О дискуссии по пакту Молотова-Риббентропа

100-летие Андрея Громыко и что и кому говорить по поводу пакта Молотова-Риббентропа

Две темы.

Первая. Сегодня 100 лет со дня рождения Андрея Андреевича Громыко — выдающегося русского дипломата. Самого выдающегося министра иностранных дел России в ХХ веке и одного из лучших за всю историю страны.
100-летию Громыко будет посвящен июльский номер журнала «Политический класс», который вот-вот выйдет в свет. Там, помимо прочего, статья о Громыко Сергея Лаврова, интервью Евгения Примакова, очерк о деде сына и внука.
Часть материалов из этого номера «Политического класса» (в сокращенном виде) уже опубликованы мною в еженедельниках «Военно-промышленный курьер» и «Россия».

Насколько мне известно, сегодня в Белоруссии (а Громыко выходец оттуда) пройдет очень масштабное празднование этого юбилея. Скорее всего, с участием президента Лукашенко.
К сожалению, мне ничего не известно о сходном по масштабам торжестве в честь этого юбилея, которое состоится в Москве. А ведь Громыко был министром иностранных дел не Белоруссии, а России-СССР. И, повторяю, самым выдающимся (и самым влиятельным в мире министром иностранных дел нашей страны за всю ее историю) за весь ХХ век (да и по сей день).

Вторая тема. О дискуссии по пакту Молотова-Риббентропа.
Подтверждаю, что избранные (но значительные по объему) места из двухдневной дискуссии на сей счет в моем блоге будут опубликованы и в «Политическом классе», и в еженедельниках «ВПК» и «Россия».

Следующее — моя позиция.

Я считаю, что в связи с юбилеем этого исторического события должен выступить президент России. Почему именно президент? Потому что его голос не будет проигнорирован мировой прессой и политиками всех стран. Заявления Думы, Совета Федерации и даже министра иностранных дел России, к сожалению, такого отклика не найдут, а скорее всего будут просто проигнорированы.

Что должен сказать, как мне кажется, президент?
Сочинять за него эту речь я не намерен, но суть ее будет ясна, если я уточню, кому эта речь должна быть адресована.
Поскольку, к сожалению, выступление с неизбежностью должно отталкиваться от противного, то есть от негативной оценки пакта, то строение речи должно быть таким.

Обращение к странам, которые были участниками гитлеровской (то есть нацистской) коалиции. Вы вообще не имеете права в этом (как и во многих других случаях) кого-либо судить, да и вообще участвовать в этой дискуссии.
Обращение к странам, чьи официальные власти так или иначе поддерживают сегодня вольных или невольных союзников Гитлера и нацистов. Вас самих, возможно, нужно судить Вторым Нюрнбергским трибуналом.
Обращение к народам и странам-участникам антигитлеровской коалиции (но не к тем, кто присоединился к ней не ранее 1944 года).
Обращение к народам, спасенным от гитлеровского фашизма Советским Союзом и Советской армией — к евреям, к цыганам, к полякам и к другим.
Обращение к Великобритании и Франции отдельно — по поводу Мюнхена.
Обращение к народам бывшего Советского Союза (но не ко всем правительствам этих стран).
Наконец, обращение к народу и народам России: подписание договора 1939 года между СССР и Третьим рейхом не было преступлением и вам, а также нам, властям нынешней России, нет нужды ни стыдиться этого договора, ни - тем более — каяться за него перед кем-либо (это вообще нонсенс), ни перед самими собой. А неизбежные в этом, как и во многих других аналогичных случаях, отдельные негативные последствия заключения пакта Молотов-Риббентропа, с одной стороны, были с лихвой компенсированы освобождением от фашизма, которое принесла Европе и конкретно нашей стране наша, Советская армия, наша страна СССР, а с другой стороны, могут быть обсуждаемы — и в историческом, и в политическом аспектах — только с теми, кто вложил в победу над фашизмом хоть сколько-нибудь сопоставимый с нами вклад. То есть ни с кем.

Всем союзникам — спасибо и низкий поклон. Но помните, что история еще не закончилась. И тот, кто пытается сегодня плюнуть в историю России, однажды (как и много раз до того) может оказаться в ситуации, когда ему потребуется помощь именно России. Не заставляйте нас быть злопамятными — нам это не свойственно. Но и добрую и великодушную Россию можно однажды рассердить бесконечной глупостью и безмерной беспринципностью. Ныне-то мы стали прагматиками. Хотите — станем, по вашему примеру, и циниками.