Сталин нужен всем

Борис Кагарлицкий, социолог, директор Института глобализации и социальных движений:

Сталин оказался вдруг нужен всем. Правда, с разными, я бы сказал противоположными, целями. То есть, с одной стороны, либералы, у которых, в общем, все провалилось. Все провалилось, все ужасно.

В общем, либеральный проект в России, по существу, дискредитирован, в разных его формах дискредитирован, то есть он не просто дискредитирован в классическом, западном, либеральном виде, он и в либерально-державном виде не очень хорошо смотрится. В общем, любая форма либерализма в России выглядит сейчас очень слабенько. И вот тут появляется спасительная фигура Сталина, потому что можно сказать, любые наши провалы – это ничто по сравнению с ГУЛАГом. То есть ГУЛАГ – это такое тотальное оправдание любых безобразий, любых провалов, любых поражений, даже любых убийств, потому что, все равно, ГУЛАГ же еще хуже. Поэтому давайте побольше будем рассказывать про ГУЛАГ. И вот по этой мерке проверять свои собственные провалы и преступления: «Посмотрите, на фоне этих преступлений, наши преступления совсем маленькие». Вот эта точка зрения либералов вот такая буржуазная, буржуазно-либеральная, демократическая, любая трактовка Сталина.

Сталин очень нужен. Как некое такое абсолютное зло, рядом с которым можно совершать очень много маленького, такого конкретного, сегодняшнего, повседневного зла и делать это совершенно безнаказанно. Потому что морального вопроса уже нет, он снят, все ушло туда вот, к вопросу об абсолютном зле. А с другой стороны, конечно, он нужен державникам, традиционалистам. Большой Хозяин, вождь, мы были сильными, мы были страшными, нас боялись, уважали. Такой вполне понятный образ сильного, страшного вождя нашего. Нас боялись! Это здорово. Потом, пожалуйста, вот вам модернисты. Модернизация. Так или иначе, в российской истории единственная успешная модернизация была именно сталинской. Не петровская. На самом деле, Россия, в экономическом смысле, оставалось такой же отсталой и зависимой страной, даже хуже некоторых других, после Петра. Петровская модернизация, она не была успешной, она была блистательной, может быть, яркой, героической, но не была успешной. Модернизация Александра II, понятно, чем все дело кончилось, привело к революции. В этом смысле сталинская модернизация, по крайней мере для того исторического периода, выглядит наиболее успешной, то есть мало того, что Советский Союз из традиционного общества превратился в индустриальное общество, встал в ряд с Западом. Советский Союз стал сверхдержавой, Советский Союз стал великой промышленно-научной державой, то есть по всем параметрам страну вывели в первые ряды.

Но тут прямо противоположный вариант, то есть, с одной стороны, либералы кричат: «Посмотрите, сколько преступлений, крови, ужаса и какой ужасный ГУЛАГ. Давайте по этому поводу мы спишем модернизацию. Давайте скажем, что она была не нужна, что это был не успех, а провал. И вообще никакой ценности все это не имело». А с другой стороны, приходят традиционалисты, националисты, модернисты, сталинисты – кто угодно, говорят: «Да у нас же большие успехи! Давайте забудем про всю эту кровь! Давайте забудем про ГУЛАГ! Давайте забудем про репрессии! Все это не имеет никакого значения!. Главное, что у нас в итоге ракеты появились, атомные бомбы взорвались, войну выиграли. Вот что важно! А это все, фигня! Ну, там миллион людей туда-сюда, какая разница?». И, на самом деле, это, действительно, очень страшно, и тупиковая дискуссия.

Потому что спорить, по большому счету, не о чем.

То есть две системы координат. Каждая система координат в основе имеет аморализм и лицемерие, только в разных формах. Потому что, в действительности, важно и то, и другое. И в этом смысле, кстати говоря, то, что происходило в 90-е годы и, в некоторой степени, происходит еще и, сейчас, на мой взгляд, тем более чудовищно, что были такие жертвы. То есть если наша, та советская, модернизация была оплачена такой невероятной чудовищной ценой, то разрушать то, что было создано такими усилиями, такими жертвами – это преступление вдвойне. То есть в этом смысле те, кто разрушали Советский Союз и разрушали советскую промышленность и, в общем, на самом деле, если быть честным, продолжают добивать ее до сих пор. Они являются не меньшими, на мой взгляд, преступниками по масштабу истории, чем те, кто строили ГУЛАГ и загоняли людей в лагеря.

И катастрофа самая большая происходит у нас сейчас сегодня, с нами сегодняшними, в том числе, с нами сегодняшними приходит моральная катастрофа, потому что мы не видим ту цену, которую заплатили предыдущие поколения, нам наплевать на это по большому счету. И, в этом смысле, нам становится наплевать и на следующие поколения, потому что они будут платить ту цену, которую мы сейчас выставляем. Выставляем цену собственной безответственности и коррупции, бессовестности, по отношению к истории, по большому счету. Поэтому, конечно, фигура Сталина, с одной стороны, очень активно обсуждается, с другой стороны обсуждается не по существу. Обсуждается не то, что важно для сегодняшнего дня и то, что является моральной проблемой сегодня, а то, что позволит нам уйти от сегодняшних моральных проблем, обсуждая Сталина.

А сегодня, по большому счету, нужно обсуждать, конечно же, не Сталина. Нужно обсуждать именно сегодняшний день, обсуждать сегодняшнюю модернизацию, ну а с другой стороны, конечно же, обсуждать, как сделать модернизацию не по-сталински. И тут возникает одна очень большая проблема-проблема людей. У Сталина не было проблемы людей, не только потому, что он мог людей сослать, причем, каких людей? Не последних людей ссылали, убивали и так далее. И тут же на их место вставали новые, которые часто бывали не хуже. Они были не менее мотивированы, и говорить о том, что они были мотивированы страхом, неправда. Советское сталинское общество имело очень странную систему двойной мотивации, то есть люди были мотивированы одновременно страхом и энтузиазмом. И было в равной степени много и того, и другого, понятно, что в обществе был механизм мобилизации кадров, мобилизации общественной воли, общественных усилий и была мотивация, причем мотивация не сводимая к карьере, тем более, не сводимая к деньгам. Была этика общественной службы, этика патриотизма не в таком националистическом понимании, потому что это был пресловутый советский патриотизм, который не разделял социальное и национальное. Вот это та социальная сила, которая вышла из революции 1917 года, которую, на самом деле, Сталин унаследовал от революции 17 года, где-то приспособил, где-то подчинил, где-то придавил, а это была сила, порожденная революцией, так или иначе.

А сейчас мы видим общество апатичное, мотивированное личными ценностями, личными интересами, личной карьерой и деньгами. Вот до тех пор, пока мы не сломаем эту систему мотивации и не создадим новую, ничего лучше Сталина мы предложить, все равно, обществу не сможем.