За что Сталин стрелял в шахматистов

Как уничтожали тех, кто смел думать, - тем более в провинции

В эпоху, когда в искусстве правил соцреализм, а в науке - марксистско-ленинское учение, единственным островком свободомыслия в Советском Союзе была, пожалуй, шахматная доска - на нее не распространялись директивы партии и правительства. На ней по-прежнему оставались в силе законы логики и гармонии, и, следуя им, можно было ходить как угодно, тогда как в других сферах умственной деятельности любой шаг в сторону от идеологических догм мог стать (и часто становился) последним. Тем и привлекала эта игра многие умы, искавшие в ней приюта от страшных веяний того времени.

Возможно, этим и объясняется огромная популярность шахмат в СССР и непобедимость советской шахматной школы. Еще один парадокс заключается в том, что в годы репрессий самые сильные шахматисты, которые жили преимущественно в Москве, избежали печальной участи. Не трогали тех, кто мог представлять ум пролетарского государства на международной арене?

Смертельно опасно в те времена было выигрывать провинциальные первенства. Впрочем, и звание чемпиона России не защитило сибиряка Петра Измайлова... Книга омского журналиста, пятикратного чемпиона города по шахматам Марка Мудрика, которая скоро должна выйти в свет, возвращает из забвения имена многих рыцарей шахматного искусства - тех, кто жертвовал в своей рисковой игре не только пешками и фигурами. Партия (разыгрываемая самим государством) требовала в то время куда больших жертв.

Проигравший победитель Ботвинника

В 1924 году в первенстве Омска победил Петр Измайлов, сын священника (в анкете ему пришлось происхождение изменить - на «сын учителя»). Через два года он - первый в Сибири, а еще через два - чемпион РСФСР. В 1929 году двадцатидвухлетний мастер делит 1-2-е места в полуфинале всесоюзного первенства и получает право оспаривать звание чемпиона СССР в матч-турнире четырех. Больше того - наносит поражение Михаилу Ботвиннику. И вдруг что-то происходит: не доиграв турнир, он возвращается в Томск (там Петр в то время учился). Объяснение странное: окончился учебный отпуск.

Такова ли была истинная причина отъезда - кто знает: ни позднее, ни раньше на соревнованиях столь высокого ранга с подобной мотивировкой не сталкивались. В случае успеха в финальной схватке (и даже неуспеха) открывались бы перед ним перспективы вхождения в шахматную элиту страны, что, возможно, уберегло бы его от трагической участи. Но откуда он мог тогда о ней знать? И хотя в очередном первенстве СССР Измайлов снова взял верх над Ботвинником, попасть в финал уже не сумел - совсем немного не хватило везения.

10 сентября 1936 года Измайлов был арестован за «участие в контрреволюционной троцкистско-фашистской террористической организации». 28 апреля 1937-го ему был оглашен смертный приговор. В то время Петру только-только исполнилось 30 лет. Восемь лет провела на Колыме как «жена врага народа» Галина Ефимовна Козьмина.

Защита Уфинцевых

А теперь - о защите Уфинцевых (именно так: обязательно через букву «н» и во множественном числе). Андрей Николаевич стоял у истоков омских шахмат. Гаврила Андреевич, его сын, был одним из организаторов шахматной жизни города в 20- 30-е годы. Имя Анатолия Гавриловича, шахматного мастера - в названии знаменитого дебюта.

Учился Гаврила Уфинцев в омском кадетском корпусе. Между прочим, вместе с будущим членом политбюро Валерианом Куйбышевым. Их родители дружили. На Первой мировой капитана-артиллериста Уфинцева контузило. Стал плохо слышать, ослабло зрение, однако при Колчаке вернулся в армию. Дослужился (уже на интендантской должности) до подполковника. С войсками адмирала в конце 1919 года отступал из Омска, попал в плен и после долгой проверки, подтвердившей его непричастность к карательным или иного рода подсудным советскому трибуналу делам, был призван в Красную армию.

Демобилизовался через два года. Когда дом у отца отобрали, пришлось искать жилье. Нашли развалюху с вросшими в землю окнами. Гаврила Андреевич заделался счетоводом. Через некоторое время занялся фотографией и организовал шахматный кружок.

В 1924 году он, новый чемпион города, становится штатным инструктором по шахматам и шашкам. В 1927 году берет сына с собой на первенство Сибири: пусть посмотрит, как играют сильные шахматисты. Вышло иначе: Толю включили в побочный турнир, где тринадцатилетний подросток выиграл все десять партий.

