АвтоВАЗ готовится бастовать - что скажет власть?

На модерации Отложенный

Где мы ни учились, нам везде объясняли, что у власти должна быть некая социальная опора. На штыках, мол, сидеть нельзя, сама по себе даже тоталитарная власть не удержится. Так-то оно так. Но каждый раз, о какой бы стране и о каком бы времени ни шла речь, меня всегда интересовал один вопрос: а люди во власти, они-то осознавали, что на кого-то опирались? И осознают ли теперь? Ведь когда Егор Кузьмич Лигачев говорил, что в СССР не может быть права на забастовку, потому что не может быть забастовок, потому что власть принадлежит рабочим, он верил в то, что говорил. Хотя не силен он был в идеологических тонкостях – к тому времени Советский Союз был объявлен государством всего народа. Чрезвычайно, надо сказать, удобная формула.

Выступления рабочих советская власть от Берлина до Новочеркасска подавляла не полицейскими, а военными методами. И готовится к новым подавлениям. Впрочем, не только рабочих – буржуазии приходится не легче, вот подмосковный «Зубр» во Владивостоке бился со вполне себе средним классом. И сейчас, если верить новостям, приходящим из Тольятти, уже находится там.

Заметка, появившаяся на информационном портале Тольятти, напоминала разведдонесение, а не репортаж с кризисного предприятия. И других новостей в связи с грядущей остановкой вазовского конвейера нет, хотя неделю назад появилась емкая публикация о мерах, которые необходимо принять в связи с закрытием «АвтоВАЗа».

Такое впечатление, что это беспокоит только журналистов, а власть готовится к стихийному бедствию – кроме ОМОНа, в Тольятти переброшены дополнительные части МЧС.

Если так, то мы наблюдаем интересный эксперимент в области социальных отношений и государственного управления экономикой. Главным орудием государственного антикризисного менеджмента становятся силовые ведомства, причем именно те их подразделения, которые заняты физическим подавлением, силовики в прямом смысле слова.

В России это происходит не впервые. Самодержавие, в конечном счете, потерпело поражение в подобном противостоянии, а вот большевикам оно удалось, потому что подавление любых социальных волнений было лишь частью тотального террора против общества, на который, конечно, никакая монархия не была способна.

И сейчас вопрос заключается в том, удастся ли власти удержать ситуацию, подавляя локальные выступления, или же она вынуждена (именно вынуждена, ей не очень хочется – хлопотное это дело) будет пойти на ужесточение политического режима во всей стране и по отношению ко всем социальным группам. То есть окончательно отказаться от любой социальной опоры.