Как будет приниматься бюджет-2010

Представители думских партий рассказывают, как будут принимать бюджет-2010

Slon.ru задал одинаковые вопросы ответственным за работу над бюджетом представителям трех из четырех парламентских партий.

Евгений Федоров, депутат от партии «Единая Россия», председатель комитета Госдумы по экономической политике и предпринимательству:

– Согласны ли вы с сохранением значительного дефицита бюджета в 2010 году и предложенным правительством способом его покрытия, прежде всего, за счет средств Резервного фонда?

– У нас впервые в новейшей истории сложился дефицит. Я говорю об истории последних лет. В дефиците ничего особенно хорошего нет, но это связано с мировым финансовым кризисом. Надеюсь, что это – временная ситуация. Дефицит будет продолжаться не более двух – трех лет. Потом он будет компенсированный, а потом мы снова будем жить с профицитным бюджетом.
Для того, чтобы это сделать, надо менять качество российской экономики. Нужно переходить на инновационную экономику, на экономику высокой добавленной стоимости, что еще важнее. Это новые инструменты, новые рынки и новое ВВП в сегодняшних российских реалиях.

Нормально, что дефицит покрывается за счет Резервного фонда. Для этого [фонд] и был создан, накоплен, чтобы покрывать. Дефицит бюджета создан благодаря кризису, это надо четко понимать. Заканчивается у нас кризис, заканчивается дефицит. Это – взаимосвязанные понятия.

Резервный фонд, конечно, оправдал свое назначение. Это соотносится с практикой наших домохозяйств. Страна зимняя, у нас принято создавать запасы под подушку, под матрасы. Это российская специфика. В этом смысле правительство поступило так, как поступил бы каждый россиянин. Оно подготовилось к долгой зиме. Зима наступила, и эти запасы нас спасли. Если б их не было, то страна бы скатилась в сценарий кризиса 98-го года: развал финансовой системы, дезорганизация экономики, колоссальная девальвация. Мы бы просто ушли на очень плохой путь, мы бы кризис расхлебывали лет 5 – 10, и сейчас бы были совсем в другом состоянии.

Если проследить, куда ушли [средства] фонда, то видно, что они ушли в социальную сферу, он весь ушел людям, потому что государство спасало людей. Расходы на кредитовании промышленности – это были не деньги бюджета, это были деньги Центробанка. То есть, Центральный банк кредитовал за большие проценты, и не только он, но и все банки страны. И они все возвратные, а вот «бюджетная подушка» вся ушла людям. Правительство сделало правильно, что сумело подготовить запасы, чтобы потом раздать людям.

– Насколько обоснованна, с вашей точки зрения, структура расходов бюджета?

— Обоснованна. На социальную политику идет большая часть бюджета, у нас по сравнению с прошлым годом только на пенсии статья увеличена на 2 трлн рублей. То есть, столько добавлено пенсионерам денег. Вдумайтесь в это: при параметрах бюджета в 8– 9 триллионов, 20% бюджета отправлено на поддержку людей.

У нас пенсионеры – самая незащищенная часть общества. Должны ли мы были их поддерживать, или отнимать у людей деньги, чтобы решить свои проблемы? Люди должны для себя решить, устраивает ли их та власть, которая сначала думает о людях. Кстати, иногда нас критикуют: а как же так, люди могли бы потерпеть. Людей не устроила бы такая власть. Это политический выбор людей.

– Насколько обоснованно резкое сокращение инфраструктурных и инвестиционных расходов? Согласны ли вы со сценарием правительства, который предусматривает выход из кризиса за счет роста платежеспособного спроса, прежде всего, со стороны пенсионеров?

– Я по-другому понял ваш вопрос: почему российская власть не отняла деньги у пенсионеров и не отдала их богатым людям, которые владеют крупными кампаниями?
Когда пенсионерам резко увеличивают количество денег, это делают не для того, чтобы решить проблемы внутреннего спроса. Это делают для того, чтобы решить проблемы людей, у которых, в результате, в том числе и кризиса, сложились сложные жизненные обстоятельства. Их правительство, прежде всего, спасает и им помогает.
Понятно, что пенсионеры потратят деньги в стране, но это – следствие. Позитивное. Это очень хороший и довольно мощный фактор, но он имел второстепенное значение. На первом месте стояли люди. Но финансирование и поддержка людей помогает российской промышленности, это совокупность двух подходов.

