит, их деятельность отдает безнравственностью, а политология — обычный бизнес занять думское или кремлевское кресло.

«Русский вопрос» остается определяющим, и пока любой политик не даст на него четкий ответ, можно считать, что морочит нам голову, ведь дай власть такому пастырю, только названия поменяет: сейчас мы как отара, а будем как табун.

Когда широкие слои индифферентны к борьбе за свои права (речь о 10-15% избирателей), то причина не в их запуганности, а в молчаливом отторжении партийных предложений. Не цепляют ораторы, ибо не об их участи речь, иллюзиями потчуют да используют вновь. Правильно не верят слои, хоть и ждут яркой идеи.

Незачем что-то изобретать, на поверхности ходы-идеи, способные всколыхнуть массы и высвободить разум и волю —

  • доверие Конституции,
  • правомерность частной собственности,
  • отказ от федеративности,
  • наличие русского субъекта


Если единым фронтом оппозиция выступит.

Если не выступят, ничего не будет, точнее — еще лет двадцать будем судить да рядить, поучать о вере, тешиться светлым будущим, ожидать царя или критиковать режим, вспоминать белых офицеров или зарываться в исторические пласты. Пустое, а жизнь ежедневно отравляет души, вгоняя в уныние или беспринципность. Кто-то озлится на белый свет и опустит руки, а другой припадет к деньгам.

Вот так приближается агония, чтобы еще раз ткнуть носом в главный девиз свободного человека — не позволяй позволять другим…