Альтернатива России: тюнинг \"совка\" или здравый смысл

Почти двадцать лет, в том числе в «тучные годы», Россия тратила деньги на «макияж» устаревшей советской инфраструктуры

Очередная серия катастроф и аварий, часть которых (как короткое замыкание на Братской ГЭС) осталась вообще незамеченной, напомнила России о ее главной проблеме — проедании «советского наследства»…

Усталые крылья Советов

Разбившийся перед МАКСом командир «Русских витязей» еще четыре года назад говорил: «Нам уже сейчас не на чем летать. Из двухместных самолетов, оснащенных современной системой навигации международного уровня, в нашем распоряжении остались три спарки Су-27: у одной остался гарантийный резерв по налету 57 часов, у другой — 37 часов, а третья уже стоит «у забора». Те самолеты, которые нам дали ВВС, — это разработка, брошенная на середине опытно-конструкторских доработок. Их нельзя было отправить в строевую часть и прислали к нам. Я слетал на этом самолете и не посажу на него ни одного летчика, так как это небезопасно. На кабину этого самолета без слез не взглянешь. В кабине нет никакой эргономики: педаль нельзя до конца дожать без ухищрений. Пилотирование чрезвычайно затруднено. Мы были вынуждены принять неординарное решение: двигатели с этих самолетов снять и использовать на наших старых машинах. Они сначала не совсем подошли, но после доработки… сгодились».

Схожая ситуация — не только в оборонной промышленности (о состоянии которой, наряду с разнообразными скандалами, свидетельствует начало масштабных закупок вооружений за рубежом, но и во всех сферах жизни.

Важно, что «советское наследство» — это не столько производства и инфраструктура; это в первую очередь люди, обладающие профессионализмом, добросовестностью и ответственностью. Специалисты и даже просто непьющие рабочие вымирают стремительно (их нехватка взяла бизнес «за горло» сразу после начала постдефолтного восстановления), а официальная пропаганда и нещадно реформируемая система образования служат лишь обеспечению покорности, а не воспитанию профессионалов.

В результате может возникнуть ситуация (например, в атомной промышленности), когда оставшееся от Советского Союза работающее оборудование просто некому будет должным образом обслуживать, что создаст угрозу невообразимых катастроф. Не стоит забывать, что средний возраст рабочих на многих оборонных предприятиях приближается к пенсионному, а ряд профессий (например, ремонт домен, которые работают, несмотря на кризис) за время либеральных реформ утрачены полностью, как за время татаро-монгольского ига было утрачено искусство каменного строительства.

В отличие от тех времен, нынешнее плачевное состояние российских производительных сил скрыто самовлюбленной и безграмотной пропагандой, заворачивающей в блестящий (обычно импортный) фантик заброшенные и от того постепенно разрушающиеся отрасли. Подобно гордым водителям, лепящим на дребезжащие «пятерки» мерседесовские звезды, спойлеры и даже эргономичные сиденья, российские чиновники все свои силы отдают не созданию новых производств, а в лучшем случае, «тюнингу» созданного в прошлые годы.

20 лет падения в рынок: что создано?

Проблема проедания «советского наследства», грозящего техногенной катастрофой, обсуждается в практическом плане (а не как «износ основных фондов», во многом являющийся условной величиной) аж с конца 90-х годов, когда экономисты указали на неизбежность крупных аварий в ЖКХ до конца 2003 года.

Официальные пропагандисты до сих пор не устают смеяться над этим прогнозом, хотя он полностью оправдался: зимой 2002/03 года масштабы отключений тепла подскочили более чем в 20 раз. Это тогда МЧС самолетами слал на Сахалин чугунные батареи отопления, а десятки тысяч россиян встречали Новый год при уличной температуре в своих квартирах.

В тот раз проблему удалось в прямом смысле слова залить деньгами: она коснулась лишь одной отрасли.

В последующие годы проблема износа была худо-бедно решена в отношении плотин и дамб (в начале 2000-х выяснилось, что около 300 из них брошены и не имеют даже формального хозяина), а также магистральных трубопроводов.

Однако обветшание не только отдельных технологических узлов, но целых заводов и отраслей продолжало нарастать.

