Даже на выборах в Грозном оппозиция выступила лучше

Корреспондента Newsweek выгнали из участковой избирательной комиссии в Мосгордуму за жалобу на вброс бюллетеней в пользу «Единой России».

Региональные и местные выборы 11 октября закончились политическим скандалом, какого не было уже много лет: парламентские фракции КПРФ, ЛДПР и «Справедливой России» демонстративно ушли из зала заседаний, требуя расследования итогов выборов и встречи с президентом Медведевым. Мария Железнова наблюдала за выборами на правах члена участковой избирательной комиссии и подтверждает: расследовать есть что.

На выборы я хожу. Не всегда, но бывает. Как избиратель хожу. До того как «Справедливая Россия» предложила кому-нибудь из моих коллег по Newsweek поработать на выборах депутатов Мосгордумы их представителем в участковой избирательной комиссии (УИК - самый низовой уровень), я в избиркомах никогда не работала. О чем честно написала в заявлении с просьбой зачислить меня в комиссию. Еще я честно написала, что я корреспондент. Для полноты честности в партии я сказала, что политически она мне нисколько не близка. То есть - открыла все свои карты.

Партия опасалась, что в Мосгордуму не попадет, и решила, что лучше отправить в комиссию хоть кого-нибудь, чем не отправить никого. Так я стала членом избирательной комиссии в Красносельском районе с правом решающего голоса. Это самый центр старой Москвы. Избиратели тут живут тоже в основном немолодые.

РАСПРЕДЕЛЕНИЕ НАРЯДОВ

Послужные списки остальных членов комиссии были предсказуемы: восемь работников местной управляющей компании (бывшего ЖЭКа), две пенсионерки, выбиравшие еще депутатов Моссовета, и 83-летняя коммунистка Валентина Игнатьевна, стойкий и опытный товарищ. Нашим председателем территориальная избирательная комиссия назначила директора управляющей компании, улыбчивого и добродушного Рустема. Члены комиссии назвали своего председателя директором. Потому что председатель он им на выборах, а директор - всегда.

Управляющая компания, которую он возглавляет, работает хорошо. То есть подъезды на подведомственной территории чисты, дворы подметены, агитация только правильная. Уничтожением неправильной занимались дворники. К десяти утра оставалась только агитация «Единой России». Неправильной, впрочем, было немного. Из шести зарегистрированных партий рекламировали себя от силы три.

Заместителем председателя комиссии выбрали старшего инженера Люду. Люда славится своим голосом. Говорят, зимой, когда дворникам надо сбрасывать снег с крыш, а внизу мешают припаркованные машины, Люда без мегафона может докричаться до квартиры любого автовладельца. Даже если окна автовладельца выходят на другую сторону дома.

Работать в избирательной комиссии на предвыборном этапе довольно скучно. Члены комиссии разносят по домам приглашения на выборы, клеят на подъезды объявления и по очереди дежурят в штабе комиссии, чтобы выдавать открепительные удостоверения. В мое дежурство за ними никто не приходил. В штабе было холодно. Дежуривший до меня оставил мне зимнюю куртку, шоколадку и кроссворд. Следующему дежурному я оставила куртку, шоколадку, кроссворд и яблоко. Комиссия признала во мне человека.

За дежурства, разнос приглашений и прочую работу город платит членам комиссии деньги. Один час стоит 10 рублей 58 копеек. Еще на 140 рублей членов комиссии кормят в день выборов. То есть в нашем городе демократия обходится бюджету сравнительно недорого.

В день голосования комиссия собралась в семь утра. Еще не рассвело. Пришли дежурный оперуполномоченный, дежурная медсестра и наряд милиции. Пришел наблюдатель от КПРФ Андрей лет двадцати двух и сразу сел читать доклад Бориса Немцова о коррупции в Москве. Потом пришли два наблюдателя от ЛДПР: мужчина и женщина.

Председатель распределил «наряды». Выдавать бюллетени посадили членов комиссии от ЛДПР, «Единой России», «Патриотов» и беспартийную Ольгу. Меня отрядили помогать беспартийной пенсионерке Надежде Александровне выдавать бюллетени тем, кто придет голосовать по открепительным. Надежда Александровна работала в комиссии не в первый раз, но раньше всегда была наблюдателем. Проблем, говорит, не наблюдала.

ЭТО БУДЕТ СВИНСТВО

Стационарные урны на нашем участке были неизящной и бестолковой конструкции: белые пластмассовые ящики со съемным верхом. И съемным низом, как выяснится потом. Такие прислали из горизбиркома. Председатель снял с урн крышки и показал пустое нутро ящиков. Верхушки опечатали. Надежда Александровна раздала карамельки. Мы съели их за успех избирательного процесса и открыли участок.

