Тяжелые уроки первой чеченской войны

11 декабря 1994 года началась первая чеченская война. Отрывки из дневника полковника в отставке, военного обозревателя «КП» Виктора Баранца

В декабре 1994 года я служил в Минобороны. Там, где затевалась первая чеченская война по решению Совета безопасности и возглавлявшего его Президента России Бориса Ельцина.

Я занимал тогда должность начальника информационно-аналитического отдела и имел доступ ко многим высшим тайнам военного ведомства. Однажды без всяких объяснений меня вдруг «отрезали» от секретных документов - было ясно, что готовится что-то из ряда вон выходящее. Но даже самые посвященные генералы не произносили слова «война» - вместо нее обычно говорили «операция по наведению конституционного порядка». Каждый офицер или солдат видел ее начало по-своему: один - из люка танка, подползавшего к границам Чечни, другой - из кабины бомбардировщика, взлетевшего с аэродрома в Моздоке, третий, как я, - в кабинетах и коридорах Минобороны и Генштаба.

Я вел тогда дневник, который сейчас позволяет мне детально восстановить многие хроники событий тех драматичных дней...

«НУ ЧТО, ДЖОХАР, ВОЙНА?»

...Ноябрь 1994-го.

У меня такое впечатление, что Кремль сильно нервничает и дергается.

Хорошо знакомые офицеры из приемной министра по большому секрету признались: Ельцин все чаще звонит Грачеву и вызывает Павла Сергеевича к себе. Один из моих сослуживцев срочно собирается в командировку. Заталкивая походные вещички в дорожный баул, сказал со вздохом:

- Слепцовск... (городок в Ингушетии. - В. Б.). Похоже, будем уговаривать Дудаева разойтись по-хорошему...

От него я потом и узнал, что там было.

...Прибыв в Слепцовск в сопровождении командующего Северо-Кавказским военным округом генерал-полковника Алексея Митюхина и вице-президента Ингушетии Бориса Агапова, а также трех своих охранников, Павел Грачев поджидал Дудаева в здании местной администрации.

Дудаев опоздал на полтора часа. О его появлении Грачев и сопровождавшие его лица догадались по восторженным крикам огромной толпы, собравшейся у здания.

Дудаев шел, как гордый султан, окруженный почти сотней телохранителей, и намеренно не спешил войти в дом, распаляя яростно приветствующую его толпу. То был хороший повод для чеченского президента провести «психологическую артподготовку» по поджидавшей его российской делегации.

После коротких приветствий Грачев и Дудаев удалились в отдельную комнату для беседы с глазу на глаз.

Вооруженные дудаевские автоматчики утрамбовались в предбаннике, как сельди в банке. Генерал Митюхин не выдержал и выставил их на улицу, разрешив остаться только троим, - столько же было там и телохранителей Грачева.

О чем беседовали министр обороны и президент Чечни - долгое время оставалось тайной. Таким был уговор. Оба отбивались от наседавших журналистов лишь общими словами.

Позже Грачев заявил:

- Дудаев осознал безвыходность своего положения при развитии событий с вводом войск в Чечню. В то же время он недвусмысленно пояснил, что является заложником своего окружения и не может выполнить предъявленные ему требования по безоговорочному разоружению и роспуску вооруженных формирований.

Министр обороны рассказывал, что в последнюю минуту встречи он спросил у Дудаева:

- Ну что, Джохар, война?

Дудаев ответил:

- Война...

ШТАБНАЯ СУЕТА

...Сразу после очередного заседания Совбеза в Кремле у нас в Генштабе началась странная суета: многие генералы с неприличной для их высокого положения молодецкой прытью и сильно озабоченным видом забегали по коридорам и лестничным маршам. Следом за своими ошалелыми начальниками носились полковники с огромными хрустящими секретными картами. У всех был почти одинаковый многозначительный вид. И какая-то фальшиво-наполеоновская манера вальяжно отдавать команды адъютантской мелкоте. А еще у них были одинаковые глаза - печальные глаза женихов, которых силком ведут в загс умышленно залетевшие невесты...

Начальник Главного оперативного управления (ГОУ) ГШ генерал-полковник Виктор Барынькин, его заместители генерал-лейтенанты Анатолий Квашнин и Леонтий Шевцов, другие генералы стали подолгу задерживаться в кабинете начальника Генштаба Михаила Колесникова.

В приемной НГШ раз за разом появлялись начальники главных и центральных управлений, каждый из которых тащил с собой пудовую папку с секретной документацией. Замелькали генералы и полковники из МВД, Федеральной службы контрразведки, других силовых ведомств.

