Что держит нашу страну на плаву?

Что держит нашу не самую безопасную, не самую сильную, не самую сытую, не самую комфортную страну? Странные маленькие вещи, которые не берут в расчет ни политики, ни социологи.

Керамическую банку «Стилтона» я купил в Лондоне, в магазине «Простая пища». Жена обнаружила ее уже в гостинице и спросила: «Что это?»

«Сыр», − торжественно ответил я. «Король английских сыров. Идеален к портвейну. Во всех английских книгах можно про него прочитать! Хочешь попробовать?»

Жена заинтересовалась. Я же открыл банку и осторожно подцепил вилкой кусочек плотной белой массы. Бросил в рот, прожевал.

«Ну как?» − спросила жена.

«Очень своеобразно», − только и смог ответить я. «Странно… такая плотная, крошащаяся консистенция, вкус почти неуловим, как парафин жуешь… Мне казалось, что он должен быть другим». Я попробовал отколупнуть еще кусочек сыра.

Толстый парафиновый диск, залитый поверх сыра, остался на вилке. А уже под ним и обнаружился сам стилтон – мягкий, нежный, ароматный…

Отсмеявшись, жена спросила: «Так ты что, никогда его не пробовал? А откуда тогда знаешь?»

Я пожал плечами, но задумался.

Да отовсюду понемногу. Из книжек, фильмов, статей… Откуда те, кто не бывал в Лондоне, знают про двухэтажные автобусы, послеобеденный чай, мятный соус к баранине, высокие – чтобы джентльмен не снимал цилиндра − такси? Откуда не посещавшие Париж слышали про длинные хрустящие багеты, круассаны на завтрак, маленькие автомобильчики, устричные закусочные? Откуда не видавшие Рим представляют его городом ярких шумных женщин, макарон с сыром, крошечных бутиков и мотороллеров?

Это ведь все неважно! Это не собор Святого Петра, не Лувр, не Вестминстер! Это не имеет никакого отношения к культуре или искусству, к силе государства или его потенциалу на будущее. Даже к характеру народа, менталитету и то вся эта бытовая ерунда отношения не имеет!

Но оно все почему-то есть и чем-то очень важно. Не менее важно, чем имена писателей и политиков, прославивших ту или иную страну. Но оно хранится, культивируется… даже те, казалось бы, неприятные стереотипы, что бытуют о том или ином народе: английская чопорность, французская скаредность, итальянская суетливость! «Да, мы очень прижимистый народ», − скажет с гордостью француз и закажет к столу самое дешевое вино (хотя, возможно, накануне он купил жене кольцо с бриллиантом, а завтра пожертвует крупную сумму в какой-нибудь благотворительный фонд).

И тут (видимо под влиянием сыра стилтон и полагающегося к нему портвейна) я стал подбирать наши собственные, русские ассоциации. С национальными чертами дело пошло легко. Из отрицательных (и при этом старательно культивируемых на экспорт!), конечно же, пьянство. Из положительных – изобретательность, жизнестойкость (зачастую сочетаемая с отрицательной чертой, вроде «русский человек после первой не закусывает») и душевная открытость (тут смешнее, поскольку многие народы такую открытость просто не понимают, считают назойливостью и даже пугаются непрошеных откровений и симпатий).

Ладно, с чертами, определяющими народ, государство, худо-бедно все ясно.

А вот как с сыром стилтон и хрустящим французским багетом? Как много у нас таких бытовых чисто русских вещей?

Вологодское масло? Ну, допустим, хотя это, скорее, из области легенд – очень трудно даже в Москве найти то самое, с ореховым вкусом... Черный хлеб? Ну… уже теплее. Не зря живущие за рубежом русские упорно просят привезти «черного хлебушка», и это притом, что в массе своей хлеб за пределами России пекут вкуснее. Но наш − особый. Обычно вспоминают «Бородинский»… Что ж, пусть он и будет. Что еще? Квас? Да, иностранцы его не понимают, конечно, но как экзотическая деталь сгодится – лягушачьи лапки во Франции тоже не каждый турист ест.

