Игра в мораторий: как у нас \"добили\" смертную казнь

Не успели либеральные «гуманисты» и их ученые и не очень ученые подпевалы излить свои восторги по поводу «разъяснительного определения» Конституционного суда РФ от 19 ноября 2009 года, запретившего судам общей юрисдикции назначать наказание в виде смертной казни за особо тяжкие преступления против жизни, как оно аукнулось убийством 26 человек и причинением тяжкого вреда здоровью десятков людей, оказавшихся, на свою беду, пассажирами скоростного поезда «Невский экспресс», следовавшего в позднее вечернее время 27.11.2009 г. из Москвы в Ленинград (временно именуется С.-Петербургом).

От этого преступления содрогнулась вся страна, хотя оно очень быстро оказалось отодвинутым в тень страшной трагедией в Перми, где во время пожара в ночном клубе «Хромая лошадь» погибли в общей сложности более полутора сотен человек.
Из сообщений по телевидению и прессы стало известно, что по факту подрыва «Невского экспресса» следственные органы возбудили уголовное дело по статье 222 УК РФ (незаконный оборот огнестрельного оружия, его основных частей, боеприпасов, взрывчатых веществ и взрывных устройств) и по статье 205 УК РФ (террористический акт).

Несмотря на то, что характер и обстоятельства содеянного, без­условно, свидетельствуют о наличии у преступников умысла на убийство многих людей, до сих пор остается неизвестным, возбуждено ли уголовное дело по части 2 статьи 105 УК РФ (убийство двух или более лиц; убийство, совершенное общеопасным способом; убийство, совершенное группой лиц, группой лиц по предварительному сговору или организованной группой). Возможно, что и эта статья Уголовного кодекса РФ фигурирует в постановлении о возбуждении уголовного дела. Но тогда напрашивается вопрос: почему об этом умалчивается? Думается, что ответ лежит на поверхности: власти опасаются, что после установления «бессрочного моратория» на применение смертной казни за массовые убийства людей может подняться волна народного негодования против политики правящего режима, жаждущего приобщиться к «ценностям западноевропейской цивилизации».

Как явствует из материалов «Российской газеты» («РГ», 10.11.2009 г.), представители президента, правительства, Совета Федерации, Государственной думы, парламентский уполномоченный по правам человека устроили на заседании Конституционного суда РФ 9 ноября 2009 года своеобразное соревнование по «избиению» смертной казни как исключительной меры уголовного наказания и клялись в своем безмерном человеколюбии и преданности Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод, а также подписанному Российской Федерацией в апреле 1997 года, но не ратифицированному до настоящего времени Федеральным собранием РФ Протоколу №6 об отмене смертной казни в мирное время. Между тем Российская Федерация с учетом принятых на себя обязательств при вступлении в 1996 году в Совет Европы должна была осуществить ратификацию указанного протокола в течение трех лет, но не сделала этого, и он уже тринадцатый год находится «в процессе ратификации».

Уголовный кодекс РФ в качестве альтернативной меры наказания предусматривает возможность назначения наказания в виде смертной казни за 5 видов преступлений: по ч. 2 статьи 105 УК (убийство при отягчающих обстоятельствах); по статье 277 УК (посягательство на жизнь государственного или общественного деятеля, совершенное в целях прекращения его государственной или иной политической деятельности либо из мести за такую деятельность); по статье 295 УК (посягательство на жизнь лица, осуществляющего правосудие или предварительное расследование); по статье 317 УК (посягательство на жизнь сотрудника правоохранительного органа); по статье 357 УК (геноцид – действия, направленные на полное или частичное уничтожение национальной, этнической, расовой или религиозной группы как таковой). Ни одна из этих норм уголовного закона не устанавливает смертную казнь в качестве единственного наказания: альтернативой смертной казни может быть лишение свободы на определенный срок (до 20 лет) либо пожизненное лишение свободы. Право выбора того или иного вида наказания принадлежит суду, рассматривающему конкретное дело.

