Пересказ пройденного материала, или экономика папуасов

Посмотрев первый «Бе$ценный доллар», многие люди вопрошали: — Нет, ну они там совсем дураки, что ли?

Я всякий раз пытался объяснить, что там нет дураков. В Минфине и Центробанке работают очень умные люди. Просто у каждого человека свой интерес в жизни. И не надо думать, что интерес сотрудников Центробанка или Минфина в том, чтобы сделать жизнь граждан России лучше. Их интерес от нашего с вами уровня жизни никак не зависит. Их интерес зависит совсем от другого.

Давайте я вам на ином примере поясню. Сели вы в маршрутное такси. Водитель рвет с места, подрезает другие машины, шпарит по тротуару или, еще хуже, по встречке. Вы, конечно, можете возмущаться: — Как так? Я ж ему деньги плачу! Я же клиент! Почему он не заботится о моем комфорте и безопасности? С одной стороны — да. Действительно, вы клиент и деньги вы платите. Но, с другой стороны, деньги идут не ему. Деньги получает фирма, на которой он работает. А заработок водителя зависит от количества проданных билетов, от количества рейсов, которые он за день сделает, и от личного отношения к нему бригадира, который ведомости подписывает. Поэтому водителю наплевать на ваши комфорт и безопасность. Он на другое внимание обращает.

Вот и наша власть. Ну разве есть кому-то там дело до того, что живут они все за счет налогоплательщиков? Ну разве получат они денег меньше только лишь потому, что мы с вами их работой недовольны? Главное, .чтобы были довольны те, кто наши общие деньги перераспределяет. А кто этим занимается? Руководство Минфина и Центробанка. У них — власть над всеми нашими деньгами. Я понимаю, это .трудно представить, но это так.

Депутатов Госдумы и Совета Федерации я в расчет не беру, поскольку большинство из них давно уже тоже на зарплате у Минфина, ЦБ и тех организаций, которые с ними сотрудничают. Бррр… Наверно, уже сложно. А дальше сложнее будет. Но разобраться в этом нужно. Иначе так и будем удивляться, почему у нас все именно так, а не иначе.

Поехали.
У нашего Центробанка офигенная работа. Он может напечатать денег столько, сколько посчитает нужным. При этом он ни от кого не зависит. Сам себе господин. В работе он руководствуется, точнее, должен руководствоваться только Конституцией РФ, статьей 75-й. О том, что там записано, мы поговорим чуть позже, в сценарии «Бе$ценного доллара-2». А пока идем дальше.

Количество рублевых денег в стране зависит от того, сколько ЦБ этих денег напечатает.
— А нам какое дело, сколько рублевых денег в стране? Нам важно только, чтобы этих денег у нас в кошельке было побольше!

Не совеем так. Количество рублей, которое будет напечатано и введено в оборот, напрямую влияет на ценность тех рублей, которые сейчас лежат у вас в кошельке. Еще раз приведу этот простой пример. Все очень условно. Упрощаем до примитива, только чтобы было понятно: если в стране всех рублевых денег — 100 рублей, а ЦБ, не спрашивая вас, напечатал еще 10 рублей и ввел их в оборот, значит, покупательная способность всех рублей уменьшилась на 10 процентов. Значит, на те рубли, что были лично у вас, с этих пор можно будет купить на 10 процентов меньше товара, чем можно было раньше.

— Минуточку. А кто же сможет купить больше? Ведь не бывает так, что стало просто меньше. У кого-то обязательно станет больше!
Правильно. Больше стало у тех, кто получил эти свеженапечатанные рубли и сумел их потратить до того, как цены в магазинах выросли на те самые 10 процентов. Собственно, по большому счету, наша финансовая власть и те, кто с ней сотрудничает, ничем больше и не занимаются, как только делят свеженапечатанные рубли.
— А кто их получает?

Ага. Подходим к очень важному моменту. Тут без ст… Простите. Тут без эксперта не разберешься. Помните, в начале книжки я рассказывал о Гиви Кипиани? Этот человек сумел разобраться в том, почему у нас все через ж… В свое время помог разобраться и мне, только у него на это довольно много времени ушло. А я теперь, поскольку времени у нас мало, попробую это изложить совсем простым языком, чтобы ребенку понятно было.

