Медведев и Большой Кавказский человек

Учреждение нового «кавказского» поста точно не станет частью процесса, который принято называть «борьбой в тандеме»

Общественная реакция в республиках Северного Кавказа на намерение Дмитрия Медведева ввести в правительство специального чиновника, лично ответственного за этот регион, показывает, сколь сложным будет этот президентский проект, если за него планируют взяться всерьез. Напомню, что такая идея - без дальнейшей детализации - была высказана в президентском послании в прошлый четверг. Кавказская реакция - частично прозвучавшая с тех пор в СМИ, частично услышанная в частных беседах - сводится к следующему.

Первое. Есть явно негативное отношение к назначению на новую должность представителя какой-либо кавказской республики. Речь не о личном неприятии Рамзана Кадырова. В конце концов, майки с его изображением я видел на молодых людях даже в далекой от Чечни Адыгее. Возможно, их там носят только чеченцы, но точно, что никаких существенных протестов их ношение там не вызывает. Дело, видимо, в другом: уж очень особый мир представлял собой на протяжении последних столетий каждый кавказский регион, и пришелец от соседей там в большей степени варяг, чем посланец Москвы.

Второе. Мало кого волнует будущее полпредства в Южном федеральном округе после введения новой должности, зато у многих возникают опасения по поводу того, что Северный Кавказ «запрут» в отдельный округ. Это, действительно, было бы «резьбой по живому», учитывая активнейшие связи, в том числе через трудовую миграцию, Дагестана - с Калмыкией и Ставропольем, Адыгеи - с Краснодарским краем и т.д.

Ну и, собственно, третье - кого назначать? Здесь с неизбежностью звучит имя Дмитрия Козака. Надо отдать должное - это был, скорее всего, единственный федеральный чиновник на Кавказе, который не боялся активно вмешиваться в разнообразные конфликтные ситуации, в том числе и совершенно публично, а также открыто демонстрировать свое отношение к региональным игрокам («И тут появился Козак с саблей,» - цитата из экс-президента Адыгеи Хазрета Совмена, отставленного, когда Козак был полпредом, и вернувшегося в крупный бизнес).

Беда в том, что всякая публичность на Кавказе с неизбежностью обрастает кривотолками, ведь о тех, с кем приезжий чиновник открыто враждует, открыто дружит или просто открыто общается, каждому в регионе известно слишком много, и мотивы их поведения люди вычисляют по привычным, давно сложившимся для этих персонажей «формулам», федеральному гостю часто просто неизвестным. Вспоминаются версии, которыми обросло общение Козака с родственниками семи человек в Карачаево-Черкесии, убитых в перестрелке с участием тогдашнего зятя тогдашнего президента. Их протестный запал, после двух пассионарных захватов президентского кабинета и общения с полпредом, пошел на убыль, и половина республики распространяла «достоверную» информацию о том, какой ценой это якобы было достигнуто.

Впрочем, новому «начальнику Кавказа» предстоит учитывать не только эти особенности менталитета региона. Если пытаться «влезть в тему» глубоко, станут видны факты, совладать с которыми и необходимо для обеспечения хоть какого-то прогресса, и крайне трудно. Вот, например, строят в одной северокавказской республике современные сельхозпредприятия, с теплицами по зарубежным рецептам. Рентабельность, понятное дело, многократно превышает разбросанные вокруг фермерские хозяйства, обитатели которых, хоть и трудятся с четырех утра до ночи, пребывают в полунищете. Пребывают - а работать на новые предприятия не идут, людей на них вынуждены завозить с «русского Юга». Можно ли сегодня вообразить крупного федерального чиновника, интересующегося всем этим хотя бы не меньше, чем позиционированием своей должности относительно кремлевского и белодомовского центров власти? Пока это кажется реальным только «с одного конца»: новая должность, как было заявлено после послания, будет в равной степени представлять и правительство, и администрацию. Поэтому частью процесса, который принято называть «борьбой в тандеме», учреждение нового поста точно не будет.