Среди благотворителей есть мошенники

Двухлетняя дочь финансиста Андрея Щербакова угасала, а московские медики даже не могли толком поставить диагноз. Щербаков обратился к немецким врачам, и те предупредили: лечить будем, но в случае осложнений стоимость лечения возрастет вдвое. Через три недели Сашу поставили на ноги, и она вернулась домой.

А еще через три месяца ее отец получил спам-рассылку. «Спасите Сашеньку! Нужно собрать €100 000», - просил неизвестный отправитель. К письму была приложена фотография и история болезни дочери Щербакова. Он удивился: дочка уже была здорова, а полный курс лечения у немцев стоил всего €8000.

Благотворительность - тоже индустрия, и по мере того как она росла, в нее пришли мошенники. С ними сталкиваются все чаще, и фонды, которые занимаются сбором пожертвований, уже не могут - а многие и не хотят - замалчивать проблему. По оценкам Александра Финютина, директора фонда «Кто, если не Я», на благотворительность в России тратится около 16 млрд рублей в год, и почти половина этих денег уходит не по назначению. В 90-х годах в Штатах сложилась похожая ситуация, говорит Татьяна Тульчинская из фонда «Все вместе»: там тогда люди перестали доверять благотворительным организациям.

В России благотворительным фондам тоже не очень доверяют, хотя большинство из них работают честно - не доверяют не из-за мошенников, а из общей подозрительности и склонности везде видеть обман. И честные фонды от греха подальше боятся показывать на жуликов пальцем. Проблема еще и в том, что скоро тем, кто зарабатывает на благотворительности, станет жить проще. Минэкономразвития обещает в ближайшее время согласовать законопроект о поддержке благотворителей, и эксперты говорят, что он поможет не только порядочным фондам. Newsweek изучил, как в России наживаются на благотворительности.

ДОБРЫЕ ОТКАТЫ

В благотворительных фондах рассказывают, что в последнее время желающих заняться благим делом особенно много. «Постоянно приходят пиарщики от компаний-доноров и говорят: вот вам 500 000 рублей от нас, а вы мне за это 100 000 верните в конвертике», - рассказывает руководитель крупного благотворительного фонда. То же самое с поставщиками имплантов и дорогих лекарств, подтверждает глава Российского фонда помощи Лев Амбиндер: «Говорят, размер отката там доходит до 60% от стоимости препарата. Как с этим бороться, неясно». Впрочем, многие его коллеги уверены: лучше платить откаты и помогать нуждающимся, чем терять эти деньги. Потерять их сейчас проще, чем найти.

Самый популярный способ нажиться на благотворительности - интернет-сайты и спам-рассылки. Два года назад журналист и публицист Максим Кононенко закрыл один такой сайт: «Я обнаружил портал, на котором размещалась информация фонда \"Доноры - детям\". Они брали фотографии больных детей и их истории, а номер счета меняли». Кононенко говорит, что написал заявление в ФСБ, и злоумышленника поймали. Им оказался школьник из небольшого сибирского городка. Его пожурили и отпустили.

Волонтер из Москвы Марина раньше находила такие сайты раз в пару месяцев. А теперь рассказывает: «Но с началом кризиса они как с цепи сорвались. В месяц появляется по четыре сайта». Она надеется, что этим порталам не удается собрать много денег.

Впрочем, если созданием «клона» занимается не ребенок, справиться с ним будет нелегко. Фонд «Подари.орг» этой весной собирал 500 000 рублей на пересадку почки для восьмилетней Ксении Гусевой. «И тут мы узнаем, что кто-то рассылает информацию о Ксюше на электронные адреса. Мошенники сменили только номер счета», - говорит финансовый директор фонда Мила Шахматова. Фонд немедленно обратился в милицию, и счета злоумышленников арестовали. С Ксюшей все закончилось хорошо - в мае ей успешно пересадили мамину почку.

А вот фонд до сих пор пытается разобраться с мошенниками - спам-рассылки продолжаются. Шахматова рассказывает: «Мы под видом благотворителей даже в переписку с ними вступали. А они нам отвечали от лица несуществующего папы девочки. Потом мы опять привлекли прокуратуру. Они ненадолго прекратили свою деятельность, а в июне пошла та же самая рассылка».