Итак.
Проверенная на практике теория Гиви Кипиани в наипростейшем изложении, или Как соотношение валют в открытой экономике влияет на состояние этой экономики.

Большинство из вас, наверно, еще помнит времена, когда мы слыхом не слыхивали ни о каких курсах доллара. Советский Союз. Времена застоя. Ценники на водку и хлеб — по десять лет без перемен. Тишь да благодать. Железный занавес. Но потом началось.., и все не в нашу пользу. Увидели мы доллары. И откуда они только в нашей стране появились вдруг? Не должны ж были. Платежная единица одна — рубль. Но только долларов этих становилось все больше и больше, и к оплате они принимались уже практически везде. Стало престижным получать зарплату в долларах. Появились даже клише типа «валютная проститутка», а потом уже с юмором — валютный психолог, пиарщик и т.д. К чему я это все? К тому, что в нашей стране жить стали лучше те, кто получал зарплату в валюте. Вообще-то власти, которые это допустили, — преступники. Они нарушили Конституцию. Но у нас на закон вообще чихать все хотели. Народ только одобрительно гудел: кому, мол, нужны эти «деревянные»! И потихоньку подкупал «зеленые». Почему? Потому что доллары всегда можно было обменять на рубли, причем по более выгодному курсу. Рубль постоянно опускался, а доллар рос. Как и почему это происходило — граждане не спрашивали. Они просто поняли, что так есть, так будет и поэтому нужно хранить сбережения в валюте. Но давайте все-таки разберемся, как это происходило.

Проводились торги на валютной бирже, на которых фактически Центральный банк от имени государства заявлял: сегодня я готов платить за доллар столько-то рублей. При этом ЦБ не интересовался тем, сколько на самом деле рублей было в экономике. Он просто выражал готовность напечатать столько рублей, сколько было нужно для поддержания того курса, который был заявлен. Иначе говоря, Центробанк, не спрашивая нас — держателей рублей, проводил эмиссию, т.е. печатал новые рубли и передавал их тем, у кого на тот момент были доллары. Мы сейчас не вдаемся в причины того, почему он так делал, — внешний долг, торговый баланс, низкие цены на нефть и т.д. — он так делал, и точка. Значит, наши с вами рублевые сбережения без нашего на то согласия обесценивались. В августе 1998 года за один день они обесценились в 4 раза. Значит, все товары и активы, номинированные в рубле, владельцы долларов могли после этого купить в 4 раза дешевле. Значит, вся наша страна стала для них стоить в 4 раза дешевле.

— Офигеть! Но так ведь быть не должно. Ведь не могут все плоды нашего труда, все то, что мы строили на протяжении нескольких десятилетий, обесцениться за один день. Это ведь мошенничество! С нами в наперсток играют!

Правильно. Поэтому давайте разбираться, где зарыто это мошенничество. Мы уже поняли, что для получения возможности купить что-то задешево нужно ввести параллельное средство оплаты, которое ты контролируешь. Нужно связать его с прежним средством оплаты в такой пропорции, чтобы можно было обвально снижать цену. И тут, конечно, речь не о цене на шмотки и водку, хотя и о ней тоже. Тут посерьезнее игра. В 90-х годах продавали нашу страну.

Итак, параллельное, альтернативное средство оплаты. Что это за средство? Доллар, разумеется. Сколько наши младореформаторы гудели о том, что за всю историю американской валюты не было, мол, ни одного дефолта. То есть ни одного отказа по выплатам. Хотя многие экономисты были готовы доказать, что этих дефолтов у доллара было аж четыре. Но этим экономистам слова, разумеется, не давали, и россияне, которые понятия не имели ни о валютном курсе, ни о валюте как таковой, верили реформаторам. Несчастных сограждан заставили бегать, высунув язык, по обменным пунктам и обменивать рубли. Зачем они это делали? Зачем носились по обменникам и меняли зарплату на доллары? А затем, чтобы оказаться в числе тех, кто может быстро получить доступ к свеженапечатанным рублям и, обогнав рост цен, приобрести необходимый товар. Но эти обмены, как вы понимаете, даже в масштабе всей страны — сущие копейки. Ну что там этой зарплаты было у среднего обывателя в 90-х годах? Тогда кто же наживался по-крупному? Давайте рассуждать.

