ЕГЭ: гарантированный национальный крах

Только выпестуешь в себе готовность непредвзято оценить плюсы и минусы воцарения ЕГЭ, как повременная печать подкинет тебе высказываний адептов новшества - и все труды насмарку. И ведь пока они просто высказывались, было ещё полбеды. Прочтёшь, бывало, как ректор Петербургского университета публично восхваляет ЕГЭ за уничтожение ректорских списков, - и сперва, конечно, изумишься. А потом смекнёшь: а может, так человек шутит; а может, даёт понять, что доселе его делать такие списки принуждали (а что? вполне правдоподобно); в общем, потрясёшь ошалело головой - и успокоишься. Но теперь они уже не просто высказываются. Теперь нас знакомят с итогами исследования летних происшествий - и тут уж непредвзятости амба. Человек, изучивший эти итоги, нескоро сможет видеть злосчастные три буквы без глубокой тоски - или без ярости.

Сначала о том, чего в этих исследованиях нет. Разумеется, отчёты, которые я держу в руках (они подготовлены к недавнему заседанию Союза ректоров), суть лишь начало разбора полётов и на полноту не претендуют. И всё же отметим, что в них нет такого пустячка, как хотя бы приблизительная оценка объективности ЕГЭ. Что адекватность полученных человеком баллов его знаниям зачастую, вежливо говоря, спорна, все знали и так. Но тестирование первокурсников двух факультетов МГУ показало глубину расхождения: средний балл по ЕГЭ поступивших летом ребят равнялся 85, а осенью 60% тех же людей аналогичное задание провалили. Однако выводы исследователей так и строятся на аксиоме: баллы по ЕГЭ тождественны уровню подготовки абитуриента.

Не анализируется и уровень честности при приёме в вузы по новым правилам. Есть, правда, данные о прозрачности процесса: 40% вузов Москвы «не представили абитуриентам информации, необходимой для принятия решения и для контроля за процессом зачисления», ещё 20% сняли её до завершения всех стадий зачисления. Так что даже в Москве, под носом у бесчисленного начальства, 60% вузов полностью или частично убирали руки под стол (заметьте: снова 60% - возможно, это какая-то имманентная ЕГЭ доля осечек). Исследователи делают тут лишь один вывод: «Это также может привести в следующем году к необоснованно широкой рассылке документов для зачисления во множество вузов», хотя, кажется, и другие выводы ясны. Тем не менее постулат честности новой схемы и несовместимости её с коррупцией продолжает проповедоваться с прежним пылом.

Но, в конце-то концов, художника судят по законам, им самим над собою признанным. Люди исследовали не «всё про ЕГЭ», а только средние баллы по ЕГЭ абитуриентов, поступивших в московские вузы, - давайте и говорить о том, что они из своих средних баллов вывели. Если не считать предсказаний бурного перетока казённых денег к успешнейшим вузам, главных выводов два. Первый: среди московских вузов есть пятёрка лидеров (средний балл зачисления на бюджетное место 83-86 из ста); 21 полулидер (70-78 баллов); 17 середнячков (выше 60 баллов) и 17 аутсайдеров (ниже 60). Пусть так. Но авторам исследования (сами-то они, конечно, из вуза-лидера) стоило бы огласить некоторые важные подробности.

Все пять лидеров входят в список из 24 вузов, которым Минобр разрешает не ограничиваться ЕГЭ, - это раз. Все они имеют право проводить собственные олимпиады, и во всех них доля «олимпиадников» среди поступивших много выше средней - это два. Значит, они и оставляют меньшую, чем у других, долю бюджетных мест «на волю ЕГЭ» - и имеют право подправлять отбор, чего другим делать не дано. Полученная в таких условиях высочайшая планка отсечения едва ли может предъявляться менее свободным в действиях коллегам как победа в абсолютно честной борьбе: невелика заслуга обскакать стреноженного - и предстоящий передел бюджета не всем покажется справедливым.

Но второй вывод огорчает куда больше. Он состоит в том, что инженерное и технологическое образование в кризисе - половина зачисленных по этим специальностям суть троечники по физике и математике. Таких вузов слишком много, в них узкие и непонятные абитуриенту специализации - ну их всех! Нужно «оптимизировать» (то есть сократить) «цифры как бюджетного, так и внебюджетного приёма» и расширить специальности, сделав их более привлекательными. Да что там! Читайте: «Необходим переход на подготовку бакалавров широкого профиля по 95% инженерных и технологических специальностей» (это четыре года обучения вместо пяти), и дальше: «Не меньше половины бюджетных мест инженерного и технологического бакалавриата необходимо перевести в категорию прикладного бакалавриата (современный аналог техникумов в развитых странах)». Я не стану спрашивать, как можно предлагать такое после аварии на Саяно-Шушенской ГЭС, столь явно показавшей катастрофическое положение с инженерными кадрами. Я спрошу: а почему бы не договорить мысль до конца? Ведь и медицинские вузы сделали отнюдь не идеальный набор (ректор РГМУ имени Пирогова Володин выразился так: «Новая система породила чудовищную логику: не возьмут в пищевой - пойду в медицинский»). Так давайте половину будущих врачей так прямо и готовить в фельдшеры, а то даже и в сиделки - чё придуриваться-то? Но так авторы не говорят. Не решаются. А почему? Про инженеров-то решились, хотя согласиться на массовую замену инженеров «прикладными бакалаврами привлекательно широкого профиля» - точно такая же страшная деградация. Гарантированный национальный крах.

Конечно, дело не в одном ЕГЭ. Нам ведь и говорили, что ЕГЭ есть только зеркало происходящего в образовании, - и теперь мы видим, что́ нам недоговаривали. Что всё, выглядящее в этом зеркале дурно, надо не улучшать, а без стеснения объявлять хорошим и единственно правильным. Когда президенту Медведеву в Курчатовском институте предложили полюбоваться прозрачным мышиным мозгом, я счёл это неудачной шуткой. Я был неправ. Судя по тому, как мы ведём «институциональную реформу образования», как раз прозрачные мышиные мозги и будут наиболее распространённым его продуктом. Встретить мышь с не совсем пустым мозгом будет считаться редким и незаслуженным счастьем.