\"Русских надо бить палкой\", чтобы они стали лучше

Фраза Виктора Ерофеева, за которую его обвиняют в русофобии, - «русских надо бить палкой, иначе они перестанут быть русскими» - у всякого не лишенного души и ума читателя должна вызывать желание стать другим русским.

Преподаватели филологического факультета МГУ, возмущенные книжкой Виктора Ерофеева «Энциклопедия русской души» (написана 11 лет назад), написали на него жалобу - депутату Мосгордумы от КПРФ Николаю Губенко. Депутат пообещал обратиться в прокуратуру.

Это потрясает: почему в прокуратуру?.. Может, сразу его отправить в ссылку?..

Нас уже много раз предупреждали, что власть, наконец, возьмется за искусство: в 2002 году, когда книги Сорокина сваливали в большой фанерный унитаз перед Большим театром; в 2004 году, когда депутаты хотели запретить оперу «Дети Розенталя»; в 2007 году, когда не пускали на выставку в Париж «Целующихся милиционеров» и увольняли из Третьяковки куратора Андрея Ерофеева, брата писателя. А попутно еще вспомним выставку Марата Гельмана «Россия-2» и вечный бой с Сахаровским центром и художником Юрием Самодуровым. Но всякий раз, когда карающая рука возмущенной общественности была уже занесена над головой того или иного художника, в последний момент сверху раздавалась негромкая команда - «отбой», и дело спускали на тормозах. Да и как иначе: любая травля художника сегодня приводит к увеличению его популярности, которую можно конвертировать в деньги, в творческую свободу, в безопасность. Художника ругают - художник богатеет.

С арт-группой «Синие носы», однако, власть не встречается, а вот писатели ей все-таки зачем-то нужны. Зачем власти писатели? Потому что инструмент у писателей и у власти один: язык. Но вот проблема: власть и писатели всегда говорят на разных языках.

Поэтому задача у власти всегда одна: в широком смысле - привести язык писателей в соответствие с языком власти. Подобная корректировка языка подспудно и происходит во время встреч власти и интеллигенции (ситуация, которую невозможно представить в Европе или Америке).

Вот Николай Губенко пишет в статье в газете «Советская Россия» в связи с жалобой на Ерофеева:

«На наших глазах происходит эстетизация блатного фольклора и пропаганда криминального жаргона. Матерные слова, загрязняющие русский язык, обрушиваются на нас со страниц книг, газет и журналов, теле- и киноэкранов, театральных подмостков. Я как театральный режиссер в ужасе от того, что предлагают нам современные писатели. Как написала театральный критик Ольга Егошина, «в словарном запасе творцов новой драмы исключительно скромный заборный набор из трех-пяти букв. Свои сведения о жизни новая драма черпает из криминальной хроники и с порносайтов».

Что это означает, если перевести на язык невысказанного? «Как они посмели без спросу пользоваться «нашим» языком?» Когда дают определения языку писателя - «кощунственный», «оскорбительный», «провокационный», «раздувающий ненависть» и т. д., - это всегда означает скрытую борьбу за монополию на язык. Это подсознательное желание единолично распоряжаться языковыми потоками. И речь, конечно, не о грамотности, не о вульгарности, это совсем другое. Тут речь не о букве закона, а о духе.

И власть, и филологи по разным причинам, но хотят одного: чтобы язык был один для всех. Так уже было.

Вот великая загадка соцреализма: когда читаешь эти книги, не перестаешь удивляться, почему так невелика разница на письме между талантливым писателем и посредственным?

Почему индивидуальность не прорывается сквозь толщу букв, почему все так серо, почему слова не запоминаются, почему никто никогда не выходит за флажки? А просто - язык не пускает. Не то что цензоры не дают - язык не дает. На языке соцреализма - соцреалистический концепт, пустотный канон - невозможно принципиально создать ничего талантливого и оригинального. Талантливое можно создать только за рамками официальной языковой модели. Только отказ от языка соцреализма гарантирует выход в космос смысла и художественности: Зощенко, Платонов, Пастернак, Олеша, Бабель.

И еще забавная вещь с соцреализмом: плохой язык (скучный, формальный, нормативный) не дает возможности писать правду. И, соответственно, не порождает ответные человеческие чувства. Все слова, вроде бы, у писателя свои, вся палитра в его руках - а соцреалистический канон предполагает только один способ укладки слов в предложения - и никак иначе. Не встают слова по-другому. Не ложатся. Вот писатель Леонид Леонов, автор «Русского леса». Я не понимаю, почему с этой книгой все так носятся? Книга написана таким невыразительным языком, что ее не спасает даже талант Леонова. Он же ничего и сказать-то не может.

Откуда мат в таком многообразии и в почете - у народа и писателей? Да просто мат столетиями выполняет одну и ту же функцию: сопротивления официальному речению, десакакрализации, разоблачения официального вранья.

Филологи не любят Ерофеева. Допустим. Они низко оценивают его прозу? Так и дали бы экспертную оценку, вынесли бы свое профессиональное заключение. И кто бы бросил в них камень? Так ведь нет - филологи жалуются на буквы писателя Виктора Ерофеева - власти в лице депутата Н. Губенко. Это все равно как если бы врачи жаловались в милицию на то, что много больных в тяжелом состоянии.

Потому что их сознание, тоталитарное, не может справиться с этим текстом самостоятельно - как не справляется ослабленный организм с инфекцией. Они не приучены к языку другого - как не приучены вообще к «другому». И этот язык бьет их наотмашь. Этот язык их не слушается, потому что его нельзя удержать при помощи ленивых, обвислых вожжей нормы - он вырывается и несется, сбрасывая седока-читателя в придорожную лужу. А они-то думали, что русский язык заперт на ключ и ключи все у них.

Между тем фраза Ерофеева, которая так потрясла филологов - и за которую они его обвиняют в русофобии, - «русских надо бить палкой, иначе они перестанут быть русскими» - у всякого не лишенного души и ума читателя призвана рождать обратную реакцию - естественного внутреннего сопротивления, восстанавливать чувство собственного достоинства: это меня надо бить палкой? Это меня?.. Ты лжешь, писатель. Я докажу, что это не так.

И человек поднимается в полный рост. И его уже нельзя бить палкой. Так литература и писатель добиваются своей цели.

Только такой язык и способен сопротивляться насилию и беззаконию. Поэтому когда все говорят на разных языках - это хорошо. Это дает возможность реального, а не дутого выбора. Возможность выбирать свой собственный язык - это уже реальное завоевание свободы. Этот язык поведет тебя прямой дорогой туда, куда ты захочешь: во власть, в депутаты, в интеллигенты или куда-нибудь еще. Причем пока ты раздумываешь, куда идти, - твой язык уже сделал этот выбор за тебя.