сли мыслить глобально, широко — то, конечно, наживались те, кто печатал доллары. То есть владельцы Федеральной резервной системы. В первом «Бе$ценном долларе» мы выяснили, что это потомки знаменитых банкирских фамилий — Ротшильды, Рокфеллеры, Морганы и Варбурги. Сейчас их доля, возможно, несколько поубавилась, но нет оснований полагать, что они совсем вышли из списка выгодополучателей.

Свою долю от привязки рубля к доллару и от постоянного падения этого курсового соотношения имели, конечно, и власти США. Сами подумайте: геополитический конкурент выставлен на продажу, и цена зависит лишь от их желания этого конкурента купить. И точно такая же схема — продажа конкурента — действительна и для транснациональных корпораций. С той только разницей, что говорим уже не о геополитической выгоде, а о чисто коммерческой.

Но что касается всех этих иностранных ребят, то у меня и в мыслях нет осуждать их. Они действуют разумно, жестко, красиво и цинично. Они уничтожают конкурента. Они завоевывают территорию. Они развиваются. Молодцы да и только! Однако так эффективно развиваться можно только в том случае, если в команде соперника есть свой человек. Кто он? Кто вольно или невольно работает на интерес конкурента?

Оставим пока этот вопрос без прямого ответа и просто порассуждаем над тем, кто в нашей стране оказался главным бенефициантом во всей этой свистопляске с валютными курсами. Очевидно, что самый большой кусок отрывали те, кто продавал свой товар за доллары. То есть экспортеры. Кто в нашей стране был и остается главным экспортером? Сырьевики.
— А как же авиация, вооружения, ядерная энергетика?

Да, во времена Советского Союза мы экспортировали и самолеты, и вооружения. Но они шли дружественным государствам и, как правило, либо в долг, либо за бартер — чай, горошек, шмотки и прочее. Так что высокие технологии оставались практически без валюты. Собственно, оставались они без валюты и до своей клинической смерти, которую можно было констатировать в начале нового тысячелетия. А вот сырьевики валютой были обеспечены и в Советском Союзе, и в Российской Федерации. Правда, во времена СССР это особой выгоды не приносило, поскольку, во-первых, доллар стоил 62 копейки — особо не заработаешь, а во-вторых — американская валюта в нашей стране не имела хождения. Категорически. Нет — и все! За валютные операции — расстрельная статья. Вы думаете, власти перегибали палку? Возможно. Но, по крайней мере, им не откажешь в проницательности. Они уже страны вдруг решит вмешаться или не вмешиваться в ее формирование.

Паритетный курс — это соотношение между денежными единицами различных стран, исчисляемое с учетом их покупательной способности. Как правило, паритетный курс определяется сопоставлением стоимости в национальных валютах одного и того же набора товаров и услуг. Но возможно и полное сопоставление всего того, что имеется или производится в рассматриваемых странах.
Валютный курс: одному или нескольким покупателям нужен импортный товар или услуга. Причем нужен сегодня. Он или они готовы заплатить за это столько, сколько запросят на рынке.

Паритетный курс: обывателю нужен товар или услуга. Он готов заплатить за нее столько, сколько позволяет зарплата. А больше не готов — больше просто денег нет.

Очень важно, чтобы мы с вами понимали разницу между двумя этими понятиями. Валютный курс — величина однодневная. Состоялись торги — получили валютный курс. Защитил ЦБ рубль — получили один валютный курс, не защитил — получили другой. А паритетный курс — это соотношение всего того, что наши страны имеют, что наработали за свою историю. Это гораздо серьезнее, и быстро меняться такая величина не может.

