Россия - Франция: особые отношения

Фёдор Лукьянов, главный редактор журнала «Россия в глобальной политике»:

В европейском союзе есть две крупные страны с которыми в России существует особые отношения, Германия и Франция. Суть этих особых отношений разные. В случае с Германией, это чистой воды меркантилизм. Бизнес интересы, которые трансформируются в политическое взаимопонимание. И связано это прежде всего с сущностью немецкой политики. Политика в Германии в силу разных причин о которых можно долго рассуждать, находятся под очень сильным воздействием крупного немецкого бизнеса.

Крупный немецкий бизнес заинтересован в том, что бы расширять свое присутствие разного рода на восточных рынках, на рынках к востоку от Германии. Это было всегда после второй мировой войны. В частности и потому, что после второй мировой войны в Германии, ну в общем по понятным причинам был закрыт любой вид экспансии, кроме экономической. И под российско-германскими отношениями мощнейший фундамент экономических интересов. Мы видим что с конца 60х годов и до сего дня меня все что угодно вплоть до России как субъекта, но не менялась суть вот этой вот политики основанной в конечном итоге на бизнес интересах. Ситуация с Францией другая. Есть безусловно экономические интересы крупные. Но во французском случае, как мне кажется ключевую роль играет само осознание Франции, как страны, которая претендует постоянно претендует на какое-то лидерство, какое-нибудь.

А с другой стороны всегда стремится к балансу своей внешней политики, к тому что внешняя политика опиралась не на одну ногу, не на две, а желательно вот сколько возможно расширить число опор. Что касается лидерства, Франция крайне болезненно пережила утрату империи, утрату мирового статуса. И во многом проект Евросоюза, европейского сообщества в 50е годы был попыткой создать некое объединение, среду которая поможет Франции восстановить вот эти свои лидерские самоощущения, лидерские амбиции. Отношения с Россией традиционно рассматривались как одна из опор, вот этой вот сбалансированной внешней политики, которая позволяет Франции сохранять независимость.

Франция, конечно после войны утратила мировой статус и не может претендовать на равноправие с Соединенными Штатами. Но при этом желание балансировать американское влияние чем-то другим, было, есть и будет всегда. Есть Евросоюз, как инструмент, который Франция все время пытается превратить, ну что ли в способ реализации своих интересов, это не всегда получается. И это отношение с Россией, которые должны служить таким балансиром ко всему. Из этого вытекает все остальное, из этого вытекает и позиция там по Ираку, когда Россия фактически была увлечена Францией в этот анти американский альянс. Хотя изначально конечно не поддерживала Америку, но была достаточно индифферентна. Но Франция, Ширак в ту пору, как раз он активно вовлек Россию, в то чтобы вместе выступить против этого действия. Отсюда же и прошлогодняя миссия Саркози по умиротворению Кавказа. Поскольку Саркози, конечно он выступал, как председатель Евросоюза, но конечно прежде всего он имел в голове, что Франция укрепляет свою роль, как глобальный игрок.

Франция не просто так, а Франция приехала и остановила войну, которая угрожала непонятно какими последствиями. Для того, чтобы играть эту роль нужны деловые отношения со всеми, и с Россией, и с Америкой, и с соседями по Европе. Ширак в какой-то момент очень сильно разошелся с американцами и сблизился с Россией, что нарушило баланс.

А Саркози этот баланс восстановил. Он всегда рассматривался, как про американский президент, хотя понятие про американский во Франции, это совсем не то, что про американский где-то еще. Это значит, что французский лидер пытается использовать Америку для подкрепления своих позиций. Как правило неудачно. Потому что использовать Америку вообще трудно. При этом Саркози сохранил особые отношения с Россией, я бы не сказал, что существует какая-то особая теплота между российскими лидерами и Саркози. Мне кажется, что на профессиональном уровне это совсем не то, что было с Шираком. Но на уровне рабочем, это более чем функционирует, потому что Саркози, как и любой французский президент, а он в особенности понятен российским руководителям. Потому что у него, как и у наших лидеров есть представление о национальном величии, общее для России и Франции. И есть очень большой практический интерес в бизнесу. Отсюда же вытекает, как мне кажется и вся история с покупкой вертолета «Нос эмменталь».

Многие говорят, что России он не нужен, я думаю, что и пригодится при определенных обстоятельствах. Но дело не в этом. Просто вот такие отношения особенные, как показывает практика не только России, но например Китая. Их всегда хорошо подпитывать. С кажем с Германией мы их подпитываем постоянно очень широким экономическим полем деятельности. С Францией подпитка тоже необходима. И приобретении продукции во имя промышленного комплекса, той или иной страны создает самую надежную лоббистскую группу в этой стране. Потому что они заинтересованы в тои, чтобы продавать свою продукцию. А для того, чтобы продавать свою продукцию они заинтересованы в хороших отношениях с соответствующим клиентом. Франция в этом смысле имеет огромный опыт в взаимодействии с кем угодно. Арабском востоке, юго-восточной Азии, где угодно. И я думаю, что вот эта сделка, если она состоится, пока еще это только планы. Она в общем подкрепит эти особые отношения России Франции. Придав общему подходу еще и приятный такой коммерческий привкус.

Это то на чем например базируется мощнейшая про китайская, я бы не сказал лобби, но по крайней мере про китайская политика в Соединенных Штатах, потому что очень много американских крупных бизнесменов очень заинтересованы во взаимодействии с Китаем. И они в силу своих не малых возможностей оказывают влияние на политику. То что происходит с Германией например, это примерно та же модель у России с Германией. Я думаю, что с Францией, чем больше будет такого рода взаимообязывающих коммерческих связей, тем лучше и для политических перспектив.