Всякую жостовскую роспись, оренбургские платки и хохломскую игрушку в расчет брать не станем – речь не о сувенирных преданьях старины глубокой, а о реальных живых вещах.

По той же причине со вздохом не станем вспоминать Т-34, холодильник «Зил-Москва», Спутник, «сталинские высотки». А вот автомат Калашникова вспомним. Вещь, конечно и к счастью, не очень бытовая, но символ нашей страны, и гордиться ей можно.

Немного, в общем-то, получается. Если убрать водку (не повод гордиться), если убрать искусство (все большие народы найдут кого назвать в ответ), если убрать природу (не наша заслуга), то на бытовом уровне Россия имеет не так уж и много отличительных символов…

Наверное, кто-то из читателей до сих пор не может понять – а к чему-то это Лукьяненко клонит? Начал с описания, как он не умел есть сыр «Стилтон», а перешел прямиком к квасному патриотизму как последнему прибежищу россиянина. О чем речь-то? Будем есть голландский сыр, исландскую селедку и аргентинское мясо. Будем пить итальянское вино, португальский портвейн и чешское пиво. Если зарабатывать на это страна станет не только продажей ресурсов, а какими-нибудь технологиями-нанотехнологиями, то кому он нужен, этот «российский стилтон»?

Нам. Если желаем сохраниться как страна и состояться как народ.

Что такое государство? Единая территория, единый язык, единая власть? Не только. Еще и единая история. Долгая как у греков, куцая как у американцев, неважно. Важно, чтобы она была. Пронизывающая всю жизнь общества. Признанная! Не забытая и не оплеванная!

Вот стоит в Лондоне памятник Кромвелю. Тому самому, которого после смерти повесили и четвертовали. Неоднозначная фигура. Да и вся история той же Великобритании такова. Но памятник стоит!

Как пошла бы история России, если бы большевики не снесли царские памятники? Если бы демократы не разрушили коммунистические? Все это уже вопросы без ответов. Мы долго и старательно рушили собственную историю. Каждый, кто был хорошим у власти, преемником тут же объявлялся плохим. А как жить в стране, где все правители за сотни лет объявлены тиранами или дураками?

Что-то ведь должно держать эту страну – в наши дни, когда любой человек с руками и головой (или хотя бы чем-то одним) может уехать в любую точку мира и преспокойно там устроиться? Что нас все-таки до сих пор держит воедино, почему народ не разлетелся в Австралию, Германию, Британию, США? Язык? Отчасти, но глобализация стерла эту грань, ты можешь работать в Мюнхене и смотреть русское телевидение. Патриотизм? Но многих уже убедили, что быть патриотом России – это несусветная гадость (в отличие от патриотов США, конечно.) Культура? Ну, во-первых, она нынче тяжело больна. Во-вторых, та же самая глобализация не мешает ее получать в любом городе мира.

Так что же тогда остается? Что держит нашу не самую безопасную, не самую сильную, не самую сытую, не самую комфортную страну?

Да вот они и держат. Странные маленькие вещи, которых не берут в расчет ни политики, ни социологи. Масло вологодское и шампанское советское. Автомат Калашникова и космический корабль «Союз». Салат оливье и сельдь под шубой. Хлеб бородинский. Квас натуральный. Дедушкин холодильник «Зил» и папина старая «Волга» (не зря же в первой попытке создать российский кинокомикс режиссер не смог опереться ни на что другое, кроме старого легендарного автомобиля!) Льняные простыни. Ситцевые платья. Грузовики «КамАЗ». Лимонад «Буратино». Сыры «Пошехонский» и «Советский».

Маленькие кусочки материальной культуры. Гвоздики быта, которыми Россия приколочена к глобусу. Пока они держат – мы на месте. Когда их становится меньше… помните, что случилось с турбиной Саяно-Шушенской, у которой «срезало шпильки»?

…А «Стилтон» − сыр интересный. В Великобритании, на самом деле, не очень-то много сортов сыра.

Просто они все живут сотни и сотни лет.

Ким Кэттролл биография