Ни одна уважающая себя страна не допускает значительного отклонения друг от друга валютного и паритетного курсов. Почему? Ну, во-первых, потому что ни одна нормальная страна не заинтересована в том, чтобы ее активы мог за бесценок купить конкурент. Даже если в этом будет лично заинтересован некий чиновник, ему не позволят этого сделать ни правоохранительные органы, ни — что самое главное — граждане этой страны. Они не допустят ситуации, при которой их благосостояние по вине властей вдруг уменьшится в несколько раз. И во-вторых. Значительное различие между валютным и паритетным курсами может отрицательно повлиять на стратегию экономического развития страны. Вторая причина многосложна, и с ней придется разбираться отдельно и подробно. Но пугаться не стоит, поскольку разбираться мы будем на собственном примере, который всем нам близок и понятен.

Казалось бы, математика — наука точная, а статистика — чистая математика. Однако существует великое множество методик статистических расчетов. У американцев, например, самый большой в мире валовой внутренний продукт. И таковым он является в значительной мере из-за того, что они зачисляют туда абсолютно все, что можно измерить деньгами. Тогда как многие другие страны предпочитают иные способы расчетов. Я это к тому, что нельзя точно назвать паритетный курс для соотношения рубля и доллара или рубля и евро. Так и эдак можно посчитать. И все-таки, даже с учетом различных подходов к определению этого соотношения, получается, что все последние годы его значение было гораздо меньше действующего валютного курса. Я в силу своей профессии регулярно общаюсь с представителями различных экономических школ. И могу констатировать, что данные по паритетному курсу расходятся у них совсем незначительно. 16—18 рублей за доллар по версии так называемого либерального крыла и 10—12 — в варианте сторонников усиления государственного влияния в экономике. Чтобы не подвергаться обвинениям в предвзятости, выберем нечто среднее. Будем исходить из того, что в 2009 году паритетный курс рубля к доллару США составляет 14:1

Валютный курс с нашим ЦБ — вообще труднопредсказуемая величина. Но предположим, что по итогам 2009 года он не будет больше 33 рублей за доллар. Даже в этом случае получается более чем двукратное превышение. Что это значит? Значит, что для среднестатистического американца, если он со своей зарплатой приедет сюда, среднестатистическая корзина товаров будет стоить более чем в два раза дешевле.

Еще это значит, что среднестатистическому россиянину, который получает зарплату в рублях, за ту же самую корзину товаров придется работать почти в два раза больше, чем американцу. Ведь в этой корзине больше половины товаров — импортные, пересчитанные в рубли по валютному курсу. При условии, что значительное число наименований товаров из этой корзины не просто одинаковы, но даже сделаны одним производителем, — получается форменное издевательство.

Как же финансовые власти объясняют этот произвол? Это может показаться странным, но, по большому счету, у них есть всего одно объяснение. И, что еще более странно, мы ему верим уже почти 20 лет. Ну просто заклинание какое-то! Мантра.
Минфин и Центробанк говорят: ТАК НУЖНО ДЛЯ ВАШЕГО ЖЕ БЛАГА.

И хоть для передачи нам этого сообщения они используют другие слова, смысл изменений не претерпевает. Они говорят: повышение курса доллара к рублю благотворно влияет как на тех, кто продает свою продукцию за рубеж (выгодно потом доллары на рубли обменивать), так и на тех производителей, которые реализуют её в нашей стране (иностранная продукция становится для нас недоступной, мы покупаем отечественную, и, следовательно, высокий курс доллара способствует процессу импортозамещения). И вот когда они так говорят, то все мы входим в состояние транса…
Эй! Очнитесь! Мы ж разобраться хотели. Давайте еще раз на эту мантру посмотрим. Я даже готов оригинал представить, чтобы не было недопонимания. Вот как ее пели в 2006 году. Цитата из газеты «Аргументы и факты»:

«Что такое «укрепление рубля»?
По радио экономисты и члены правительства все время говорят об укреплении рубля. Что это означает для нас, простых людей? Например, у меня пенсия 1400 рублей. Неужели при укреплении рубля она станет больше, и я смогу, наконец, позволить себе покупать овощи?
О. Красюк, Воронеж».