Мне было приказано срочно доставить в приемную НГШ какой-то пухлый заклеенный пакет. Когда дежурный открыл высоченную дубовую дверь в кабинет Колесникова, я с трудом различил сквозь дым начальника Генштаба - он могуче пыхтел трубкой. Затем после телефонного звонка Колесников стремительно прошел мимо меня, и я заметил его воспаленные глаза и набухшие мешки под ними.

Поначалу нельзя было понять, что же на самом деле происходит. Хотя многие признаки указывали на то, что в срочном порядке готовится военная акция, круг организаторов которой довольно широк, а уровень секретности - почти беспрецедентен.

Потом, оказавшись по делам в Главном оперативном управлении Генштаба, я увидел карты с обозначениями маршрутов выдвижения войсковых колонн на Грозный и другие города Чечни...

«КАЗИНО»

...Ковыряя вилкой пельмени в кафе «Уют» (мы прозвали его «Казино» за постоянное наличие пива и музыки) на четвертом этаже Генштаба, я равнодушно, чтобы не выдать своего непраздного интереса к готовящейся операции, спросил знакомого полковника из ГОУ:

- За неделю кончим?

- Рассчитываем дней за десять, может, чуть больше, - как-то недовольно отметил он, давая понять, что этот разговор ему неприятен.

Наступила неловкая пауза.

Я обиженно гонял вилкой, словно клюшкой шайбу, последний пельмень по дну глиняного горшочка и всем видом показывал, что такого хамства не ожидал.

Приятель был слишком хорошо воспитан, чтобы не понять моего состояния. И добавил:

- Во всяком случае, до Нового года управимся.

До Нового года оставалось чуть больше трех недель...

В те дни в войска уже шли многочисленные секретные шифровки министра обороны и начальника Генштаба, готовившихся стягивать со всех концов России на Кавказ сборные полки, батальоны и роты. В 4-ю Воздушную армию (штаб - Ростов-на-Дону) Генштаб распорядился «сливать» бензин со многих других наших военно-воздушных баз. Их командиры разукрашивали шифровки из ГШ и Главного штаба ВВС всем многоцветьем русского мата: на базах и так оставался минимум горючего.

А мы продолжали давить: хоть по чайной ложке, а давай... Полным ходом шла переброска боевых вертолетов на аэродромы Северо-Кавказского военного округа Беслан и Моздок. Там же пополнялись и огромные емкости с горючим, а вертолетные экипажи замазывали мелом бортовые номера. Известь быстро отлетала...

А пацаны в военной форме, не прослужившие еще и полгода, с веселыми песнями под гитару в гремящих и прокуренных вагонах уже летели на Моздок...

Кто мог знать, что совсем скоро сотни их будут лежать обугленным мясом на улицах чеченской столицы...

ВЗГЛЯД С 6-го ЭТАЖА

Я хорошо помню, как еще за несколько месяцев до начала первой войны в Чечне по Минобороны и Генштабу пошел радостный слух: «Ельцин вроде согласился встретиться с Дудаевым». Генералы и полковники, да вся Российская армия, ждали этого! Ибо была надежда, что таким образом удастся избежать побоища. Не случилось. Ельцин посчитал ниже своего достоинства садиться за один стол с чеченским лидером. А когда политики не умеют договариваться - впереди них начинают идти танки...

Меня до сих пор поражает тогдашний «оптимизм» и политиков, и наших военных стратегов: все были уверены, что удастся за две-три недели усмирить строптивых сепаратистов. А пришлось воевать почти 2 года.

Впрочем, уже тогда, в 1994-м, было видно, что в Чечне не классический сепаратизм - кода маленький, но гордый народ хочет цивильно отделиться от большой страны. Чечня к тому времени уже стала неуправляемой никем территорией, наводненной вооруженными бандами. Без промышленности, без законов, без тормозов. Как Гуляйполе Петлюры или как нынешние Сомали. Заповедник пиратов. И надо было что-то делать, пока эта анархия не расползлась по всей России.

Потом был конъюнктурный (приуроченный к выборам 1996 года) лукавый Хасавюртовский мир. Потом - кровавые вылазки банды Басаева, теракты и вторая война...

Армия ценой огромных жертв в итоге спасла целостность России, остудила «чеченский котел». А теперь мы слышим иногда саркастическое: мол, Москва завалила Грозный деньгами, купив мир в Чечне. Но спрашивается: что лучше - помогать восстановлению республики или развозить по городам и селам цинковые гробы?Чечня преподнесла нам тяжелый и важный урок: политики должны уметь ставить государственные интересы выше личных амбиций, а военные - реально оценивать возможности своих войск...