Кроме того, лицо, приговоренное к наказанию в виде смертной казни, имеет право на обращение к президенту РФ с просьбой о помиловании. Вообще-то стенания по гипотетическому применению наказания в виде смертной казни судами носят откровенно лицемерный характер. Наши записные «гуманисты», выступающие против применения наказания в виде смертной казни по суду за очень ограниченный круг особо тяжких преступлений против жизни, помалкивают и никаких возражений не высказывают против применения смертной казни без всякого суда. Здесь не только институт необходимой обороны, но и многие другие ситуации, ставшие обыденным явлением в нашей жизни, когда отдается приказ «стрелять на поражение».

Правомерно и обоснованно право каждого из нас на защиту соб­ственной жизни, жизни близких и других людей от преступных действий посягающего, вплоть до лишения его жизни.

Точно так же правомерно уничтожение преступников, оказывающих вооруженное сопротивление и отказывающихся подчиниться законным требованиям сотрудников правоохранительных органов. Во всех этих и подобных случаях за нами признается право на применение смертной казни в отношении преступника. Почему же государство должно лишаться такого права при соблюдении всех процедур?
Нельзя не согласиться с председателем Следственного комитета при прокуратуре РФ А.Бастрыкиным, считающим, что есть люди, которые переступят через все, кроме собственной жизни. Это обстоятельство следовало бы учитывать при решении вопроса о судьбе такого наказания, как смертная казнь, ибо среди тысяч убийц «шахидов» насчитываются единицы, и ссылки на то, что последних ничто не остановит, совершенно несостоятельны.

Конституционный суд РФ, обосновывая установление бессрочного моратория на смертную казнь, использовал все свое красноречие, которое с юридической точки зрения выглядит беспомощным и неубедительным. Очевидно, что политическая и идеологическая целесообразность вывели КС за пределы правового поля, поскольку он дезавуировал, т.е. признал «неконституционной» и не подлежащей применению часть вторую статьи 20 Конституции РФ, которая гласит: «Смертная казнь впредь до ее отмены может устанавливаться федеральным законом в качестве исключительной меры наказания за особо тяжкие преступления против жизни при предоставлении обвиняемому права на рассмотрение его дела судом с участием присяжных заседателей».

Федеральным законом, на основании которого установлено и может применяться наказание в виде смертной казни за пять особо тяжких видов преступлений против жизни, является Уголовный кодекс РФ. То обстоятельство, что Конституционный суд РФ с полного согласия гаранта Конституции и Федерального собрания (парламента) РФ отменил конституционную норму и осуществил «пересмотр Конституции РФ», в несколько завуалированной форме признал представитель президента в Конституционном суде М.Кротов. В частности, он заявил, что то, что «Конституционный суд создал новую правовую реальность, которая еще должна будет теоретически осмыслена в дальнейшем, – это, конечно, прецедент…

…На мой взгляд, КС чуть расширил предмет рассмотрения, перейдя от процедуры к сущности вопроса» (цитируется по «РГ», 20.11.2009 г., с. 2). Судья Конституционного суда РФ А.Кононов с либеральным откровением, упиваясь содеянным, изрек: «...Я не думаю, что мы вышли за пределы своей компетенции, ведь толкование 20-й статьи Конституции – это привилегия КС» (цитируется по «РГ», 20.11.2009 г., с. 2).
Но разве вас, судья А.Кононов, и Конституционный суд в целом кто-то из тех, кто имеет право обращаться с соответствующими запросами, просил дать толкование статьи 20 Конституции РФ?

Нет, ни один из субъектов права на подобные запросы в Конституционный суд не обращался.
Согласно же части пятой статьи 125 Конституции Российской Федерации, в Конституционный суд с запросами о толковании Конституции Российской Федерации могут обращаться только президент Российской Федерации, Совет Федерации, Государственная дума, правительство Российской Федерации и органы законодательной власти субъектов Российской Федерации.