Ответ:
«Укрепление рубля— это его подорожание относительно валют других стран, например, по отношению к доллару. Не так давно, чтобы купить один доллар, требовалось 30 рублей, а теперь достаточно 28,5. Кроме того, укрепление рубля сдерживает рост цен. А вот для экономики укрепление национальной валюты не очень здорово.

Простой пример. Предположим, что женская кофточка в России стоит 2860 руб. А за границей — 100 долларов. При курсе в 28,6 руб. наши производители и заграничные находятся в равном положении, — объясняет министр финансов Алексей Кудрин. Но если за доллар начинают давать 27 руб., то импортное изделие оказывается дешевле отечественного. Российские заводы на мировом рынке, да и на внутреннем, проигрывают, и это удар по экономике. Все страны очень неохотно укрепляют свою валюту. И мы считаем, что рубль не должен слишком укрепляться. В 2006 г. средний курс составит 28,6 руб. за доллар». Сосредоточились. Думаем. Ищем, где нас обманывают. На первый взгляд, все правильно, логично. Но шарика-то под наперстком уже после первого пасса нет. Смотрим в замедленном повторе:

«Предположим, что женская кофточка в России стоит 2860 руб. А за границей — 100 долларов…»
Вот оно, видели?! В России— 2860, а за границей — 100 долларов. Ловкач приравнивает американца и россиянина, исходя из валютного курса! Нельзя платежеспособный спрос населения сравнивать по валютному курсу. Только по паритетному! И тогда что получается? Тогда так: в Америке — 100 долларов, а в России — 1400 рублей. Или так: в России — 2860, а в США — 2860:14 = 204,2 доллара. Ровно столько американец должен заплатить за кофточку, чтобы быть в равном положении с россиянином. Покажите мне среднего американца, который за кофточку 200 баксов отдаст! Да там шмотье копейки стоит. Американский производитель с такой ценой у себя и не продаст ничего! Там и за сотню продать трудно. А нам, в отличие от американцев, хотят за две впарить и еще объяснялки всякие придумывают, чтоб мы думали, что это выгодно.

Идем дальше: «При курсе в 28,6 руб. наши производители и заграничные находятся в равном положении». Второй отвлекающий пасс. Повторяю: американец за кофточку больше сотни долларов не выложит — у него зарплата 1200 в месяц. У россиянина — 10 000 рублей. Сравниваем, какую часть зарплаты обыватель там и здесь потратит на кофточку: американцу надо потратить — 1200:100 = 12 — одну двенадцатую часть от зарплаты, а россиянину — 10 000:2860 = 3,49 —больше четверти! И как же после этого можно утверждать, что производители находятся в равном положении? Ведь американскому производителю в три раза проще у себя на родине продать свою кофточку, чем нашему — у себя!

Следующий финт: «Если за доллар начинают давать 27руб., то импортное изделие оказывается дешевле отечественного».
Вместо того чтобы рассматривать картину в целом, то есть на макроуровне, они указывают на то, что импортные товары на один доллар, раньше стоившие на внутреннем рынке 28,6 рублей, должны стоить больше. Например, 30 рублей. И это, по их мнению, даст преимущество отечественным производителям аналогов или тем, кто захочет заняться импортозамещени-ем. Якобы они могут в этих условиях увеличить цену на свою продукцию без боязни конкуренции со стороны иностранцев, тем более что иностранцы должны еще понести затраты на транспортировку и раста-моживание. Однако это ложь. Дело в том, что емкость нашего рынка, и в частности платежеспособный спрос населения, никак не соотносится с повышением цен. Он как был привязан к паритетному курсу, так и остался. То есть рублей в стране по-прежнему не больше, чем товаров, которые можно купить по курсу 1:14. В этом смысл паритетного курса!

Нам — не экономистам— довольно сложно в этом разобраться. И расчет как раз на то, что мы запутаемся в цифрах и не зададим им весьма неприятные вопросы. Ну, например: скажите, а зачем нам тогда вообще вся торгово-финансовая система, если после валютных торгов, которые по большей части носят спекулятивный характер, импортное изделие оказывается дешевле подобного отечественного? Чем тогда заняты ЦБ, Минфин, Минэкономразвития и торговли? За что вам, господа, платят зарплату? Почему ЦБ не поддерживает стабильность национальной валюты? А министерства — они что, кроме валютного курса, ничего не знают? Ни о пошлинах никогда не слышали, ни о квотах, ни о дотациях отечественному производителю?