Люди с открепительными пошли сразу. Первой проголосовала представитель КПРФ Валентина Игнатьевна. Сразу видно - старой закалки человек, одобрила Надежда Александровна и выдала ей бюллетень. Потом пришла группа товарищей из незапоминающейся МосВодоОрганизации по соседству. Миловидная женщина вынула из сумки пачку открепительных и раздала коллегам. Они быстро проголосовали и ушли той же группой, что и пришли. Мы со смены, объяснила миловидная женщина.

Стол нам с Надеждой Александровной достался маленький. Не стол, а школьная парта. Две ведомости выдачи бюллетеней, пачка чистых бюллетеней и пакет для сданных нам открепительных на нем не помещались. Бюллетени настойчиво сползали на пол. Тогда мы внесли в комиссию рацпредложение и разделили бюллетени, 100 розовых, со списком партий, и 100 голубых, с одномандатниками, пополам. Одну пачку положили на стол, другую - в ящик парты. Это была наша ошибка. Зато стало удобно.

Наконец начали приходить голосовать местные жители - по паспортам. Пошли бодрые пары пенсионеров в беретах. Утренняя явка обещала быть хорошей. О ней надо было отчитываться каждые два часа.

Когда первый поток схлынул, мы отправили в поход переносную урну. Заявления на голосование на дому написали 34 человека. То есть написали соцработники - от имени подопечных, в основном 1923 года рождения. Урну взяли громкая Люда и флегматичная Вика. Они зазывали с собой наблюдателя от КПРФ. Он нехотя отложил доклад Немцова и ушел с ними в холод.

Их не было три часа. Они выдали бюллетени 11 избирателям. От одного дедушки они волеизъявления не добились. Он был в полубессознательном состоянии.

К обеду поток голосующих по открепительным сильно обмелел. Теперь шли не группы, а военные с женами и детьми. Проголосовав, они звонили куда-то по мобильному, говорили: мы проголосовали - и отключались.

Во второй раз ходить с урной отправили меня и Надежду Александровну. Уходить не хотелось, но первая пара ходивших замерзла, а больше отправить было некого. Старый товарищ Валентина Игнатьевна призыву явно не подлежала. Я поискала замерзшего наблюдателя от КПРФ, чтобы попросить его приглядеть за урнами. Но замерзший наблюдатель пропал.

И мы взяли список из 20 адресов, урну, наблюдателя от ЛДПР Игоря и пошли. В нашем списке были дамы преимущественно 1923 года рождения. Они открывали нам дверь с вопросом, почему мы пришли так поздно (шел третий час) - «девочки из собеса уже обзвонились». Старушки брали у нас бюллетени и спрашивали, глядя в список одномандатников: кто эти люди? Среди кандидатов была действующий депутат Мосгордумы от этого округа, член политсовета «Единой России» в центральном округе Москвы Инна Святенко. Она баллотировалась в депутаты уже в третий раз.

В одной квартире нам не открыли. Там в комнате в коммуналке лежала парализованная женщина. Ее соседи нас видели и слышали. Но открывать не стали.

Нашим последним адресом был дом рядом со школой, где шло голосование. У домофона мы встретили соседку избирательницы, которая была нам нужна. Узнав, что мы из избиркома, соседка поморщилась.

- Сейчас вы получите голос за «ЕдРо», им так сказали голосовать, - сказала она. - Это будет свинство.

Почему свинство, спросили мы.

- Потому что мы эту «Единую Россию» в глаза не видели, - резко сказала соседка. - А вот когда у нас во дворе все деревья хотели срубить, только Митрохин (лидер «Яблока». - Newsweek) их и отстоял. Так что голосовать за «ЕдРо» в нашем доме - это свинство. Удачи.

В выездной урне потом обнаружился один бюллетень за «Яблоко».

Мы вернулись в школу. У выездной части комиссии осталось четыре непроголосовавших заявления. Из ТИК позвонили и сказали добиваться этих голосов. И урна с Людой и Викой пошла в поход в третий раз. Они вернулись с победой. Проголосовали даже бессознательный дедушка и парализованная бабушка.

Сопровождавший нас наблюдатель от ЛДПР ушел в комнату отдыха греться коньяком. Там уже во второй раз смотрели фильм «Апокалипсис». Согревшись, наблюдатель от ЛДПР сыграл в настольный теннис с наблюдателем от КПРФ. Как сказал потом Игорь, он обыграл коммуниста «как ребенка».