Пройдет несколько лет, и Анатолий Уфинцев выиграет и чемпионат города, и чемпионат воссозданной Омской области. Теперь его фамилия пишется через «м».

В газетах, в том числе дореволюционных, встречаются еще «Уфинцов» и «Уфимцов». Предполагаю, что в послеоктябрьские годы Гаврилу Андреевича вполне устраивала эта путаница, которая помогала ему хотя бы немного отдалиться от офицерского прошлого. В конце концов появился «Уфимцев» (фамилия - не из редких в наших краях: в перечне репрессированных омичей, опубликованном в одном из выпусков серии «Забвению не подлежит», - четырнадцать Уфимцевых).

Несколько слов об имени. Мария Гавриловна подсказала: отца звали Гавриил, однако у детей отчество писалось с одной буквой «и». Гаврила Андреевич понимал, что и таким вариантом «защиты Уфинцевых» пренебрегать не следует. Как-то принес на занятия в кружок дома пионеров старые шахматы. «Ими играл мой отец». И дети запомнили эту встречу с прошлым, поняв изначальный, может быть, вариант защиты Уфинцевых. Защиты от скудости и безобразия провинциальной жизни не поколебленных ни революциями, ни войнами.

Между тем наступил тридцать седьмой год, и к лету он добрался и до этой семьи. В один из августовских дней в дверь постучали. Обыск. Ничего, что могло бы заинтересовать людей с малиновыми петлицами, не нашли, тем не менее, старший по званию, обращаясь к Гавриле Андреевичу, сквозь зубы процедил: «Вам придется пройти с нами». Успел сказать, когда уводили: «Это недоразумение. Я скоро вернусь».

12 сентября «Омская правда» опубликовала реплику «Кого защищает Шахнович?». Она начиналась словами: «За последнее время вскрыта сильная засоренность шахматных организаций враждебными и чуждыми элементами». Автором реплики был Александр Елеонский, двухкратный чемпион Омска по шахматам (в начале войны его, заведующего научной библиоткой СибНИИСХОЗа, тоже арестовали и в сентябре того же сорок второго года расстреляли).

После выступления газеты без промедления был созван шахматный актив с предсказуемой повесткой дня: «Об очистке шахматно-шашечной организации от классово-враждебных элементов», и через неделю Марии Александровне Уфинцевой сообщили: «десять лет исправительно-трудовых лагерей без права переписки». Такой формулировкой согласно приказу НКВД маскировались смертные приговоры. Омская тройка установила в этом деле всесоюзный рекорд, осудив «10 августа 1937 года 1301, а 15 марта 1938 года - 1014 человек, из них соответственно 937 и 354 приговорила к расстрелу» («Вертикаль Большого террора», «Новая газета», 6-9 августа 2007). Среди них оказалось 68 бывших офицеров из «группы полковника А.Д. Кобеца», даром что самому полковнику было 89 лет. Спустя два дня после собрания шахматистов в секретных бумагах появилась резолюция: расстрелять.

19 сентября Гаврилы Андреевича Уфинцева не стало.

Чемпион? В лагерь!

«Очевидно, что даже далеко не полные сведения позволяют нам оценить масштаб охватившей шахматистов Сибири трагедии. Были репрессированы почти все чемпионы таких городов, как Томск, Омск, Новосибирск, Иркутск, Красноярск», - пишет иркутянин Рамиль Мухометзянов.

Но и на столь беспросветном фоне Омск опять постыдно отличился. Все чемпионы города двадцатых годов (неизвестной остается только судьба Бориса Загорского) - Павел Бенько, Борис Мазан, Гавриил Уфинцев, Петр Измайлов, Сергей Ясенев-Круковский, Александр Елеонский - сгинули в сталинских застенках.

Уничтожали прежде всего тех, кто смел думать. Даже за шахматной доской.

Ни один из сочинителей приговоров, равно как и изуверов-следователей, вертухаев, сексотов и доброхотов-стукачей, не понес наказания. Мой отец, схваченный в октябре тридцать седьмого и чудом спасшийся во время предвоенной «оттепели», иногда встречал на улице того, кто написал на него донос. Так, в одной стране, в одном городе со своими жертвами преспокойно жили клеветники, изверги, садисты, убийцы. Без покаяния. Без возмездия. Некоторые и сегодня живут. Власти - что давние, что ближние - старательно выводили их из-под удара. Не в том ли одна из причин нескончаемых наших бед?