 руках у наших министерств масса рычагов воздействия на ситуацию. Они же почему-то всегда выбирают валютный курс. Почему? Над этим стоит подумать…
«Все страны очень неохотно укрепляют свою валюту. И мы считаем, что рубль не должен слишком укрепляться…»

Мда… Вы поняли, что он сказал? Он — министр финансов России — сказал, что рубль не должен укрепляться. Перевожу на русский. Он сказал, что мы с вами не должны иметь возможность на свою зарплату купить больше. Что мы в принципе не можем работать лучше, производить больше и жить комфортнее. Что ценность нашей страны, сколько бы мы сил в нее ни вкладывали, не может увеличиваться. Мне, честно говоря, надоело внимать этому бреду. Посмотрите, как объединенная Европа «загнивает» с сильным евро. Как производители «переживают» по поводу того, что сырье, которое они закупают у таких, как мы, становится для них все дешевле и дешевле. Как «неохотно» они путешествуют по миру, имея в кошельке евро, и обменивая их в том числе и на пачки девальвированных рублей, которые, по мнению Кудрина, «не должны слишком укрепляться»

Теперь чуть подробнее о главном доводе монетаристов во главе с Кудриным. Рубль должен быть слабым, и тогда наш отечественный производитель возрадуется, говорят они. В торговой системе, которая ничем, кроме валютного курса, не регулируется, получается вот что: с укреплением доллара прямо пропорционально повышается и рублевая цена на импорт. Значит, продать импорт за рубли будет сложнее. И монетаристы утверждают, что долю рынка, которая раньше принадлежала импорту, теперь займет наш производитель. Более того, наш производитель сможет и на экспорт свой товар отправлять. Теперь-де из-за слабого рубля он может установить низкую долларовую цену и все равно, поменяв потом полученные доллары на рубли, отбить свои затраты.

Замечательно. Садись, «пятерка»! Знаете, чем отличается финансист от бухгалтера? Тем, что финансист учитывает еще одну переменную — время. То, что вы прочли в предыдущем абзаце, — это ярко выраженная позиция бухгалтера. У него счеты или, в лучшем случае, арифмометр. И нарукавники черные. Нет, конечно, сегодня на нем может быть костюм от Луи Виттона, а расчеты он может производить на «эппле». Но по сути он бухгалтер из советской конторы. Можете представить? Его уже и на свете-то нет, а он все считает и считает, и – страшный сон! — мы живем так, как он нам насчитает…
Теперь посмотрим на ситуацию глазами финансиста. Поехали.

С укреплением доллара повышается рублевая цена на импорт? Верно. Значит, импорт продать за рубли будет сложнее? Тоже верно. После четырехкратного укрепления рубля в 1998 году импорт почти никто не покупал. Ну, кроме тех, конечно, кто получал зарплату в долларах. Таким образом, доля рынка, которую раньше занимал импорт, освобождается, и ее занимает наш реальный сектор. Круто! Но, добавив в уравнение время, получаем вот что.

Рано или поздно, но у наших производителей закончатся запасы сырья на складах. А закончатся они довольно скоро, поскольку товар раскупается быстрее, чем раньше, вследствие более низкой по сравнению с импортным цены. (Заметьте, мы стали покупать больше отечественного товара не потому, что качество его выше, и не потому, что зарплата у нас выросла, а лишь потому, что импорт стал дороже.) Итак, запасы сырья на складах заканчиваются. Что в этом случае делают производители? Разумеется, идут к сырьеви-кам с намерением приобрести то, что необходимо для производства. Если это ферма, то требуется электричество, солярка, удобрение, комбайны. Если это автозавод — нужен металл, стекло, резина, топливо и т.д. Приходят эти люди к поставщикам сырья, все из себя радостные» мол, хочу купить еще, дела пошди в гору… А в ответ слышат:

