Все храмы мы у вас отберем

Владимирские чиновники крайне топорно исполняют «волю центра» об уничтожении целого православного сообщества граждан России…

Далее спокойно и не перебивая, сидя в мягком кресле в роскошном кабинете, полноватый чиновник выслушал все недоумения сельского батюшки о том, куда же ему деваться с общиной. Священник рассказывал, как в 1996 году он вместе с верующими получил от государства никому не нужный "памятник истории и культуры" — кладбищенский храм в селе Весь, от которого за годы безбожной власти остались лишь две стены и фундамент. Люди несли копейки, вкладывали душу и свои силы, отдавали здоровье, только чтобы восстановить из небытия, возродить к жизни закрытый и полностью разрушенный советским государством храм. И за десять лет храм был восстановлен в прежней красе, проведено освещение и отопление, затеплились свечи, началась служба. В селе и при советской власти существовала небольшая община катакомбных православных христиан, духовным лидером которой была старица Гликерия, похороненная на кладбище рядом с храмом. Община, не признававшая Московскую патриархию, естественным образом вошла в начале 1990-х Российскую Православную Автономную Церковь (РПАЦ), трудилась и молилась за страну, за опустошенный безбожием народ, несла людям свет истинной веры. Теперь она должна, по решению властей, покинуть свой храм. Куда же ей идти, где отстаивать свою правду?

Однако Александр Васильевич Денисов решил подсказать батюшке выход: "Хотите оставить себе храм? Тогда переходите во Владимирскую епархию Русской Православной Церкви Московского патриархата, и всё останется у вас. К чему эти разделения, эти ветви русского православия? Сейчас другая политика — выстраивание вертикали. Все ветви должны быть обрублены, остаться должен только ствол. Вот и отец Петр тоже тут мешается, – вздохнул чиновник, –пришла команда его тоже выселять из Боголюбова". (Речь идет о популярном в РПЦ МП "старце" архимандрите Петре (Кучере), монастырь которого в 3 км от Владимира является всероссийским центром православного антиглобализма и традиционализма).

Однако тут пришлось отцу Андронику объяснять, почему он с верующими не может перейти в Московскую патриархию. Это вопрос религиозный, канонический, вопрос совести, верующие на это не пойдут. "Ну что вы, – услышал он в ответ, – ведь верующим всё равно, в какой храм ходить. Вот это приход, – чиновник нарисовал пальцем на столе круг, – а в центре – священник. Мы одного священника уберем, другого поставим, и всё будет как прежде". На это батюшка заметил, что его собеседник не знает реальной церковной жизни. В Церкви, если пастырь нелицемерно исповедует истинную веру, люди сплачиваются вокруг священника, образуют единую общину. Уйдет священник из храма — уйдет и община. А общины Московского патриархата в селе нет, храм будет брошен.

Чтобы положить конец затянувшейся беседе, Александр Васильевич сказал, что нужно ему представить доказательства правопреемства Российской Православной Автономной Церкви с Российской Православной Свободной Церковью (РПСЦ; прежнее название этой же религиозной организации), с которой в 1996 году владимирским КУГИ был заключен договор. "Пока мы ничего делать не будем, и храм закрывать не будем", – пообещал чиновник.

В приемной у Денисова в это день было не протолкнуться: к нему съехались верующие и священники из четырех сел, храмы которых отбирает у общин власть.

Следующим заместитель губернатора принял настоятеля храма св. Василия Великого в селе Борисовском отца Аркадия с юристом и также предложил "для разрешения вопроса" перейти во Владимирскую епархию РПЦ МП. После того как юрист разъяснила, что РПСЦ и РПАЦ - это одно и то же, и этот факт уже был установлен арбитражным судом, чиновник сослался на "Указ президента от 1991 года, где написано, что все храмы должны быть возвращены тем организациям, которые владели ими до революции". "Принесите мне справочку из Министерства культуры, что Ваша Церковь православная, и тогда будем решать",– попросил он. "Вот и за границей за вас заступаются, – доверительно сообщил Александр Васильевич, – письма мне прислали в вашу защиту".

Разговор с районными депутатами от сёл Омутское и Весь Суриковым и Пименовой закончился быстро – Денисов просил их успокоить народ и заверил, что храмы закрывать и опечатывать не будут, и что он сам лично приедет осмотреть их.

В заключение глава департамента принял представителей села Омутское отца Феофана и села Крапивье Ивана Савельева. Их он попросил пояснить разницу между РПЦ МП и РПАЦ, поскольку, по его мнению, только "гордыня Валентина" мешает всем соединиться. Когда ему было указано на недавние экуменические моления иерархов РПЦ МП в парижском соборе Нотр-Дам, что запрещено правилами православной Церкви, Денисов, не желая продолжать богословские дискуссии, объявил, чтобы ему представили справку из минкультуры.

