Почему мы ностальгируем по сталинским временам

Ошибочно думать, что тоска в стиле «Вот при Сталине был порядок, не то, что сейчас» родилась в 90-х годах. Да не покажется это странным, но в «блаженное брежневское время» эти всхлипы можно было услышать ничуть не реже. Ну или если не услышать, то, во всяком случае, периодически видеть воочию. Я имею в виду пресловутые фотографии Сталина на лобовых стёклах многих грузовиков. Да и не только грузовиков.

Мне никогда не доводилось общаться с водителями машин, на лобовых стёклах которых был присобачен портрет Иосифа Виссарионовича. Чего их не устраивало в брежневском СССР? Могу понять современных сталинистов, которые просто ненавидят капитализм. Могу понять диссидентов 70-х годов. Могу понять сталинистов в брежневском руководстве (генералов, крупных государственных чиновников и т.п.). Но этих водил, которые в 70-х совали на лобовуху портрет Сталина, понять мне не дано. Водитель какого-нибудь самосвала в 70-х годах получал по советским меркам очень даже неплохо. И уж если сравнить его жизнь с жизнью водителя самосвала при Сталине, то можно сказать, он просто как сыр в масле катался. А вот идишь ты - тосковал. Этакая трусливая оппозиция существующему строю через преувеличенное прославление создателя этого самого строя. Но с одним сталинистом 70-х мне пообщаться довелось. И очень плотно. С регулярным выслушиванием его рассуждений о порядке вообще и сталинском порядке в частности.

Этим сталинистом был наш учитель физики. В конце 70-х было ему лет эдак 40-45. Точнее затрудняюсь сказать. Был он в общем-то неплохим человеком. Во всяком случае, относились мы к нему скорее с симпатией. Только неприкаянным (жены не было). Зато был у него конёк - сталинская тема. Выпив по обыкновению - а он регулярно поддавал с нашим трудовиком (о котором надо писать отдельный рассказ) - физик становился более словоохотлив, чем обыкновенно. Мы быстро заприметили эту его особенность и старались использовать на всю катушку, чтобы сорвать урок. Ну то есть как только видим, что у физика глазки блестят по особенному - детей ведь не обманешь - так сразу в начале урока: «А расскажите про давешние времена». Ну, конечно, каждый раз новую разводку придумывали, но общий смысл был именно такой - разболтать физика на всякие воспоминания.

Если физик выпивал больше обычного (а под шофе он был наверное в 50 процентах случаев), то «покупался» на наши разводки и начинал излагать своё видение истории, излагая картину мира, сегодня знакомую многим, по откровениям интернет-совков.

Физик наш любил порядок. И за это он очень любил Сталина, при котором, согласно концепции физика, этот порядок был. А в настоящем (конце 70-х), никакого порядка не было. «Вот при Сталине...» - это была его любимая присказка. Я на физике сидел на первой парте и как-то раз, когда полупьяный физик завёл своё «Вот при Сталине», я дурацкого понта ради (дабы продемонстрировать свою эрудицию) бросил небрежно: «Да подумаешь, Сталин, какой-то Джугашвили». Никакой цели у меня не было, когда я это сказал, кроме как продемонстрировать, что я знаю настоящую фамилию Сталина. Но физик на меня посмотрел с такой ненавистью, что, наверное, если бы это было не на уроке, то налетел бы на меня с кулаками. Просто испепелить готов был взглядом. Я сразу понял, что брякнул что-то не то.

Потом, кстати, на выпускных экзаменах он мне это припомнил. Ну не суть.

Некоторые рассказы физика лично мне были не очень понятны. Например, он рассказывал, как летом 1953 года наблюдал, как по Можайскому шоссе (нынешний Кутузовский проспект) в сторону Москвы шли танки, и он, физик, лично это приветствовал. Правда, он уклонялся от объяснений, с чего бы это вдруг летом в Москву шли танки. Позднее я понял, что речь, видимо, шла о событиях, связанных с арестом Берии.
Поскольку физик любил порядок, то на втором месте в его любовном табеле о рангах сразу после Сталина шли немцы. Армейскую службу он проходил в ГДР и не уставал нахваливать, как тамошние немецкие граждане обожают орднунг и что вот там - порядок, а у нас (речь, напомню, об СССР конца 70-х годов) - бардак. Помню одну его историю, как он ехал в немецком автобусе с товарищем и списывал что-то из тетрадки (готовился к занятиям), но какой-то немец вежливо, но решительно закрыл его тетрадь и произнёс: «Камрад, камрад, нейн, нейн». Типа, списывать - это не есть гут. Когда физик излагал эту версию своей биографии, мне почему-то в голову не пришло: какой в жопу немецкий автобус? Куда это мог солдат советской армии ехать в немецком автобусе и ещё что-то списывать? Но, как я уже сказал, свои истории физик рассказывал в подпитии, поэтому, может быть, он даже не умышленно врал, а просто что-то путалось в его одурманенной винными парами голове. К тому же, он преследовал благую цель - показать нам, обормотам, что такое настоящий порядок.

Но своё представление о порядке физик особо не конкретизировал. То есть дальше рассуждений о том, что Сталин был очень хорошим, потому что при нём был порядок, дело не шло. Ну и при этом физик, как уже было сказано, регулярно глушил горькую с трудовиком, от чего количество порядка в отдельно взятой московской средней школе становилось ещё меньше, чем не то что при Сталине, но, наверное, даже при Хрущёве. Вот интересно: при Сталине мог бы в школе работать учитель физики, регулярно появляющийся на уроках в нетрезвом виде? Но такой вопрос, видимо, никогда не приходил в голову нашему любящему порядок физику. Это, кстати, роднит его с современными совками-сталинистами, которые тоскуют по временам «сталинского порядка», при котором их отправили бы на перевоспитание в ГУЛАГ лишь за малую толику того, чего они сейчас радостно и вдохновенно отчебучивают.

Последний раз я видел нашего физика уже после того, как окончил школу. Как-то весной 1983 года, возвращаясь с друзьями поздно вечером откуда-то домой, мы сели в почти пустой автобус. На одном из задних сидений расположился какой-то алкаш. Он был почти мертвецки пьян. В алкаше мы опознали нашего бывшего физика и приветливо поздоровались с ним. Физик открыл мутные глаза, растянулся в глупейшей улыбке и, глядя куда-то мимо нас, вяло протянул: «О... ребяятааа...» И упал с кресла на пол, чуть не разбив себе голову. Мы, конечно же, снова водрузили его на сидение. От физика на метр несло живым спиртом. Он привалился к стеклу и тут же заснул.

Вскоре мы сошли, и больше я никогда не видел нашего любящего настоящий порядок физика. И даже не знаю, обрадовался ли он приходу андроповских времён, которые хоть и чуть-чуть, но были похожи на столь любимый физиком «настоящий сталинский порядок».