За что поплатился Ходорковский?

«Неизвестно, что «дороже» – обслуживать внешний долг или производить выборы в нашей стране». В свете недавних откровений Михаила Касьянова эта фраза, сказанная Платоном Лебедевым за полгода до ареста, кажется пророческой.

Предположения о политической подоплеке «дела Юкоса», наконец-то получили подтверждения почти из первых уст. Поскольку Касьянов приводит выдержки из личной беседы с Владимиром Путиным.

Правда, вряд ли тогдашний президент был откровенен с тогдашним премьером. Ведь Михаил Касьянов, как, впрочем, и руководивший в ту пору президентской администрацией Александр Волошин, принадлежали к так называемой «Семье». Т.е. входили в ближний круг путинского предшественника – Бориса Ельцина. А в глазах первого российского президента и его соратников, пожалуй, только борьба с коммунистами могла оправдать передел собственности, ограничение свободы слова и прочие прелести, сопутствующие «делу Юкоса».

Кстати, сам выбор ельцинского преемника тоже был в значительной степени обусловлен стремлением обитателей Кремля избежать «коммунистического реванша». «Белый чекист» Владимир Путин должен был нейтрализовать «красного чекиста» Евгения Примакова.

Но еще раньше аналогичная концепция «меньшего зла» позволила оправдать пресловутые «залоговые аукционы», благодаря одному из которых «Юкос» достался Ходорковскому и его партнерам. «Мы предполагали продать акции нефтяных компаний, и за счет вырученных денег решить все бюджетные проблемы с зарплатами, пенсиями, денежными пособиями военнослужащим. Однако Дума поступила хитро. Задание по приватизации она утвердила, но тут же записала в законе о бюджете: продавать акции нефтяных компаний нельзя. Они нас поймали. Это был хорошо просчитанный политический ход: накануне выборов посадить правительство в лужу, продемонстрировать якобы его полную несостоятельность».

Так в книге «Приватизация по-российски» Альфред Кох объясняет, почему государство в 95-м решило обменять акции на кредиты, де-факто превратив нескольких частных банкиров в полноценных олигархов.

С тех пор и, пожалуй, до своего исчезновения (как класс) в 2003-м, последние довольно эффективно использовали различные политические коллизии для повышения собственной капитализации. Хрестоматийный пример – выборы 1996 года. Но, согласно некоторым апокрифическим рассказам, Путина «презентовали» Ельцину бизнесмены – Роман Абрамович и Александр Мамут.

Да и так дорого обошедшаяся Ходорковскому поддержка КПРФ вряд ли была обусловлена исключительно идеологическими предпочтениями автора «Левых поворотов» (написанных, правда, уже после ареста). Масштабные «парламентские» инвестиции позволяли «Юкосу» добиться разрешения на строительство собственных трубопроводов. Другое дело, что, как утверждают очевидцы, именно «споры о трубе», а точнее, их последующее бурное кулуарное обсуждение, сделали олигарха президентским врагом №1. Дескать, не встретив понимания у главы государства, МБХ, мягко говоря, усомнился в адекватности ВВП, и предложил Владимиру Потанину поделить между собой президентский и премьерский портфели.

При этом в силу определенных анкетных «нюансов», сам глава «Юкоса» выше кабинета министров не метил.

Если такой «обмен мнениями» действительно имел место, то трудно предположить, что о нем ничего не знали ни Касьянов, ни тем более Волошин, позднее санкционировавший финансирование «Юкосом» «Яблока» и СПС. Тогда получается, что «семейные» вполне сознательно использовали Ходорковского как противовес Путину. Но Ходорковский, по старой олигархической привычке, решил диверсифицироваться, поставил еще и на «красное». За что и поплатился. Если же никакого «заговора олигархов» не было и в помине, то политическая мотивация действий Ходорковского еще более сомнительна.

В любом случае, обострил эти акценты никто иной, как Путин. Поскольку только так он мог дискредитировать владельца «Юкоса» в глазах «семьи», и, действуя по принципу «разделяй и властвуй», окончательно нейтрализовать и главного российского олигарха, и первого российского президента.

Однако после президентских выборов 2008-го инициатор «дела Юкоса» сам оказался в роли «предшественника». Со всеми вытекающими отсюда рисками использования против него его же «ноу-хау». Конечно, в стране уже олигархов не осталось. А путинские фобии разительно отличаются от ельцинских. Но они есть. И именно поэтому задача по нахождению нового «Юкоса» не такая уж невыполнимая.

В этом плане весьма показательна ситуация, складывающаяся в Москве. Во время своего президентства Путин, вопреки появляющимся с завидным постоянством прогнозам, так и не отправил в отставку Юрия Лужкова. Причина, скорее всего, – не столько личные симпатии к этому политическому тяжеловесу, сколько высокая вероятность раскола, который случился бы в путинском окружении из-за дележа главного города страны. Теперь же обиженные претенденты на московский «трон» вполне могут перейти в стан Медведева. Иначе премьеру придется убедить своих присных в том, что он уже не никак не влияет на процесс принятия ключевых кадровых решений. И, тем самым, де-факто признать поражение…

С другой стороны, на фоне истории с «Черкизоном», и ряда не столь серьезных, но все-таки весьма болезненных электоральных «раздражителей», вроде, например, вакханалии с «народными гаражами», велика вероятность, что выборы в Мосгордуму окажутся, мягко говоря, не триумфальными для «партии власти». А поскольку парламентская природа не терпит пустоты (мандатной, а не интеллектуальной), то образовавшиеся лакуны вполне могут занять «яблочники», «праводельцы», «другороссы» и т.п. Чем не «олигархический реванш», которым Путин пугал еще перед последними выборами в Госдуму?

Понятно, что Лужков, в отличие от Ходорковского, лишь опосредованно будет виновен в материализации «монарших» фобий. Но после таких выборов у Путина выбора уже не останется. Как его не осталось у «семейных» в 2003-м.