Путин будет самым желанным гостем в Польше

Семидесятая годовщина начала Второй мировой войны, траурные торжества на Вестерплатте, приезд Меркель, Берлускони, Фийона, Милибэнда и еще десятка высокопоставленных европейцев и американцев, - все это не более чем декорации для главного события - долгожданного визита в Польшу Владимира Путина. И неважно, кто он там: президент, премьер-министр или директор серпентария, - фамилии достаточно. Да что Меркель с Берлускони, Гитлер 70 лет назад напал Польшу, чтобы 1 сентября 2009 г. у Путина был повод приехать в Гданьск. Примерно так польские СМИ освещают участие российского премьера в польских торжествах, посвященных печальному юбилею начала Второй мировой войны.

К НАМ ПРИЕДЕТ, К НАМ ПРИЕДЕТ

Польша начала готовиться к возможному сентябрьскому приезду Путина заранее. Еще 6 мая польский министр иностранных дел Радослав Сикорский, вернувшись с переговоров с Лавровым в Москве, торжественно заявил, что передал Путину приглашение приехать 1 сентября в Гданьск, и тот «склонен его принять». С тех пор в стране не утихают споры. Приедет или нет, и от чего это зависит? О чем говорить с Путиным? Какие вопросы затрагивать, а о чем лучше умолчать? Выплеснуть проклятому тирану в лицо всю накопившуюся ненависть или сосредоточиться на вопросах сотрудничества с крупным экономическим партнером? Все новости, связанные с Россией, рассматриваются в контексте того, как это повлияет на ход предстоящего визита Путина.

Многолетнее противостояние президента Качиньского и премьера Туска, которые представляют две главные партии Польши, из-за Путина опять обострилось. Лагерь Качиньских призывает солидаризироваться с Прибалтикой, Украиной и Грузией и потребовать от российского премьера ответа на все больные вопросы, начиная с пакта Молотова-Риббентропа и заканчивая войной в Южной Осетии. Лагерь Туска выступает за прагматизм и решение конкретных двусторонних проблем. «Не думаю, что, например, события 17 сентября (дата ввода советских войск в Польшу в 1939 г.) - это подходящая тема при обсуждении сегодняшних взаимоотношений Польши и России», - заявил глава канцелярии премьера Славомир Новак.

Весь этот шум поднялся из-за события, которое не тянет даже на стандартный государственный визит. Путин пробудет в Польше всего один день, во время которого примет участие в церемонии на Вестерплатте, посетит кладбище советских солдат в Бранево и проведет небольшую встречу с польским премьером Дональдом Туском. На этой встрече, скорее всего, будет подписано соглашение, регламентирующее судоходство в Калининградском (для поляков - Вислинском) заливе, о котором страны не могут договориться уже много лет. Вот и все.

Судьбы мира решать не будут.

НАСЛЕДНИК ЯГЕЛЛОНОВ

Однако причины такого ажиотажа вокруг рядовой поездки российского премьера совсем не в обсуждении каких-то важных вопросов двусторонних отношений, а в самой фигуре высокого московского гостя. В массовом сознании поляков Путин уже много лет выступает самым влиятельным человеком на Земле. Какому-нибудь Обаме даже не снилось такое могущество. Путин может вести несправедливые войны, оставлять полмира без газа так долго, как ему захочется, добиваться рабской покорности от соседних государств, строить газопроводы там, где ему хочется, а не там, где требует здравый смысл. Западная Европа всегда готова «прогнуться» под очередные требования Путина, а США только критикуют его иногда для вида, но поделать ничего не могут. Даже от противоракетного щита в Восточной Европе Вашингтону пришлось отказаться в угоду путинским капризам.

Поляки никак не могут определиться с тем, как надо относиться к могущественному и коварному российскому владыке. С одной стороны, они его боятся. Кричат о реваншизме, о московской угрозе, о том, что Западу необходимо сплотиться перед лицом ползучей российской экспансии. Мол, мы, поляки, очень хорошо знаем, как опасны могут быть эти великодержавные русские варвары, поэтому цивилизованному человечеству надо прислушаться к нашим предостережениям. Но под лежащим на поверхности страхом проступают подавленная зависть и даже любовь. Поляки утешают себя мыслями о собственной европейскости, цивилизованности и демократичности, но все равно не могут побороть многовековой страсти к великодержавности. Им давно надоело строить свою внешнюю политику с позиций жалкой жертвы, которой постоянно нужна помощь и защита. Хочется, как в старые добрые времена, бить шведов и тевтонов, спасать Вену от турок и штурмовать Кремль.

В описании событий Второй мировой войны поляки постоянно винят себя за оккупацию нескольких приграничных областей Чехии после Мюнхенских соглашений 1938 г. Про эту мелочь даже чехи давно позабыли, а поляки помнят. На поверхности все это выглядит, как раскаяние в империалистических амбициях, но подтекст кричит: мы тоже были сильными и страшными агрессорами, Польша тоже решала судьбы Европы и делила соседние страны. И вот, этот подавляемый десятилетиями инстинкт польского великодержавия воплотился в мифологизированной местными СМИ фигуре Путина. Оказывается, совсем рядом есть люди, которые вон как круто себя на международной арене ведут. И им за это ничего не бывает. Ну, чем мы хуже? Поэтому, встречая российского премьера в Гданьске, поляки тихонечко поют: «И я хочу себе такого, как Путин».