Мошенники успешно действуют и вне интернета. Их называют ложными волонтерами. В сентябре в Саранске арестовали Валентину Лукшину. По версии следствия, она несколько раз приезжала в Москву, находила больных детей, собирала деньги на операцию, а потом бесследно исчезала. Окончательный приговор ей пока не вынесли - материалов для дела так много, что следствие дай бог управится к осени.

НИКТО НЕ ХОТЕЛ ПОМОГАТЬ

Благотворительные фонды не доверяют получателям помощи и тщательно проверяют их запросы. Обычно проверка проходит в три этапа. «Первый - разговор с самой мамой. Второй - беседа с соцработником, который может проверить финансовое состояние семьи. Третий этап - комментарий и прогноз врача», - говорит Амбиндер. Фонды сталкиваются с фактами мошенничества на каждой из этих стадий. Глава фонда «Созидание» Елена Смирнова утверждает, что из 10-15 просьб о помощи, поступающих в фонд, проверку проходит лишь одна.

«Золотое правило фондов - не давать деньги в руки. Иначе непонятно, что с ними будет. Только безналичный расчет и только с непосредственными поставщиками медицинских препаратов и услуг», - говорит Тульчинская из фонда «Все вместе». Впрочем, фондам поневоле приходится нарушать это правило. Например, чтобы сэкономить на налогах.

А иногда благотворитель проявляет настойчивость и хочет лично вручить деньги - считает, что так надежней. Лев Амбиндер рассказывает про такой случай: кто-то захотел сам вручить семье больного ребенка $10 000. Всего на лечение требовалось $50 000. «Ну, думаю, ладно, - вспоминает Амбиндер. - Лично так лично. Звоню маме, проверяю: пришли деньги? А она в ответ - какие деньги? Все, говорю, в таком случае мы прекращаем сбор денег. И вешаю трубку. Через полчаса мама перезванивает. Плачет, говорит: вы же все равно все соберете, а мне потом лишние $10 000 пригодятся». Наличные - слишком серьезное искушение. От сумм выше 10 000 рублей, продолжает Амбиндер, у людей из провинции «едет крыша», и каждый второй начинает воровать. Стремление дать деньги в руки - типичная ошибка волонтеров, говорят в фондах.

Волонтеры в свою очередь не верят фондам. В Волгограде Newsweek рассказали историю про Ефима Едигарова. Два года назад десятилетний мальчик играл в футбол и получил травму плеча. На первый взгляд пустячное повреждение переросло в саркому плечевой кости. Семья кинулась по врачам. Местные врачи помочь не смогли, и Едигаровы поехали в Москву.

Там объяснили: чтобы сохранить мальчику руку, нужно купить за 970 000 рублей эндопротез и лекарства. Еще не было известно, что Ефима спасти нельзя.

В НИИ детской онкологии и гематологии к Юлии, матери Ефима, подошли сотрудники Союза благотворительных организаций России (СБОР). Они предложили собрать деньги на протез для ее сына. Юлия согласилась. «А потом полгода от фонда ни слуху ни духу. Искать новые фонды мама не стала - никакой протез, как выяснилось, Ефиму помочь не мог, и ему становилось все хуже», - рассказывает участник ассоциации «Волонтеры Волгограда» Оксана Полтавченко. Через полгода московские врачи отправили семью обратно в Волгоград, чтобы Ефим провел свои последние дни дома.

И тут снова возник СБОР. «Пришли и говорят: мы вам сейчас привезем пустые накладные на лекарства, а вы подпишите. Деньги мы потом все равно соберем, поможем еще кому-нибудь. А потом они звонили и предлагали купить биологически активную добавку от рака», - говорит Полтавченко. Юлия, понятное дело, отказалась. 9 февраля Ефим умер.

В СБОРе говорят, что все это неправда. Там утверждают: сотрудник ездил к Едигаровым, чтобы взять с них расписку об отсутствии претензий к СБОРу. Но волонтер Оксана теперь не верит ни московским фондам, ни местным. «Наши [фонды] тоже хороши: вместо реальной помощи онкобольным детям привозят просроченные булочки и ношеную обувь», - говорит Оксана.