За минуту до конца в зал вбежала женщина. Она попросила бюллетень, но не нашла в сумке паспорта. «Тогда, - попросила женщина, - отметьте, пожалуйста, что я пришла.

Мне для отчетности надо». Когда она ушла не проголосовав, дверь комиссии закрылась.

РАБОТАЕМ, ДЕВОЧКИ, РАБОТАЕМ

Сначала мы сдали неиспользованные бюллетени. Надежда Александровна расписалась в ведомости у секретаря, и их сложили в общую кучу. БюллетнИ, как ласково называли их мои коллеги, пересчитали и стали отрезать у них край - гасить. Эту и все прочие цифры полагалось сразу записывать на огромную бумажную простыню - протокол увеличенной формы. Он документом не считается и в конце работы комиссии выбрасывается, но когда он висит на стене, цифры видны всем. Я собиралась взять его на память.

- Где же наша простыня? - спросила я.

- Потом повесим, - сказала мне секретарь Аня. - Сначала посчитаем, потом напишем. А то если что не сойдется - мы же с ума сойдем.

- В законе написано - надо сразу писать, - сказала я. Но Аня уже убежала к телефону передавать в ТИК итоговую явку. Получалась почти «красивая» цифра - 774. Это больше 50%. Это была хорошая явка.

- Потом напишем простыню, - ответили мне комиссионные дамы хором. - Так удобнее!

Мы сдвинули столы и стали открывать урны. Поскольку большой протокол на стенку не повесили, я стала записывать цифры на обычной бумажке. Наблюдатели от ЛДПР уже ушли, и когда председатель Рустем и Андрей от КПРФ взялись за первую урну, дно, похожее на пластмассовый тазик, отвалилось. Вторую урну они брали уже не за края, а снизу.

Мужчины «вылили» бюллетени на стол. Мы стали разбирать их на голубые и розовые. Когда мы разобрали верхний слой, на виду оказались две ровные толстые пачки бюллетеней. Они лежали ровнехонько, голубая и розовая пачки толщиной сантиметра в полтора-два каждая.

Они не могли лечь так, если их бросали в урну по одному.

На них никто даже не посмотрел.

Уважаемые члены комиссии, уважаемый председатель, сказала я и ткнула указательными пальцами в пачки. Обращаю ваше внимание, что у нас на столе лежат две ровные толстые пачки бюллетеней, вот они!

- Какие пачки? - сказала моя соседка.

- Я ничего не вижу, - сказал председатель.

- Работаем, девочки, работаем, - сказала моя соседка.

У меня оставался один потенциальный свидетель. «Вы видите пачки?» - спросила я у Андрея из КПРФ. Он посмотрел на пачки и ничего не сказал.

Тогда я взяла эти пачки и положила перед собой. Мои коллеги, отложив розовые бюллетени, уже раскладывали голубые на пять кучек по именам кандидатов. Вся отловленная мной голубая пачка отправилась в кучку Инны Святенко, один бюллетень за другим. Их было 50.

Кучка Святенко оказалась самой большой. Я переписала цифры на бумажку, и мы стали их складывать в столбик, чтобы понять, сколько голубых бюллетеней оказалось в урне. Оказалось, недостает 61 бюллетеня. То есть получается, их унесли домой проголосовавшие.

- Боже мой, - сказала секретарь Аня, - они не могли столько унести! Вот это то самое «если что»!

И тут мы с Надеждой Александровной вспомнили про пачку голубых бюллетеней, которую мы положили в ящик парты. Чтобы они не упали на пол. Рассерженная Аня схватила нашу пачку и закричала: «Меня почти хватил инфаркт! Слава богу, они нашлись!» И побежала звонить в ТИК с исправленными цифрами.

Мы вернулись раскладывать по партийным кучкам розовые бюллетени. Я спросила у наблюдателя от КПРФ, подпишется ли он под моей жалобой на две пачки бюллетеней. Он сказал, что лично он ничего не видел, нарушений не наблюдал, подписываться не будет.

Я вернулась к столу. Мы стали раскладывать по партиям розовые бюллетени. Я взяла ровную пачку и опять переложила ее всю, один бюллетень за другим, в одну кучку - «Единой России». Их было 50. Галочки были одинаковые.

