Тайный план Лукашенко

Белорусский независимый институт социально-экономических и политических исследований (НИСЭПИ) опубликовал данные сентябрьского национального социологического опроса. Результат: все осталось на своем месте. Но само место несколько меняется.

Сентябрьский опрос, результаты которого только что обнародованы, фиксирует, на первый взгляд, традиционное. Кризис не то чтобы уже прошел, но в ощущениях он словно уже достиг дна, кризисные кривые, которые несколько месяцев назад удрученно ползли вниз, возвращаются к привычным траекториям. Полемика на тему о том, как обстоят дела в Белоруссии после периода кризисных сомнений, снова идет с перевесом тех, кто полагает, что все движется в правильном направлении, и перевес этот сколь значителен, столь и обычен: 53:31.

А рейтинг самого президента Лукашенко живет своей жизнью - в которой словно и нет, и не было никакого кризиса и в которой сказочно счастливы пенсионеры и бюджетники. Лукашенко доверяет практически половина населения. Не все, конечно, из этой половины готовы, как в 2006 году, проголосовать за президента на очередных (уже никто не посчитает, каких по счету) выборах, но этот уровень стабилизировался процентах на сорока, и ближайшие преследователи довольствуются показателями, напоминающими статистическую погрешность. И даже Александр Милинкевич, вознамерившийся два года назад со своими 12-ю процентами рейтинга дать Лукашенко бой, сегодня лидирует среди вечно ругающихся между собой сподвижников с показателем в 3,4 процента.

Словом, ничего нового. За исключением одного арифметического нюанса: если прямая пусть даже медленно, но неуклонно ползет вверх, она рано или поздно пересечет некий критический уровень. На вопрос \" Если бы вам пришлось выбирать между объединением с Россией и вступлением в Европейский Союз, что бы вы выбрали?\" ответ впервые дан в пользу Европы - 42,7 против 38,3 процента.

Первый соблазн необорим – связать этот небольшой перевес с объявленной президентом Белоруссии \"вестернизацией\", \"молочными войнами\" и прочими борениями на тему коллективных сил быстрого реагирования. В самом деле, если половина населения одобряет все, что родится в воображении президента, должно расти и число тех, кто готов следовать за ним куда угодно, хоть в Европу. Но те же социологи отмечают и другую деталь, которая едва ли способна удивить кого-нибудь, проживающего в стране нетленного президентского рейтинга: любовь к Лукашенко в Белоруссии отнюдь не фанатична. Лидером среди ответов на вопрос \"Чьи интересы выражает власть?\" с 34 процентами стал вариант \"Чиновников и бюрократов\". А с предположением о том, что спустя 15 лет пришла, может быть, пора дать шанс новому человеку, согласились, между прочим, 50,2 процента.

Александр Лукашенко – счастливый человек. И если кому-то везет с ценами на нефть, то Лукашенко можно позавидовать по куда более глобальной причине: ему судьба даровала шанс назвать своим именем целый постсоветский феномен.

Он уже увековечил свои стиль и имя: основополагающий термин современности \"вертикаль власти\" первым произнес именно он. Тот, кому почему-то приписывают это новаторство, в то время еще трудился, ничего не прозревая, первым питерским вице-мэром. Именем Лукашенко в ту пору пугали подрастающих демократов, но очень скоро ему снова повезет: великая братская страна, которую Лукашенко так и не удалось возглавить, с использованием его опыта так бодро примется вставать с колен, что Александр Григорьевич как символ авторитаризма незаметно утратит свою самоценность и универсальность.

В приверженности Лукашенко какой-нибудь стратегии даже самые преданные его апологеты решатся заподозрить не больше, чем в следовании каким-то принципам.

У Лукашенко, кто бы каких моделей за него ни строил, нет сегодня никакого ясного плана по поводу Запада. Но он ему и не нужен – вот в чем весь секрет. Лукашенко так ведь и правит уже пятнадцать лет: то, чего он не знает и не хочет знать сегодня, становится понятным завтра. Вчера он объявлял белорусский язык вне закона. С 26 октября, меньше чем через неделю, областное белорусское радиовещание переходит на белорусский язык. Послезавтра, похоже, будет реабилитирован бело-красно-белый флаг, за который позавчера сажали.

Он шаг за шагом отвоевывает новую территорию - так ведь и в самом деле может показаться. При том, что все ровно наоборот: он смело ступает на те пространства, которые по велению самого времени открываются перед ним.

Белорусский язык знают только старики да бравирующая им оппозиционная молодежь. Но это совершенно не важно. Язык к политике имеет ровно столько же отношения, сколько и, скажем, отсутствующие пока громкие успехи сборной Белоруссии по футболу. Но чтобы искренне радоваться хотя бы тому, что она иногда чудом являет, футбольным фанатом надо быть ничуть не в большей степени, чем знать основы белорусского языка для того, чтобы осознавать: в государстве, которое называется Белоруссией, свой язык обязан быть просто как гимн, слова которого тоже мало кто знает.

А то, что такое государство есть, в Белоруссии уже давно никто не сомневается – это социологи уже тоже отмечают: то, что называется белорусской идентичностью, является уже устойчивой и безусловной системой.

И Лукашенко тут совершенно не при чем. Это как с экономикой, про которую белорусские экономисты не без некоторого энтузиазма шутят: ее здоровые ростки не в силах затоптать даже Лукашенко. Есть один безошибочный показатель гражданского здоровья: оно тем выше, чем меньше в своей обыденной жизни граждане обращают внимания на власть и на то, что она объявляет злобой дня. В Белоруссии, как показывает социология, даже при обреченной готовности голосовать за Лукашенко уже неплохо научились жить, обращая на него внимания не больше, чем на улицы, которые время от времени переименовывают в честь независимости.

И в этом, собственно, феномен: Белоруссия как государство состоялась – авторитарное, во многом пародийное, и, прямо сказать, если не уродливое, то вполне карикатурное. И это государство имеет место в очень здоровой стране. Пусть и со своими мифами, пусть привычка к братству с Россией реализуется в самой простой и понятной форме: 63 процента белорусов уверены, что Россия в прошлом году в Грузии была абсолютно права, да и грузины, которых белорусы видят нечасто, остаются для них представителями страны скорее враждебной, нежели дружественной.

Но, как показывает практика, это легко проходит. И Европа для белорусов, как не без горечи признают социологи, это не столько права человека и какие-то там ценности, сколько возможность подзаработать. Но все больше оптимистов, полагающих, что со временем связь между этими институциями будет обнаружена довольно легко.

А вот тренд, в соответствии с которым стране, так или иначе, Европа все ближе, неуклонен, и демарши Лукашенко могут обогатить его короткими всплесками или, наоборот, падениями - в зависимости от конъюнктуры. Но никак не отменить. Объективных вещей отменить не может даже он. В первую очередь, самую объективную их них: вопреки ему, под прессом его власти, на которую можно за пятнадцать лет научиться не обращать внимания, все постепенно встает на свои места. Медленно, но быстрее, чем там, куда белорусы, в соответствии с этой переоценкой, привыкают смотреть уже немного реже. И вне зависимости от того, куда и зачем смотрит их вечный лидер.