– Насколько обоснованно снижение расходов на поддержку отдельных секторов национальной экономики: сельского хозяйства почти на 70%, транспорта на 20%, ТЭК на 40%?

– Снижение расходов на отрасли – это решение, связанное с тем, что в России не хватает денег. Когда у вас в семье проблемы, например кто-то работу потерял, источник доходов перестал работать, вы собираете семейный совет и решаете, что важно, а что потерпит. Вы, наверно, скажете что дети – я как платил за школу, так и буду платить. Второй [приоритет] – питание.
Так вы выстраиваете расходы. Вот и здесь решение напрямую связано с тем, что сократились доходы бюджета в Российской Федерации и надо выстраивать [новую] систему ценностей. Впереди – люди. Расходы же не убрали, их просто сократили и притом сократили на возвратной основе. Кроме того, есть еще один момент: все-таки в экономике работают люди достаточно здоровые, умные и профессиональные. Правительство предполагает, что произойдет определенная мобилизация бизнеса, и, со своей стороны, ставит задачи экономике, которые позволят решить проблему.

Я выскажу свое мнение. Я очень скептически отношусь к тому, когда [правительством] финансируется экономика. Как правило, мы видим, что прямое финансирование предприятий резко расхолаживает их и [уменьшает их] рыночную амбициозность. Они тут же начинают ориентироваться: лучше мы получим деньги бесплатно от государства, чем мы будем напрягаться, рисковать и работать с утра до вечера.
Вот мы видим, что ровно это произошло с Тольятти, и в большей степени с «КД-Авиа», которой дали 4 млрд руб. Мгновенно руководство предприятия решило: «О! Нам дают деньги!», – и тут же уронило рентабельность предприятия в три раза. Это же надо! За месяц в два раза убытки превысили доходы платежеспособного предприятия, и это в летние месяцы, когда люди летают и платят живые деньги за билеты.

Это яркий пример: раз они дали денег то их припрятать надо, а лучше отправить за границу, купить себе дачу, чтобы никто не знал. Это неправильный путь, и мы, кстати, увидели на этих двух примерах, что двигаться по этому пути – неправильно.

Государственное финансирование вымывает частную инициативу, расслабляет бизнес, снижает у него риски и желание зарабатывать и предпринимать. Я против прямого финансирования. Приоритетом для нас всегда был космос, удалось поднять его финансирование в десятки раз за последние 6 – 7 лет. Результат: в три раза сократилось число коммерческих пусков. Зачем зарабатывать, если дают деньги, кладут их в рот, только проглоти?
Суть предпринимательства в том, что человек выкладывается полностью, живя как выжатый лимон, но толкает его на это мотивация под названием «риски и предпринимательский доход». А как только появляется халява, он становится поглотителем государственных денег.

– Фракция будет голосовать за бюджет?

– Конечно, будем. Фракция обсуждает много поправок в закон об акцизах, то есть, фактически, обсуждается доходная часть бюджета. Много будет поправок в бюджет на второй и третий годы. Мы договорились с правительством в плане поправок, кроме акцизных. И много будет поправок по расходам.

Есть, например, такое предложение: мы тратим на науку в следующем году 300 млрд рублей. Минимум на 100 млрд должно быть создано интеллектуальной собственности уже в следующем году. Это должно быть заложено в контракты. Большая часть расходов на НИОКР должна быть пущена по принципам инвестиционных расходов. Это инвестиции в создание интеллектуальной собственности, а не просьба изучить какой-то вопрос и написать никому не нужный отчет.

Есть предложение в два раза поднять акциз на табак. В России акциз на табак отстает от европейских акцизов в восемь – девять раз. Именно поэтому из России контрабандой везут сигареты. Не потому, что они здесь лучшие, а потому что акциз меньше. Это повысит стоимость пачки сигарет на два – три рубля, и подчеркнет нашу позицию, что табак – это вредно. Надо поднимать порог, в том числе, и экономически. А в перспективе мы считаем, что еще на 50% надо повысить. То есть мы закладываем повышение в два раза, потом на 50%, а потом — еще на 50%. Получится в сумме повышение в четыре раза.