По собственной инициативе Конституционный суд РФ вообще не имеет права рассматривать какие-либо дела и осуществлять судопроизводство. Что касается Верховного суда РФ, то он не относится к числу субъектов права на запросы о толковании Конституции РФ. По большому счету у Верховного суда РФ не было юридических оснований направлять запрос в Конституционный суд о том, могут или не могут компетентные суды общей юрисдикции назначать в качестве исключительной меры наказания смертную казнь за особо тяжкие преступления против жизни, а у Конституционного суда принимать этот запрос к рассмотрению.

Четкий и недвусмысленный ответ на этот вопрос был дан еще в Постановлении Конституционного суда РФ от 2 февраля 1999 г. (№3-П): могут, поскольку с 1 января 2010 года суды присяжных заседателей станут функционировать во всех субъектах Федерации, включая Чеченскую Республику.

Почему же была затеяна вся эта псевдоправовая процедура, соучастником которой выступил Верховный суд РФ?
Ларчик открывается просто: если Федеральное собрание РФ в лице Государственной думы и Совета Федерации ратифицирует Протокол №6 к Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод, запрещающий применение смертной казни в мирное время, то законодатели будут обязаны вслед за этим незамедлительно исключить из санкций упоминавшихся ранее пяти статей УК РФ указание на возможность применения наказания в виде смертной казни. Это в свою очередь неизбежно потребует пересмотра (принятия новой) Конституции РФ в связи с необходимостью изменения редакции части второй статьи 20 Конституции, которая делает ссылку на федеральный закон, допускающий применение наказания в виде смертной казни, т.е. на УК РФ, т.к. в нем уже не будет такого вида наказания.

Пересмотром (принятием новой) Конституции считается любое изменение содержания статей (либо частей статей), помещенных в 1, 2 и 9-ю главы Конституции РФ. Этим правом обладает только Конституционное собрание: оно либо подтверждает неизменность Конституции Российской Федерации, либо разрабатывает проект новой Конституции Российской Федерации, который принимается Конституционным собранием двумя третями голосов от общего числа его членов или выносится на всенародное голосование.

Однако Конституционного собрания у нас не существует, и никто не знает, как оно формируется и каков его количественный состав.
Дело в том, что за 16 лет, в течение которых действует пожалованная нам покойным Б.Н.Ельциным Конституция, наши законодатели не удосужились принять федеральный конституционный закон о Конституционном собрании.

В своей основе статья 135-я Конституции РФ (как, впрочем, и многие другие статьи) носит абсолютно фиктивный характер, потому что юридические ворота для любых инициатив по пересмотру положений глав 1, 2 и 9 Конституции заколочены наглухо.

Нынешний властный режим страшится самой возможности пересмотра (принятия новой) Конституции. Объясняется это тем, что октроированная (дарованная, пожалованная) Конституция РФ – конструкция хрупкая и ненадежная: стоит коснуться лишь отдельных ее элементов, встроенных в названные выше три главы, как начнет рассыпаться вся конституционно-правовая сис­тема.

Наша криминально-компрадорская буржуазия, интересы которой обслуживает правящий режим с помощью правовой надстройки, сооруженной на базе хлипкой «рыночной» экономики, угодничает перед западными «партнерами» и изо всех сил старается выглядеть «белой и пушистой».
Лепет либеральных политиков, законодателей, судей, слезливых интеллектуалов относительно того, что «демократическое и цивилизованное» государство, являющееся членом «богадельни», именуемой Советом Европы, не может предусматривать в своем Уголовном законодательстве возможности применения смертной казни для убийц, кощунствен и лукав. В США, Японии и многих других государствах, считающих себя демократическими и цивилизованными, смертная казнь за наиболее тяжкие преступления против жизни предусмотрена и применяется, и никакие либералы им не указ.

«Новая правовая реальность», как изящно выразился представитель президента в Конституционном суде М.Кротов, заключается в том, что отныне в интерпретации Конституционного суда статья 20 Конституции Российской Федерации получила следующую формулировку: «1. Каждый имеет право на жизнь. 2. Применение смертной казни за особо тяжкие преступления против жизни в Российской Федерации не допускается». В пространной и противоречивой статье «Повторение пройденного» («РГ», 11.12.2009 г.) председатель Конституционного суда РФ В.Зорькин оправдывает отмену смертной казни путем принятия «разъяснительного определения» судьями КС заботой об «охране Конституции» и стремлением не допустить «смуты и государственного распада», а также тем, что «нынешняя Россия – и ее политический класс, и большая часть общества – не отказывается от вхождения в Европу, от участия в европейском процессе».