Не всем фондам можно доверять, согласна с ней Анна Белокрыльцева, автор радиопрограммы «Богач, бедняк, благотворитель» на «Радио России», «Маяке» и еще двух федеральных каналах. Белокрыльцева не стала сотрудничать с фондом «Дети мира». «Мы до сих пор не уверены в их прозрачности. Я лично посетила все их пресс-конференции, но так и не поняла, сколько денег они собирают и на что тратят», - говорит Белокрыльцева. Все прозрачно и понятно, возражают представители «Детей мира»: только в мае они помогли воинам-интернационалистам и ветеранам миграционной службы. Непонятно только, причем здесь дети.

Таких примеров масса. Newsweek спросил у представителей нескольких благотворительных фондов, знают ли они о случаях мошенничества среди коллег. «Знаем. Но проще закрыть на это глаза, чем во всеуслышание обвинить известный фонд в нечистоплотности. Вреда от этой информации будет гораздо больше. Люди испугаются и вообще перестанут жертвовать», - заявили в одном крупном фонде.

ЛЬГОТЫ ДЛЯ МОШЕННИКОВ

Пожертвований и так стало меньше: у крупных корпораций, основных доноров в России, теперь хватает своих забот - они не могут свести концы с концами. По данным исследования Сharities Aid Foundation (CAF), в кризис 69% российских благотворительных организаций отмечают уменьшение притока денег. Они уповают на две вещи: прямую бюджетную помощь и налоговые льготы. И льгот они вполне могут добиться.

Заместитель директора департамента стратегического управления (программ) и бюджетирования МЭР Артем Шадрин рассказал Newsweek, что в правительство наконец внесены два законопроекта и одна концепция, регулирующие отношения в благотворительности и добровольчестве. Он рассчитывает, что законопроекты будут приняты осенью.

«Изменения коснутся налогообложения», - говорит Шадрин. Во-первых, получателям пожертвований на лечение не надо будет платить 13% с полученной суммы. Во-вторых, налоговый вычет получат физлица-«доноры». Планируется, что они не будут платить налог с доходов, жертвуемых на благотворительность.

Кроме того, в перспективе компании будут освобождены от уплаты налога на прибыль с доходов юридических лиц, перечисляемых на благотворительность. Эта льгота действовала в 90-х. Тогда это был эффективный способ «налоговой оптимизации»: при многих крупных фирмах существовали благотворительные фонды, и их единственная функция состояла в том, чтобы помочь собственникам сократить налоговые издержки. В 2002 году от этой льготы отказались, но теперь в МЭР надеются, что ее снова введут. Хотя бы частично.

Эксперты опасаются, что эти инициативы опять позволят как частным лицам, так и компаниям уходить от налогов. «Появится новое поле для злоупотреблений. Нечистый на руку жертвователь сможет прийти в такой же фонд, дать 10 000 рублей на благотворительность - и получить 5000 рублей откатом, а потом еще и налоговую компенсацию от государства», - считает руководитель департамента налогов и права УК «Независимые директора» Надежда Ерилова.

За этим, по данным Newsweek, будет следить Федеральная налоговая служба. Но налоговики занимаются исключительно налогами, и мошенничество в сфере благотворительности их мало интересует. Шадрин категорически отказался обсуждать тему мошенничества. Не затрагивается она и в концепции Минэкономразвития. Но эксперты утверждают: введение льгот поможет как благотворителям, так и тем, кто под них маскируется.

Тульчинская из фонда «Все вместе» рассказывает, что американские фонды вышли из тяжелого положения, в которое они попали в 90-х, разработав четкие стандарты. Фонды измеряют и проверяют сами себя. Это называется саморегулирование. Самые прозрачные и ответственные компании получают от ассоциации, объединяющей крупнейшие фонды, специальный «Знак безупречности». То есть ассоциация гарантирует: обращаясь в такую компанию, вы знаете, что вас не обманут. По исследованию CAF, российские благотворительные организации пока оценивают свою прозрачность на 5,9 балла по десятибалльной шкале. Это крепкая «тройка».

Потенциальные жертвователи - граждане России - о фондах и благотворительности в целом тоже невысокого мнения. По разным опросам, передавать через них деньги нуждающимся готовы только 15-20% жителей России. Это немного: сказывается распространенная в России склонность при прочих равных никому не верить. Например, в Индии с мошенничеством и коррупцией дела точно обстоят не лучше, но до 40% индийцев готовы жертвовать деньги.

АДРЕСНАЯ ПОМОЩЬ

Честных фондов больше, чем нечестных. Как выбрать надежный благотворительный фонд