Есть предложение о введение единого акциза на алкоголь. Это можно сделать в рамках бюджета 2010 года. У нас четыре разных акциза на алкоголь и пиво. Причем, акциз на водку у нас ниже акциза на пиво. Учитывая наши подходы [по переходу на] южный тип потребления, они должны быть, как минимум, одинаковы. Почему, если я пью водку, я должен платить меньше, чем, если я пью пиво?
Поэтому было предложение о едином акцизе, который дает где-то 24 млрд рублей дохода в бюджет. Разница в ценах будет небольшой. Акциз на пиво всего на 25% больше акциза на водку. Если эта разница выбирается, мы получаем 24 млрд рублей доходов и единые простые и понятные правила.

По расходам есть несколько предложений. Например, единая система по госзакупкам – это предложение из бюджетного послания президента. Такая система дает до 800 млрд рублей экономии на госзакупках. У нас федеральные госзакупки на 4 с небольшим трлн. рублей, и муниципальные еще около триллиона. Но эту единую контрактную систему надо создавать. Есть ряд предложений по сокращению расходов.

Расходы рассматриваются во время второго чтения. Нулевое чтение уже прошло, часть наших предложений правительство уже включило [в проект бюджета]. Эти предложения мы еще не обсуждали с правительством.

Борис Кашин, депутат Госдумы от КПРФ, член Комитета Госдумы по финансовому рынку

– Согласны ли вы с сохранением значительного дефицита бюджета в 2010 году и предложенным правительством способом его покрытия, главным образом, за счет средств Резервного фонда?

– Согласен, потому что там заложены те позиции, без которых наша социальная сфера не выживет. Проблема в том, что за этими цифрами, в которых трудно разобраться, скрывается громадный отток государственных средств из резервов через различные подставные структуры и другие схемы. Доходную часть бюджета можно было бы увеличить, если бы наша власть не была повязана с крупным бизнесом. Дефицит в нашей ситуации неизбежен, но проблемы от этого никуда не уходят.

– Насколько обоснованна, с вашей точки зрения, структура расходов бюджета?

– Регионы оказались в крайне сложном положении. Государство залезает в резервы, но у регионов никаких резервов нет. На них федерация скинула ряд функций, которые не подкреплены деньгами. Трансферты нужны в бóльших объемах, чем те, которые регионы сейчас получают. Я был в нескольких северных регионах: в Карелии, например, не топят до сих пор.

Жалеть деньги на ЖКХ в такой ситуации – безнравственно.

– Обоснованно ли резкое повышение пенсий в 2010 году?

– Смотря что ставится во главу угла. Если благополучие банков – то да, это трудно объяснить. У нас соотношение пенсии к зарплате – около 20%, может быть чуть больше. Такой позорной цифры нигде в мире нет. Понятно, что власть к таким решениям подталкивает инстинкт самосохранения, но они очевидно необходимы.
Другой вопрос, что такой огромный дефицит, который мы сейчас видим, заставляет задуматься, что дальше. Проедим резервы, и что? Ничего не делается, чтобы изменить структуру экономики. Говорят про инновации и сохраняют аспирантские стипендии 1500 – 2500 рублей в зависимости от ВУЗа. Это просто абсурд. Ее так и будут использовать, чтобы откосить от армии. Они не способны принять ни одного кардинального и эффективного решения в экономике. Они повязаны своими групповыми интересами и фактически парализуют развитие событий.

– Насколько обоснованно резкое сокращение инфраструктурных и инвестиционных расходов? Согласны ли вы со сценарием правительства, который предусматривает выход из кризиса за счет роста платежеспособного спроса, прежде всего, со стороны пенсионеров?

– О какой покупательской способности может идти речь? Пенсионеры выживают сейчас. В регионах растет объем коммунальных неплатежей. Это повышение целиком уйдет на квартплату у пенсионеров. Может быть, останется на кусок хлеба. Что сейчас покупают пенсионеры?

Такой пример. В одном из районов Вологодской области наш первый секретарь [местной партийной организации КПРФ] – пожилой человек. Он в советское время возглавлял этот район 15 лет. У него пенсия – пять – шесть тысяч рублей. У действующего главы района зарплата сто тысяч рублей и пенсия будет не менее пятидесяти.

– Насколько обоснованно снижение расходов по поддержке отдельных секторов национальной экономики: сельского хозяйства почти на 70%, транспорта на 20%, ТЭК на 40%?

