Голос тувинской степи

За­тя­ну­тый в ат­лас­ный ха­лат хо­о­мей­ч­жи — вир­ту­оз гор­ло­во­го пе­ния — на­чи­на­ет петь, при­крыв гла­за, ак­ком­па­ни­руя се­бе на струн­ном ин­ст­ру­мен­те.

Его двой­ной гор­ло­вой го­лос на­по­ми­на­ет гу­де­ние силь­но­го ве­т­ра в ска­лах: один из них по­до­бен обыч­но­му, че­ло­ве­че­с­ко­му, дру­гой рож­да­ет­ся глу­бо­ко в гор­та­ни.

Пес­ни ва­рь­и­ру­ют­ся, ме­ня­ет­ся стиль ис­пол­не­ния и темп: то, ка­жет­ся, за­вы­ва­ют ве­т­ры пу­с­ты­ни, то зем­ля гу­дит под ко­пы­та­ми мча­щих­ся ко­ней, то шу­мит не­о­хват­ная тай­га.

Не­из­мен­но од­но: не боль­ше ми­ну­ты или двух мо­жет длить­ся это на­пря­жен­ное пе­ние — на­сле­дие древ­не­го ис­кус­ст­ва ко­чев­ни­ков-тю­рок. Го­лос древ­ней сте­пи...

Пять ча­сов ле­ту из Моск­вы — и я в цен­т­ре Азии, в Ту­ве, в вось­ми­де­ся­ти­ты­сяч­ном го­ро­де Кы­зы­ле. Стою сре­ди зе­ле­но­го скве­ра пе­ред гор­де­ли­вым обе­ли­с­ком, от­ме­ча­ю­щим центр Азии, — ка­мен­ной иг­лой, прон­зив­шей зем­ной шар.

Не­ре­аль­но и ве­ли­че­ст­вен­но вы­гля­дит он на фо­не вз­ды­ма­ю­ще­го­ся на даль­нем бе­ре­гу пу­с­тын­но­го гор­но­го скло­на, над сли­я­ни­ем Бий-Хе­ма и Ка-Хе­ма — ис­то­ка­ми ве­ли­ко­го Ени­сея.

За­мы­сел мо­ну­мен­та воз­ник у здеш­не­го про­мы­ш­лен­ни­ка Са­фь­я­но­ва за­дол­го до то­го, как в 1914 го­ду Урян­хай­ский край (Ту­ва) был объ­яв­лен рос­сий­ским про­тек­то­ра­том и ос­но­ван Бе­ло­царск — бу­ду­щий Кы­зыл.

В 1944 го­ду, на пра­вах ав­то­но­мии, Ту­ва бы­ла при­со­е­ди­не­на к Рос­сии. Бы­ло вре­мя, ког­да здесь воз­во­ди­ли го­ро­да, пла­ни­ро­ва­ли стро­ить ГЭС.

Те­перь, впро­чем, как и на всех на­ших ок­ра­и­нах, ощу­ща­ет­ся от­кат к на­ту­раль­но­му хо­зяй­ст­ву. Сно­ва повер­нул­ся здесь че­ло­век ли­цом к спа­си­тель­ной при­ро­де...

В Кы­зы­ле мы, то есть не­боль­шая груп­па эко­ло­гов и я вме­с­те с ни­ми, не за­дер­жи­ва­ем­ся и едем даль­ше на юг, в Уб­су­нур­скую кот­ло­ви­ну, ле­жа­щую на гра­ни­це с Мон­го­ли­ей...