Естественный износ основных фондов был усугублен фактической бесплатностью приватизации. Коммерчески рациональной политикой, позволяющей с лихвой и без забот окупить незначительные вложения, стала эксплуатация даровых заводов «на убой», до разрушения, — а там хоть трава не расти, а также закрытие производств и превращение цехов в склады.

Сыграли свою роль и неадекватные структурные реформы, разрушающие технологический потенциал страны ради личного и группового обогащения. Их символом стала реформа электроэнергетики, расчленившая единый технологический комплекс и отдавшая в частные руки его «центры прибыли». Общий для российских реформ принцип «приватизации прибыли и национализации убытков» был усугублен резким снижением надежности системы и провоцированием дополнительного роста тарифов, что подорвало развитие экономики в целом.

Не менее важным следствием реформы стало усугубление хронического недоинвестирования: в сетевом хозяйстве — как в неприбыльной части отрасли, а в генерирующих мощностях — из-за долгосрочности вложений. Заработанные даже в энергетике средства выгоднее вкладывать в отрасли с быстрым оборотом (ту же торговлю), так как более быстрый возврат средств обеспечивает меньший уровень рисков.

Однако даже если бы корыстного разрушения «советского наследства» не было, оно разрушалось бы само, просто медленней.

А и в самом деле, что сделало российское государство для народа и страны за почти 20 лет своего существования? И в частности, за последние 9 лет «поднимания с колен» под проливным дождем нефтедолларов (ведь о нынешних «драматически упавших» мировых ценах на нефть пять лет назад и мечтать не смели)?

Да, возникла индустрия мобильной связи, которая решила проблему телефонизации (стоит напомнить, что стационарной междугородной связи не было даже на Рублевке). Сложилась индустрия программного обеспечения. Возникло спутниковое телевидение, цветное телевидение (с импортными телевизорами) пришло почти в каждый дом, распространились импортные компьютеры, видеомагнитофоны, DVD-плееры. Резко повысилась степень автомобилизации населения, в том числе за счет деградации, а то и отмены общественного транспорта.

Отремонтированы (скверно, но все же) некоторые дороги, а в ряде богатых регионов (например, в Москве) проложены новые.

Внедрены новые стандарты роскоши (в том числе жилья), которые коснулись не только 5—10% населения, имеющих возможность прямо пользоваться ими, но и до половины населения, имеющего возможность подражать «социальным верхам» хотя бы покроем купленных на барахолке китайских брюк.

Построены новые — и часто великолепные! — торговые центры.

Подготовлены миллионы «менеджеров», «юристов», «бухгалтеров», «маркетологов», «пиарщиков» и прочих профессиональных безработных с завышенной самооценкой. Правда, не стоит брюзжать: многие из них даже умеют писать с относительно небольшим количеством грамматических ошибок, а большего для «цивилизации тюнинга» и не надо. Ведь высокотехнологичные производства, за редким исключением, либо разрушены, либо дышат на ладан, либо гордятся переходом на изготовление отдельных комплектующих для своих недавних конкурентов. Последние создали ряд сборочных производств.

Освоены некоторые новые месторождения нефти и газа, построено несколько экспортных трубопроводов.

Начато создание запланированного еще в советские годы территориально-промышленного комплекса в Нижнем Приангарье («завязанного» на строительство Богучанской ГЭС), хотя глобальный кризис и сделал его бесперспективным.

Из крупных производственных объектов достроили лишь одну Бурейскую ГЭС, чтобы убедиться в ее ненужности для «экономики тюнинга»: ее электроэнергия не нашла своего применения, а собранную в водохранилище воду приходится периодически сбрасывать, создавая угрозу экологической катастрофы.

Альтернатива — здравый смысл

Итог прост: в России почти нет иной инфраструктуры и промышленности, кроме унаследованной от Советского Союза. Ее устарелость гарантирует неконкурентоспособность, а значит, и деградацию; ее естественный износ, ускоряемый реформами, грозит столкнуть нас в эпоху техногенных катастроф, а затем — в варварство.

В истории такое бывало: деградировавшие потомки римлян жили в тени их циклопических акведуков и крепостных стен, потерянно бродили вдоль ставших ненужными дорог, не умея даже представить себе ни задач, которые решала римская цивилизация, ни уровня жизни, который она обеспечивала.

Однако будущее не безысходно: надо «всего лишь» сделать правильный выбор между коррупцией (и ее бесконечным тюнингом) и примитивным, повседневным здравым смыслом.