Америка как навязчивая идея для России

Отношение российской политической элиты к Соединенным Штатам может стать темой для психологического романа. Дня не проходит, чтобы она не предсказывала закат Америки, конец ее военной гегемонии, утрату долларом своих позиций. Чтобы это увидеть, достаточно включить российские вечерние новости, где выступает комментатор Михаил Леонтьев - Карл-Эдуард фон Шницлер (Karl-Eduard von Schnitzler) \"Первого канала\" - который превзошел даже президента Дмитрия Медведева и премьер-министра Владимира Путина.

Но чем чаще звучат заявления о скором закате однополярного миропорядка, тем сильнее становится подозрение, что в головах представителей российской элиты все происходит чертовски однополярным образом. На их воображаемой карте мира США, кажется, вытесняют все остальные державы. Вашингтон стал для них навязчивой идеей.

Этому есть много оснований, и визит Барака Обамы в Москву - хороший повод отделить их друг от друга. Обама приезжает в тот момент, когда российско-американские отношения едва преодолели свою самую острую фазу. Еще года не прошло с тех пор, как войска соседней Грузии напали на российских солдат - под предводительством президента, называющего себя ближайшим союзником Соединенных Штатов. Российские и американские военные корабли сошлись в Черном море. Все общество получило подтверждение своим страхам и своему недоверию по отношению к США. Политика предшественника Обамы на президентском посту внесла в это свой вклад. Политика того самого Джорджа Буша (George W. Bush), который поначалу демонстрировал особую дружбу с Путиным, а на самом деле не сильно заботился об американо-российских отношениях.

Этих неприятностей можно было избежать, и именно поэтому изменения в Белом доме были с надеждой встречены в Москве. Но существуют и неприятности, избежать которых было невозможно, и которыми подпитывается навязчивая идея российской элиты об Америке. Со времен развала Советского Союза, когда новая Россия восстала из руин, как цыпленок рождается из яйца, она никак не может найти свою роль в мире. Для интеграции в Европу, к чему - пока только в отдаленной перспективе - стремились Горбачев и Ельцин, она слишком велика и слишком сильна. Для того, чтобы конкурировать с западными сверхдержавами - как того хотел Путин во время своего второго президентского срока - она слишком мала и слишком слаба. Тот, кто посылает свои бомбардировщики дальнего радиуса действия к побережью Америки, а военные корабли - в Венесуэлу, как было когда-то во времена \"холодной войны\", тот рискует стать предметом насмешек вместо того, чтобы вызвать страх.

Новую внешнеполитическую элиту задевает как раз тот факт, что Вашингтон воспринимает Россию \"не как маленький Советский Союз, а как большой Иран\", как заметил эксперт в области внешней политики Дмитрий Тренин. К тому же, бывшие советские республики, соседи Москвы, больше не хотят прямо признавать за ней право доминирования - что в Москве воспринимается как вмешательство со стороны Вашингтона.

То, что действительно с военной и политической точки зрения, тем более действительно с точки зрения экономической. Россия - не Китай, который может составить отдельный полюс в новом мировом порядке. Иллюзии о том, что дело может обстоять по-другому, разрушил недавний экономический кризис. Снова и снова премьер Путин указывал на то, что этот кризис - дурной плод порочной американской политики и что Россия представляет собой островок стабильности. Первое высказывание оказалось несущественным, второе неверным. Россия слишком тесно связана с мировым рынком и с экономиками стран Запада, чтобы не попасть в беду точно так же, как они. Больше того, в связи с кризисом она была вынуждена, впервые за многие годы, прибегнуть к средствам вашингтонского Валютного фонда.

Приезжая в Москву, Обама должен всегда помнить об этом странно искаженном образе США, который в России в то же время является еще и образом самой себя. Своим приездом он не может этого изменить - даже если, по всей вероятности, он хочет попытаться это сделать, выступая перед выпускниками одной из российских высших школ. Но для этого в политической системе слишком сильно укоренился антиамериканизм; он объединяет общество вокруг авторитарно правящей элиты.

Однако Обама может попробовать немного расшатать этот прочный образ. Для этого будет недостаточно делать только то, чего все от него ждут, а именно, объяснять, что два любимых проекта администрации Буша - присоединение к НАТО Украины и Грузии и развертывание противоракетного щита в Польше и Чехии - для него не являются приоритетными. Обама должен пойти дальше и на самом деле принять предложение Путина о совместном с Россией развитии противоракетного щита. Это было бы мужественным шагом, потому что это стало бы уступкой московскому руководству, которое само неохотно идет на уступки. Но это могло бы разрушить господствующий в российском политическом сознании миф о том, что Америка осуществляет тайную программу и что в этой программе, по сути, есть только один пункт, и звучит он так: \"Уничтожить Россию\".