Когда я выслушивал эти впечатления священников и верующих, мне показалось, что время пошло вспять, и мы снова живем в каких-нибудь семидесятых годах в СССР, когда верующие бесправные люди вот так же униженно ходили просить у всесильных чиновников и уполномоченных не закрывать храм или наоборот разрешить открыть его.

Как и тогда бюрократы не считали верующий народ за народ, а называли его "темными массами", так и сейчас эти, живущие в роскоши и сытости власть имущие, распоряжаются не только народным имуществом, но хотят власть иметь и над душами людей, над их верой, над их совестью.

Россия объявила себя демократической страной, что подразумевает свободу религии. Однако реальность оказывается совсем другой. В любой демократической стране чиновник, посмевший притеснять верующих граждан любой конфессии, тут же немедленно был бы снят с должности и разжалован. А президент подвергнут импичменту. Потому что закон стоит выше личных убеждений, и его обязан исполнять любой гражданин.

Что сделало государство с отобранными у народа церквями, это всем известно. В селе Омутском люди долго просили государственных чиновников спасти храм от окончательного разрушения, посылались в областной центр делегации, писалась бумага за бумагой, но государству храм был не нужен. Неоднократно просили Владимирскую епархию РПЦ МП взять и спасти храм, но и оттуда получали отказ: ей он тоже не был нужен, потому как был заведомо "нерентабелен". Тогда обратились к епископу Суздальскому Российской Православной Свободной Церкви Валентину, и тот не отказал. После проволочек и долгой переписки храмы в этих селах Москва (министерство культуры РФ и КУГИ) передали РПСЦ. За несколько лет были проведены первоочередные ремонтные работы, началась служба, потянулись крестные ходы. Был восстановлен старинный обычай провозить по селам список Боголюбской иконы Пресвятой Богородицы, началось возрождение села.

"Никто здесь служить не будет, только Автономная Церковь, – твердо заявляет прихожанка храма в селе Омутском Лидия М. – Если они сунутся, мы возьмем вилы и не дадим наш храм. А господина Денисова мы сюда просим пожаловать".

"Мы хотим, чтобы господин Денисов знал, что жители села Весь — не быдло, и кому как не нам самим разбираться, в какую церковь идти, а какую пройти мимо. Еще живы селяне, которые вместе с Гликерией молились и помнят её наказы", – говорит жительница села Антонина.

В селе Весь возвышается огромный Троицкий храм, сильно разрушенный, но ободранные луковицы куполов еще держатся на барабанах. Нет в нем ни окон, ни дверей, внутри битый кирпич и запустение. Этот храм "собственников" из областного департамента имущественных и земельных отношений совсем не интересует, желающих взять его не находится, так как в него нужно вкладывать миллионы.

В селе Павловском община РПАЦ восстановила и расписала храм, но чиновники категорически запретили восстанавливать разрушенный притвор и колокольню.

В селе Крапивье чиновники долгое время не разрешали делать ремонт сводов трапезной церкви, находившихся в аварийном состоянии, а когда своды рухнули, наконец-то разрешили, но было уже поздно.

В селе Борисовском храм был передан общине Свободной Церкви еще в 1991 году. За эти годы храм был восстановлен и расписан, даже полы теперь в нём мраморные.

Теперь, одним росчерком пера, чиновник приказывает выкинуть приходы из храмов, чтобы передать их Московскому патриархату. Однако представители Владимирской епархии РПЦ МП неоднократно заявляли: "Мы на эти храмы не претендуем – со своими бы разобраться".

Кому же реально чиновники передадут отобранные храмы, каким прихожанам? И куда деваться изгнанным общинам? Или чиновникам нужно лишь выполнить "приказ из Москвы", а судьба людей их абсолютно не волнует? Как бы то ни было, но это плевок в души людей, верующих людей. Это государственное насилие над совестью, попрание элементарной справедливости, отказ в праве выбора. Теперь власть предержащие диктуют гражданам, в какую им Церковь ходить, а в какую не ходить.

Господин Денисов просит справку из министерства культуры (неужели оно выдает такие справки?) о том, что Церковь – православная, как будто недостаточно соответствующей государственной регистрации, осуществляемой министерством юстиции РФ. Денисов ссылается на какой-то Указ президента от 1991 года, зная прекрасно, что храмы эти были переданы Церкви лишь в 1996 году, и именно на основании указа президента (на самом деле - от 1993 года) и постановления правительства от 1995 года. Денисов ссылается на Гражданский кодекс РФ, в котором, между прочим, сказано, что собственник имеет право истребовать вещь из чужого владения, но с одной важной оговоркой: только если это не противоречит Закону (ст. 301). А что при подобном "истребовании" с массовым оскорблением чувств верующих попираются самые основы конституционного строя, самые элементарные и очевидные права граждан - это объяснять не нужно. Вот только чиновники и даже судьи предпочитают этого не замечать.

Тем не менее, изгоняемые общины надеются найти с чиновниками области какой-то компромисс. И если здравый смысл в стране еще не потерян до конца, то их чаяния сбудутся.