Валерий Дмитриевич, эта спесивая и циничная Европа (западная) совсем недавно устами фашиствующих парламентариев государств, входящих в ОБСЕ, поставила знак тождества между гитлеровским режимом и политическим строем Союза ССР, который благодаря в немалой степени гению и мужеству Сталина сломал хребет европейскому, а не просто германскому фашизму, ибо в войне против Советского Союза кроме Германии воевали практически все страны континентальной Европы.

Они теперь не просто «учат» нас «демократии и цивилизованности», они нас оскорбляют, унижают и клевещут на нас. Запад как был извечным врагом России, так им и остался.

Достоинство политиков и государств, которые они представляют, не в том, чтобы пресмыкаться перед Западом и его протухшими ценностями, а в том, чтобы уметь сказать: «До свидания, господа! Мы не намерены слушать ваши бредни. Продолжайте свою мышиную возню без нас».
Рассуждения о «вхождении в Европу, об «участии в европейском процессе» – это рассуждения интеллектуала, поверившего в идеологию прав и свобод человека в той эгоистической и разрушительной трактовке, которую нам навязал Запад.

В статье В.Зорькина есть откровения, которые редко можно встретить на страницах официальных СМИ. Автор пишет: «20 лет назад удалось сбить с толку наивное советское общество... В конце 80-х годов, как мы помним, советская система была окончательно ошельмована и парализована. Далее было сказано, что она нереформируема, а значит, подлежит только полному демонтажу. Ее демонтировали, разрушив при этом государство. Потом в течение 20 лет судорожно создавали новую систему – ту самую, которую теперь опять ошельмовывают, парализуют… Для чего? Для того чтобы снова назвать нереформируемой?.. Но я убежден, что наше общество усвоило горькие уроки. И что оно откажется исполнять очередной перестроечный танец. Притом что и состав оркестра уже понятен, и подлинное содержание предлагаемой музыки».
Все правильно, уважаемый председатель Конституционного суда, но вы не хотите видеть, что шельмованием советского периода нашей истории вовсю занимаются так называемый «политический класс» и его лидеры.

Нынешнюю систему «доконают» не те, кто призывает ликвидировать МВД или стремится парализовать работу Конституционного суда, так как на фоне всеобщего равнодушия и безразличия их мало кто услышит, а услышавшие в большинстве своем лишь брезгливо поморщатся.
Система, созданная стараниями Б.Ельцина и его политическими наследниками, сама себя «доконает», поскольку насаждаемая правящим режимом тотальная частная собственность на основные средства производства, на все виды ресурсов, на землю и земные богатства порождает и ежечасно воспроизводит огромную армию прожорливого и коррумпированного чиновничества, которая вместе с лжеэффективными собственниками творит беспредел и превращает страну в безжизненное пространство, чего и жаждет «просвещенная» Европа во главе со старшим североамериканским братом.

Действующая Конституция РФ, состоящая из звонких декларативных положений, сама по себе крайне деспотична, а отменяя ее норму относительно смертной казни в отношении убийц, Конституционный суд только усиливает ее деспотический характер.
Ни президент, ни правительство, ни «единороссовский» парламент не решились выступить с законодательной инициативой об отмене смертной казни. Они понимают, что такая непопулярная инициатива может им сильно навредить в ходе предстоящих через два года выборов.
Судьи-«диссиденты» в Конституционном суде В.Ярославцев и А.Кононов, критикующие свою структуру за то, что она действует по указке Кремля и выполняет его заказы, озвучивают то, что имеет место быть, но они сами рьяно выступали за упразднение смертной казни как вида уголовного наказания.