– Не знаю, как это назвать культурным словом. Я как депутат от Мурманской области занимаюсь проблемами рыбной промышленности. Эта отрасль дала в прошлом году рост. Президент говорит о точках роста. Дайте им деньги еще, чтобы они дальше развивались. Урезали все деньги на науку, теперь рыбная наука не может работать. А зачем там наука? Это прогнозы по численности рыбного стада, прежде всего. Нет прогноза собственного – на международных переговорах у нас слабая позиция, нам не достается квот. Мы только начали усаживаться на этот сук, и сразу его рубим.

– Фракция проголосует за бюджет?

– Надо реально смотреть на вещи. К нам придет 13-го числа [вице-премьер, министр финансов Алексей] Кудрин. Но расклад голосов в Госдуме очевиден, вряд ли будут внесены серьезные изменения. Мы не голосовали за прошлый бюджет.

Мы будем пытаться дать свои поправки. Иногда можно какие-то вещи пробить. Но все упирается в то, какова власть. С этой властью все, что мы сейчас имеем, будет продолжаться бесконечно.

Максим Рохмистров, депутат Госдумы от ЛДПР, первый заместитель руководителя фракции ЛДПР

– Согласны ли вы с сохранением значительного дефицита бюджета в 2010 году и предложенным правительством способом его покрытия, главным образом, за счет средств Резервного фонда?

– Согласны. Но при этом считаем, что дефицит бюджета возникает, в том числе, за счет неэффективной налоговой политики. То есть за счет применения сложно администрируемых и неэффективных налогов.
Мы неоднократно предлагали более простые меры, более простые в администрировании и повышающие эффективность всей системы налогообложения.

Применяемые сегодня меры способствуют рецессии. Система налогообложения, к сожалению, только увеличивает нагрузку на предприятия, которые пока еще работают. Мы неоднократно вносили конкретные законодательные инициативы, способствующие собираемости акцизов, например, на алкоголь. Мы и сейчас готовим дублирующий законопроект о государственной монополии на алкоголь. Фактически, все расчеты за поставки на алкоголь мы хотим контролировать компьютеризированной системой. Это инициатива даст 98% собираемости акцизов на алкоголь.

Наше предложение может за первый же год сократить дефицит бюджета на 10%. Еще 10% можно сократить за счет повышения эффективности и качества администрирования налогов. Мы можем выйти на реальный дефицит бюджета от 5 до 7%, которые покроются за счет приватизации и ряда других мер. Хотя вопрос приватизации также очень спорен. В 1994 году путем залоговых аукционов государственные активы были проданы за бесценок.

– Насколько обоснованна, с вашей точки зрения, структура расходов бюджета?

– В концепции бюджета есть много проблем. В реальных расходах очень сложно ориентироваться. Кому давать? Больше давать? Меньше давать?

С концепцией расходов мы не согласны по многим вопросам. Во-первых, считаем, что подъем потребительского спроса должен идти по другому сценарию, не за счет увеличения прямых социальных выплат. Социальные выплаты – это прямой рост инфляции. Мы хотим не только сохранить, но и улучшить социальную часть бюджета, но через другие механизмы.

Нужно выделить деньги реальному сектору экономики, и тогда эти же самые деньги вернутся в виде социальных выплат через предприятия, через производимую ими продукцию. Но для того чтобы эти деньги дошли до зарплат и до социальных выплат, нужно реализовать комплекс мер. Необходимо снижение налоговой нагрузки на предприятия, улучшение администрирования системы налогообложения. Важный вопрос: соединение объекта в единое целое с земельным участком, на котором он размещен.

Потому что сейчас это – проблема, когда приходится платить сумасшедшие деньги за землю, которая находится под зданием, которое ему принадлежит. Есть проблема чрезмерной централизации налогообложения. Есть проблемы распределения денег по национальному признаку. Ингушетия и Чеченская республика получают на социально-экономическое развитие суммы в 4 раза больше, чем аналогичные регионы в Центральной России. То есть сохраняется коммунистическая тенденция поддержки национальных регионов за их более лояльное отношение к власти. Мы категорически против этого.

