Фата Моргана российской власти

Маленький Петя бежал за выпоротым на конюшне крепостным Макаром, слёзы душили его, догнал, схватил за руку, но тот её отдёрнул и говорит барчуку, не, то с укором, не, то с вопросом:

- Оставь меня, небось, когда вырастешь, и ты таким будешь?

- Нет, нет, никогда!

И, Пётр Алексеевич Кропоткин, сдержал слово, он стал врагом всякой власти. Потомок Рюриковичей, воспитанный в преданности престолу, введённый в высший свет, он этот свет посчитал тьмою. Юный Кропоткин с горечью пишет, что там, во власти, преобладающее число людей ворует, лжёт, прелюбодействует, льстит, унижает и унижается и т.д., и всегда считаются только со своими интересами. И он вступил на путь революционной борьбы, одержимый идеей минимизации функции власти.

И эту борьбу проиграл. Ведь вместо декларируемых – «свобода, равенство, братство», страна получила диктатуру, сначала пролетариата, затем клана ЦК и, наконец, олигархов. Колесо истории совершило оборот и «всё вернулось на круги своя», читать выше: «преобладающее число людей ворует, лжёт…». Десятки миллионов жизней наших соотечественников было искромсано в борьбе идей, а в итоге, опять сидим у разбитого корыта.

Мы пережили развал страны, развал идей, власть казнокрадов, бездарей, алкашей и дураков. Вроде прошло лихолетье. Власть обновилась, стабилизировалась, забеременела надеждой…, но никак не разродится. А ещё говорят нельзя быть чуть-чуть беременной…

Вообще – то, знает ли власть свой народ, его интересы, характер, чаяния? Что, завезли тухлые заморские окорочка, застаканили водкой прилавки и, всё, - гуляй Рассея! Но мы, же не в какой-то там Швейцарии живём! Русскому человеку скучно по графику существовать, жить хочется, а по большому счёту, ему нужны две вещи, остальное он и сам добудет.

Первая – объединяющая нацию всеобщая идея. И не какая- то, типа: даёшь колбасный рай, а грандиозная, если не космического масштаба, то хотя бы в охват 1,6 части Земной суши. Должно маячить что – то чистое и возвышенное, там, в дивной дали. Народ, без вдохновляющей идеи хиреет, тоскует, что мужик без бабы и водки. Все романтики от революций, стремящиеся улучшить жизнь народных масс, рвались в бой на крыльях мечты: изменится строй – изменятся и люди. И людей, как манекенов, всякая власть стремилась покрасить в нужный ей цвет. Народ вяло принимал их игру, подкрашивался, но под дождём перемен происходил очередной смыв, и общество снова – чистый лист бумаги, и вновь оно объект марания, пролезших к власти. «Вначале было слово», так дайте же это животворящее слово!

А, нововласть, блеет что – то невразумительное: демократия, демократия, демо…, заклинило шарманку. Уж как народный юмор не изгалялся над профанацией этой благородной идеей Древней Эллады, обзывая её деРЬмократией, демоНкратией, гомОкратией.… Казалось бы, да чего уж так? Но всё просто – вам обещают конфетку, а дают фантик. Демократии, по сути, с её основополагающим принципом – власть народу, не имеет места быть. Нигде! Никогда! Декларируемые - «свобода, равенство, братство», оборачиваются – угнетением, неравенством, эксплуатацией. Везде! Всегда!

Второе – справедливость. Каждая предыдущая власть сохраняла иллюзию духовности, даже, жёсткий коммунистический режим, по своему, стремился к морализации личности.

Нынешняя, не в пример прошлым, обесцвечена и представлена во всей первозданности, и как Король в сказке Андерсена, оказалась голой.

Перед нами сцена, в которой власть принародно обнажилась. И придворные видят её голой, но не подают вида, а сама власть тоже знает, что голая, но думает, что этого никто не замечает. Театр. А народ взирает, на сей стриптиз из партера. И увидев, осознав, ахнул: «И эти надули!»

Странно, не правда ли, называться народной и вконец разорять доверившийся ей народ? Когда вора ловят на кармане, то украденный кошелёк возвращают владельцу. По закону. А, когда олигархи обворовали страну, да ещё и стали хозяевами, там, где не забили ни гвоздя, не подняли вагонетки угля, не обжигались у мартена, то их грабёж узаконили. Они, оказывается, ограбили весь народ по закону! Возникает резонный вопрос: «И в каком дурдоме такое прописали?» И ответ предельно ясен: в народном, с издевательским названием – «Дума». Казуистика высшей пробы: ты народ сам, стало быть, такие законы и принял.

А «народная власть» пекущаяся о благополучии общества, поделила благосостояние страны в нужной пропорции: десятку семейных кланов – всё, народу – остальное.

В Царской России богатства тоже распределены были несправедливо. Но социальные пласты образовывались постепенно в течение столетий. А сейчас фактически произведено одномоментное чудовищное расслоение общества и это по приказу сверху, и при отсутствии даже намёка на справедливость. Власть самодурствует и слушает советы нанятых засланцев, и в переговорах с Западом, заискивая, демонстрирует, что интересы дядюшки Сэма, богатенькой Японии или сильного Китая, им ближе, чем нужды матушки России.

«Нет правды на земле, но правды нет - и выше». Отсутствие нравственных ориентиров лишают страну хотя бы призрачного оздоровления. Совершенно очевидно, что государство, приведшее и узаконившее беспредельную социальную несправедливость, способствует нравственной деградации личности и самого общества. Наступило время повального нравственного уродства, где границы между добром и злом размыты. Там честность не котируется, добродетель смешна и в таком обществе похороны пахана Япончика, превращаются в общегосударственное мероприятие, а на могилах погибших солдат, возводят коттеджи. Есть ли у лицемерия предел? И фраза, ставшая афоризмом: «Добро должно быть с кулаками», представляется верхом наивности, относительно зла, сидящего в танке и давящего своими бесчувственными гусеницами всё твоё самое дорогое, что выращивал, лелеял и хранил.

И нет мiра ни в стране, ни в жизни, ни в душе. Справедливость – высшая идея, задающая порядок миру. И там где её нет, всегда найдутся люди «по крови упрямой и густой», которые начнут её искать. Хорошо, если их усилия будут направлены в русло Российской государственности, а не во вред ей. Ведь там

где ничего не изменяется, может вновь появиться «призрак», с явственным шепотом: «Верхи не могут, низы не хотят».

А народ, словно крепостной Макар, недоумевая, полу - спрашивает, полу - утверждает:

- И ты, такая же…?

И нет у власти ответа…