Приняв на себя не свойственную ему функцию «поправить» статью 20 Конституции РФ, Конституционный суд сильно подмочил свою репутацию. Обнадеживает лишь то, что в его составе нашлись трое судей, которые выступили против превращения КС в орудие трусливого «политического класса», привыкшего загребать жар чужими руками.

Утверждать, что КС своим решением от 19 ноября 2009 года стремился обеспечить «охрану Конституции», можно только в состоянии сильного нервного возбуждения. И статья председателя КС в «Российской газете» – убедительное тому подтверждение.
Более чем странно звучит следующее заявление В.Зорькина: «Лично я, как человек и гражданин, против отмены смертной казни в России. Но до тех пор, пока я являюсь председателем Конституционного суда, я не имею права ориентироваться на соб­ст­венные человеческие и гражданские пристрастия» («Повторение пройденного», «РГ», 11.12.2009 г.).

Помилуйте, Валерий Дмитриевич, при чем тут ваши «человеческие и гражданские пристрастия», если судья при принятии решения по делу должен руководствоваться законом, совестью и своим внутренним убеждением. У вас же все эти составляющие, призванные обеспечить принятие юридически безупречного и справедливого решения по делу, оказываются разбалансированными. Мистика какая-то... Ну да ладно, у каждого свое представление о профессионализме, служебном долге и о том, что служит благу России и ее граждан, а что направлено против них.
Зададимся вопросом: есть ли какой-либо выход из созданного Конституционным судом РФ правового «безумства храбрых», связанного с тем, что эта ветвь судебной власти наделила себя правом по собственному усмотрению пересматривать нормы хотя и октроированной, но все же Конституции?

В сложившейся ситуации выход из «новой правовой реальности», весьма болезненный для всех ветвей власти, включая судебную, состоит в следующем:
1. Пленум Верховного суда РФ пересматривает свое предыдущее решение и отзывает запрос из Конституционного суда по поводу применения наказания в виде смертной казни как беспредметный.
2. Конституционный суд РФ на пленарном заседании выносит определение о прекращении исполнительного производства по своему злополучному «разъяснительному определению» и объяв­ляет его утратившим силу.
Воспользуются ли власти такой возможностью, чтобы устранить беззаконие и произвол («правовой нигилизм», по выражению Д.Медведева), допущенный на вершине «демократического правосудия»?

Скорее всего, нет, так как для лукавых либералов характерна стойкая убежденность в собственной непогрешимости.
Но лукавство до добра не доводит. По логике права, если исполнительное производство по «разъяснительному определению» Конституционного суда не будет прекращено, учитывая, что смертная казнь отменена, законодатели обязаны будут в ближайшее время принять федеральный закон о внесении изменений в УК РФ, предусмотрев исключение смертной казни из санкций ч. 2 статьи 105, статей 277, 295, 317 и 357 УК РФ. Им же, хотят они этого или нет (конечно, не хотят), придется в срочном порядке принимать Федеральный конституционный закон «О Конституционном собрании». Далее следуют процедуры, предусмотренные статьями 134 и 135 Конституции РФ. Причем с предложением о пересмотре части второй статьи 20 Конституции РФ могут обращаться не только президент, правительство, Совет Федерации, Государственная дума, законодательные (представительные) органы субъектов Российской Федерации, но и группы численностью не менее одной пятой членов Совета Федерации или депутатов Государственной думы.

Несмотря на то, что Конституционный суд «отменил» смертную казнь и фактически дал новую редакцию части второй статьи 20 Конституции, формально она сохраняет свой прежний вид и прежнее содержание. Таким образом, получается, что от чего лукавцы убегали, к тому и прибежали.

Не исключено, что наши «успешные питомцы» юридического факультета ЛГУ и законодатели пренебрегут логикой права и своими элементарными обязанностями. Но как тогда быть со статьей 1 Конституции РФ, в которой утверждается, что «Российская Федерация – Россия есть демократическое федеративное правовое государство с республиканской формой правления»? Тебе слово, «политический класс»: изживай «правовой нигилизм» в себе самом.