Я записала партийный расклад на свою бумажку. Коммунистическому наблюдателю было на что закрыть глаза. «Единая Россия» получала у нас на участке 449 голосов, КПРФ - 163, ЛДПР - 61, «Яблоко» - 52, «Справедливая» - 32, «Патриоты» - 4. 13 бюллетеней были испорчены. На двух было написано «это не выборы», на одном «верните выборы», на одном «мне никто не нравится», два были перечеркнуты, в остальных крестики стояли во всех клеточках. Итого «Единая Россия» набирала на нашем участке около 59%, на втором месте шла компартия с 21%, ЛДПР преодолевала 7% барьер, немного не дотягивало до него «Яблоко».

В самом деле, наблюдатель от КПРФ мог быть доволен. Я вздохнула и написала на бумаге: «В территориальную избирательную комиссию Красносельского района. Жалоба».

НАМ С ЭТИМ ЖИТЬ

Это была моя ошибка. Надо было подождать еще немного. Если бы я подождала, я получила бы на руки копию протокола с этими цифрами. Потому что в официальном отчете на сайте Мосгоризбиркома цифры стоят другие. С моими они разнятся - и сильно. Общее число проголосовавших не изменилось. Но на сайте написано, что «Единая Россия» получила на 160 голосов больше, чем мы насчитали. А КПРФ - на 101 меньше. А у «Яблока» из 52 голосов осталось 10. А у «Справедливой России» из 32 осталось 22. ЛДПР и «Патриоты» не пострадали.

Так что наблюдатель от КПРФ рано радовался.

Но я написала на бумаге «В ТИК Красносельского района. Жалоба», не дождавшись составления протокола. Моя соседка заглянула ко мне в бумажку и побежала к председателю.

- Что это? - спросил председатель и улыбнулся.

- Жалоба, - сказала я и тоже улыбнулась.

- Какая жалоба? - спросил председатель улыбаясь.

- На пачки в урне, - сказала я улыбаясь.

- Не было пачек в урне, - сказал председатель.

- Я видела и вслух сказала, - сказала я.

- Точно? - спросил председатель.

- Совершенно точно, - сказала я.

- Тогда я вас отстраняю от работы в комиссии, - сказал председатель и снова улыбнулся, - за сокрытие 50 бюллетеней.

- Отстраняйте, - сказала я.

И мы стали писать каждый свои бумажки.

- Ну давайте ей хотя бы дадим высказаться! - неожиданно вступилась за меня представитель «Патриотов России» Евгения Яковлевна.

Я повторила, что видела две пачки, что я их держала в руках, пересчитала и видела одинаковые галочки за «Единую Россию». И что я напишу про это жалобу.

- Ты хорошо подумала? - спросила меня Евгения Яковлевна. - Нам же потом с этим жить.

- Вот именно, - сказала я.

Поняв, что меня нужно отстранять, комиссия ужасно расстроилась. Как писать на меня бумажку, в комиссии не знали, поэтому отстранение обещало занять какое-то время. Было уже 11. «Ну мы же все нормальные люди, - говорили они, - ведь очень же домой хочется». Повздыхав, десять женщин написали, что я мешала их работе и пыталась спрятать бюллетени.

Меня отсадили за ту самую парту, где мы собирали открепительные. Освободившееся после меня место у стола с бюллетенями занял наблюдатель от коммунистов. Поскольку делать в моем присутствии уже ничего было нельзя, комиссия пустилась в разговоры. Говорили о важности приема витаминов и разделе сына Орбакайте и Байсарова. Пришла уборщица со шваброй. Члены комиссии записали с ее слов рецепт «совершенно волшебной кабачковой икры».

Решение об отстранении председатель и секретарь писали полтора часа. У комиссии кончились темы для разговоров и сканворды. Последние минут двадцать мы сидели в полной тишине.

Потом, в штабе «Справедливой России», где я написала заявление с именами и фамилиями в прокуратуру города, я встретила еще нескольких таких же отстраненных от работы членов комиссий. Только в моем округе отстранили 26 человек. Жалобы на толстые пачки бюллетеней в урнах написали больше десяти человек. После рассмотрения одной такой жалобы территориальная комиссия Головинского района на севере Москвы признала результаты выборов на одном участке недействительными.

В Мосгордуму прошли две партии - «Единая Россия» и КПРФ. Коммунисты получили три мандата. Во всех 17 одномандатных округах победили кандидаты «Единой России». В том числе Инна Святенко.

Даже на выборах мэра в Грозном оппозиция получила больше голосов.

Присягу новые депутаты примут уже на следующей неделе. К тому времени на мою жалобу должен прийти ответ из прокуратуры. Но я думаю, что там сюрпризов тоже не будет.