Девальвация или война?

На модерации Отложенный Будет ли новая девальвация? Слухи о том ходят упорные; говорят, что в правительстве уже составлены планы, что сначала девальвацию назначили на декабрь, а потом перенесли на август; внезапные и необъяснимые колебания курса рубля скорее способствуют слухам.

В 1998 году девальвация в течение месяца убрала товарные остатки на складах, а потом привела к отмиранию неплатежей и частичному восстановлению конкурентоспособности промышленности. Нетрудно заметить, что после частичной девальвации в январе этого года ничего подобного не произошло — производство продолжало падать.

Новый же виток девальвации вообще не оправдан ничем, кроме того что он увеличит доходы тех, кто получает деньги за нефть и газ, то есть правящего Кремля. Ведь девальвация — это, грубо говоря, когда отбирают деньги у тех, кто получает их в рублях, и отдают их тем, кто получает их в долларах. А в долларах у нас получают за нефть и газ.

В чем дело? Почему мера, которая сработала в 1998 году, в условиях «ельцинской анархии», не работает в 2009-м, в условиях путинской вертикали власти?

Некоторое время назад я приводила в пример две экономические модели, одна связана с именем американского экономиста Артура Лаффера, другая — с именем средневекового арабского историка Ибн Хальдуна.

Артур Лаффер заметил, что если повышать налоги, то рано или поздно общая сумма налоговых поступлений пойдет вниз, потому что люди станут от них уклоняться. Эта зависимость носит название кривой Лаффера. Ибн Хальдун описал немного другой вариант зависимости общества от налоговых ставок.

В начале династии, писал Ибн Хальдун, когда запросы правителей скромны, налоги низки и ремесло и торговля развиваются свободно. По мере того как развиваются ремесло и торговля, в правителях просыпается вкус к роскоши. По мере того как правители привыкают к роскоши, они увеличивают налоги. Когда налоги увеличиваются, ремесло и торговля начинают приходить в упадок. Но так как потребность правителей в роскоши не уменьшается, они продолжают увеличивать налоги. Кончается дело тем, что с гор приходит новая династия. Запросы ее скромны…

Артур Лаффер жил в стабильном американском обществе, где изменения в экономике влекли за собой только изменения в экономике. Ибн Хальдун жил в нестабильном обществе, где экономика была лишь одним из многих переменных в ткани человеческой жизни.

Нетрудно заметить, что, когда кризис поражает открытое общество, оно реагирует снижением цен на товары. А когда кризис поражает общество, которое живет по Ибн Хальдуну, оно реагирует увеличением цен на все услуги, которые являются монопольными. Чиновники стремятся сохранить прежний уровень доходов; доля взятки в каждом заработанном рублей растет, а количество заработанных рублей при этом падает еще резче.

Кризис 1998 года был кризисом внутри открытого общества, а нынешний развивается совершенно по Ибн Хальдуну.

Вот несколько красноречивых примеров.

В то время как во всем мире ставки по кредитам упали, Сбербанк не только поднял ставки, но и в одностороннем порядке пересмотрел в сторону увеличения ставки по уже имеющимся кредитам. По существу Сбербанк кинул российский средний и малый бизнес. Бизнесмен, который в 2007 году брал кредит и был уверен, что он сможет платить, скажем, 400 тыс. руб. в месяц, обнаружил, что он должен платить 500 тыс. руб. — при уменьшившемся потоке наличности.

При уменьшении цены энергоносителей и уменьшении энергопотребления цена за электричество возросла. Причем если рост цены на электроэнергию за 2009 год в среднем составит 25%, то рост платы за подключение намного превышает этот показатель. С чего бы? Что изменилось, кроме желания монополиста скомпенсировать выпавшие от кризиса доходы?

Комичный пример: в то время как по всему миру стоимость авиаперевозок упала, в России она возросла — при том что керосин подешевел. В Европе добраться из конца в конец можно за 100 евро, авиакомпания «Сибирь» продает билет эконом-класса на рейс «Новосибирск-Чита» за 27 тыс. рублей! И если в прошлом году Владимир Путин негодовал по поводу цен на авиабилеты (видимо, лоббируя интересы конкретных авиаперевозчиков, а именно Air Union), то в этом году, когда Air Union обанкротилась, Путин молчит.

Многочисленные государственные службы стремятся компенсировать выпавшие из-за кризиса доходы. Дело доходит до абсурда. На одно из предприятий, которое не работает вот уже полгода, СЭС… ходит каждую неделю. Городские власти повысили ставки аренды на землю, иногда в десятки раз.

О налоговой службе и говорить нечего. Лучше всех ситуацию мне описал один из бизнесменом в Забайкальском крае. «В 1998 году мы были в одной лодке, и власти, и предприниматели, — сказал этот человек, — можно было прийти в налоговую и договориться, чтобы выплатить людям зарплату. А сейчас нельзя договориться ни о чем. Ты им говоришь: «У нас кризис». А они отвечают: «А у нас кризиса нет. У нас премия».

Борьба правителей между собой в надежде сохранить выпадающие доходы приводит к макроэкономическим сдвигам и даже геополитическим конфликтам. Типичным примером может служить закрытие Черкизовского рынка. Ради банальной попытки передела контрабанды власти лишили работы сотни тысяч человек и поссорились с Китаем.

Как легко увидеть, основная проблема российской экономики — не мировой кризис и тем более не сильный рубль. Основная наша проблема — это неспособность денег, находящихся в экономике, превращаться в капитал, порождающий новые деньги. Деньги бедняков не обращаются в капитал, потому что они не имеют никаких гарантий их сохранности; деньги взяточников не обращаются в капитал, потому что взятка и служебное положение — это не тот вид имущества, под который можно взять кредит в банке, деньги крупных предпринимателей обращаются в капитал за границей, потому что ни один предприниматель не будет вкладывать деньги в стране, где к нему могут прислать доктора.

Источником заработка в настоящий момент в России является не частная собственность, а должность: должность налогового инспектора, майора, генерала, президента. Владельцы должностей и монополий стремятся сохранить прежний уровень доходов, и за счет этого общий объем ВВП сокращается, как шагреневая кожа.

В течение нескольких месяцев эта ситуация начнет приводить к массовым увольнениям и безработице. Что может быть ответом власти на подобную ситуацию? Война. Война — это хороший способ отвлечь население от проблем и объяснить проблемы кознями врагов. И в этом смысле, увы, ни новый порядок применения российских Вооруженных сил за рубежом, ни угрозы президента Медведева в адрес Украины нельзя считать простой случайностью.

Когда экономика здоровая, ей помогает девальвация. Когда экономики нет, власти поможет только война.