— Мой дорогой. Если хочешь купить у меня сырье, то плати мировую цену. Я ж его могу и за границу продать. За доллары. Чего же это ради я буду оказывать безвозмездную помощь нуждающимся рабочим и крестьянам? У меня — акционерное общество. Акционеры не поймут, если я им сообщу, что из патриотических соображений продал товар ниже рыночной цены. А уж УБЭП и вовсе слушать не будет. Обвинят в сговоре и откатах. Поди потом докажи, что ты не верблюд! Поэтому, мил человек, плати по курсу ММВБ на день покупки. И скажи спасибо, что два процента сверх того не беру за конвертацию. А не согласен — до свиданья!
Еще пять минут назад весьма перспективный, а теперь довольно грустный производитель покупает сырье по мировым ценам и расплачивается в рублях по валютному курсу. Сырьевая составляющая в конечной цене его товара подскакивает ровно на столько, на сколько ЦБ опустил рубль по отношению к доллару. Если взять 98-й год — то в четыре раза. Что происходит с товаром? Он дорожает. Но зарплата потенциальных покупателей не успевает за таким ростом цены. У людей просто нет денег, чтобы платить больше — в этом смысл паритетного курса! Значит товар, произведенный с учетом новой цены на сырье, продается все хуже и хуже.

Между тем из-за того, что через некоторое время в экономику начинают поступать свеженапечатанные под покупку валюты рубли, в стране растет инфляция. И тот же ЦБ устанавливает новую ставку рефинансирования. То есть рубли, которые наш ЦБ продает финансовым организациям, становятся дороже. Теперь ставка гораздо больше той, которая была до обвала рубля. И значит, кредит для производства тоже становится дороже. Бедный производитель, чьи оборотные средства и без того сократились из-за повышения расходов на сырье, вынужден закладывать в цену товара еще и подорожавший кредит, после чего продажи падают еще сильнее. В результате они оказываются на уровне, после которого уже нет смысла поддерживать предприятие на плаву. И что происходит? Отечественный производитель, о благе которого так много говорили сторонники слабого рубля, разоряется.
— А если еще времени добавить?

Пожалуйста. Моделируем ситуацию. Как это обычно бывает, ваша зарплата не успевает за ростом цен, который неизбежно следует за снижением курса национальной валюты. То есть цены повысились, а зарплата нет или почти нет. Вы начинаете экономить на всем, что не является продуктами первой необходимости. Вы не покупаете мебель, машину, бытовую технику, кухонную утварь (во втором «Бе$ценном долларе» мы в качестве примера рассматриваем кастрюлю) или любой другой товар, приобретение которого можно отложить. Те отечественные производители, которые поставляли на рынок подобные товары, по сути, остались без покупателя. Падают продажи, падает производство, сокращаются рабочие места, и в итоге предприятие закрывается. Однако со временем даже то, что не было для вас продуктом первой необходимости, таковым становится, поскольку имевшиеся в семье мебель, машина, бытовая техника выходят из строя. Ну покатаетесь вы на автомобиле еще пять лет, но ведь и он сыпаться начнет. И тогда вы будете вынуждены купить себе новую машину, но уже не нашу, а импортную. Потому что нашей — уже в природе не существует. Предприятие, работавшее на внутренний рынок, закрылось. И вы покупаете импортный товар. Таким образом, через определенное время, весь наш рынок отходит к зарубежному производителю.

Видите, что получается, если в том же самом уравнении учесть всего-то еще одну переменную — время. А разве можно не учитывать время?! Все переворачивается с ног на голову. Вернее, с головы на ноги. Было отлично, а стало плохо. Были «виды на урожай», а стало «посчитали — прослезились». — Нет, ну они там что, дураки, что ли? Они этого всего не знают и не замечают?

Я ведь говорил уже, что там дураков нет. Вряд ли кто-то сможет меня убедить в том, что восемнадцать лет финансового беспредела в стране — это всего лишь результат ошибок некомпетентных руководителей. — Не вегю! — как сказал бы Владимир Ильич.
Там люди очень жестко блюдут свой интерес. И этот интерес можно вычислить.