Еще один момент. У нас большая часть налогов уплачивается предприятиями не в тех регионах, где они находятся. Это негативно сказывается на наполнении региональных бюджетов. Нужно принять закон об основной нагрузке по социальному обеспечению граждан. То есть вопрос принципиальный. Если бы Рязанский НПЗ платил налоги в полном объеме в Рязанской области, проблем с бюджетом в Рязанской области вообще бы не было. Только за счет одного предприятия.

– Обоснованно ли резкое повышение пенсий в 2010 году?

– Система очень простая. У нас приближаются выборы, партии власти нужны голоса. Они поддерживают наиболее активную на выборах часть населения, чтобы привлечь их голоса. Экономической целесообразности тут нет.
Экономически целесообразно, по нашему мнению, сохранить покупательную способность денег, которые пенсионер получает сегодня. У нас, например, постоянно растут цены на энергоносители. Это 30 и более процентов в стоимости любых товаров.

Очень интересно у нас в стране проводят мероприятия по укреплению национальной валюты, что отрицательно сказывается на покупательной способности и конкурентной безопасности нашей страны. А с другой стороны, у нас постоянно растут цены на энергоносители, что абсолютно не обоснованно. Вместе с ними растут цены на товары, в том числе и повседневного спроса. В то время как во всем мире работает другая схема: дешевеют энергоносители, дешевеют и товары. Мы – единственная страна-исключение из этого правила.

У нас сегодня цена за литр бензина соответствует цене мая прошлого года. А тогда стоимость барреля нефти была 100 с лишнем долларов. Теперь нефть в полтора раза дешевле, а цена на бензин такая же. Так компании компенсируют себе те доходы, которые они не получают от экспорта нефти. Они не хотят в кризис снижать свои личные доходы, а за это расплачивается население.

Растут цены на энергоносители, растут цены на все, что производится и продается в стране. Это не только удар по национальной валюте. При укреплении рубля и росте цен на энергоносители падает в целом конкурентная безопасность: стоимость производства наших товаров растет. А в других странах кризис наоборот снизил себестоимость продукции. И наша продукция становится неконкурентоспособной.
Меры, которые предпринимаются сегодня нашей страной, явно недостаточны. Например, что такое штраф 3 млн рублей, выписанный ФАС нефтяным компаниям? Они получают сотни миллиардов рублей прибыли. Это даже не дробинка слону, даже не шлепок, даже не слова порицания. Для них это – ничто.

– Насколько обоснованно резкое сокращение инфраструктурных и инвестиционных расходов? Согласны ли вы со сценарием правительства, который предусматривает выход из кризиса за счет роста платежеспособного спроса, прежде всего, со стороны пенсионеров?

– Мы об этом говорили и на встрече с Кудриным и на заседаниях, что повышение покупательной способности населения не является серьезной антикризисной мерой, поддержание спроса во всем мире достигается несколько иными методами. Прежде всего, за счет прямых мер поддержки национальной экономики, которая выпускает конкурентоспособный товар и выплачивает заработную плату. Пенсионеры же на любом рынке не являются [теми, кто увеличивает] покупательную способность.

Необходимо развитие государственных программ по поддержке таких отраслей, как, например, строительство. Это уникальная отрасль. При строительстве одного объекта поддерживается ряд других отраслей экономики. Один ипотечный кредит обеспечивает работой сотню людей. Но целенаправленной политики по поддержке отрасли, которую мы наблюдали в ситуации с «АвтоВАЗом», нет. Поддержка «АвтоВАЗа» – это национальная традиция: отдать деньги туда, где они пропадают.

– Насколько обоснованно снижение расходов по поддержке отдельных секторов национальной экономики: сельского хозяйства почти на 70%, транспорта на 20%, ТЭК на 40%?

– Транспорт – это очень важно. У нас строительство [дорог] – самая коррумпированная отрасль, нигде дороги не стоят так дорого, как у нас. А за АПК – вообще расстреливать надо. Что и делают в некоторых странах. В том числе, и в Китае.

– Фракция проголосует за бюджет?

– Мы не будем голосовать за бюджет. Наши претензии, которые уже не учтены, носят концептуальный характер. В любой стране во время кризиса сменяется власть. Власть не может удержать партия, которая привела страну к кризису. А у нас монополия одной партии – партии власти. Идеально было бы, если бы в результате выборов ни одна партия не смогла набрать большинство, а решения принимались в коалиции нескольких партий.