Почему плюнуть в лицо городу сегодня легко и просто

Дом на Якиманской набережной, 2/12 разделил судьбу других памятников архитектуры второго ряда - был снесен до фасада и потом отстроен заново из современных материалов. ЖЖ-сообщество взорвал пост про «реконструкцию» очередного памятника архитектуры в Москве. ya_shoo пишет в moya_moskva. «Дожили. Группа компаний T. S. Engineering в качестве иллюстрации выполненных работ выложила у себя на сайте аж три страницы фотографий, показывающих снос... памятника архитектуры. (г. Москва, Якиманская набережная, д. 2/12, стр. 1)». Дом на Якиманской набережной, действительно, фигурирует в постановление Правительство Москвы 208-ПП от 26.03.2002 «О Концепции комплексного развития туристско-рекреационной зоны «Золотое кольцо Москвы» и первоочередных мерах по ее реализации». Точнее, в Перечне N 3 «Памятники истории и культуры, подлежащие реставрации», где он указан под номером 104. Чтобы узнать, как сложилась судьба дома на Якиманской набережной, мы связались с членом координационного совета движения «Архнадзор», историком-краеведом Александром Фроловым.

«СП»: - Александр, дом на Якиманской набережной представлял архитектурную ценность?

- Даже не знаю, как назвать снос этого дома. Преступлением назвать нельзя, потому что суда не было. Могу сказать только, что это был чрезвычайно интересный дом - четырехэтажный, с высокой крышей, с шикарными слуховыми окнами и боковыми фронтонами в духе голландского барокко. Конечно, с одной стороны, это рядовая застройка, та самая среда, которая создает фон для памятников архитектуры. Но таких домов остается все меньше и меньше.

Если мы посмотрим на место, где он стоит, по 3-му Голутвинскому переулку следующие два дома - это дома выпотрошенные, и построенные заново, со стыдливо сделанной мансардой с практически вертикальными стенами надстроенного этажа. Там сохранилось, конечно, что-то от отделки фасадов - точнее, сделано заново в том же стиле, как было. Но эти дома были «сундуками» без силуэта. А вот угловой дом 2/12 имел силуэт: скатные крыши, небольшой палисадник со стороны набережной, где росло огромное дерево. Это был живописный, очень красивый дом с неплохой архитектурой и очень грамотно организованным фасадом, который интересно смотреть и вблизи, и с противоположного берега.

Рядом с ним, дальше по набережной, на углу с 4-м Голутвинским переулком, построен новый дом на месте одного из клубов времен конструктивизма 1920-х годов. Когда-то клуб считался памятником архитектуры, потом почему-то перестал.

«СП»: - Как получается, что сначала мы видим здание с табличной «Памятник архитектуры», а потом его практически сносят и строят на его месте новодел?

- Такое здания часто находятся в плачевном состоянии. Но вопрос - довели ли его до такого состояния, когда оно обваливается, и как памятник перестает существовать. Так было, например, в Большом Афанасьевском 8, где в мезонине когда-то жил Станкевич, у которого бывали на философском кружке Белинский, Бакунин, Аксаков. Лет десять назад замечательный деревянный особняк с мезонином благополучно стоял пустой с раскрытой крышей и благополучно гнил. Потом крыша провалилась, и сам особняк буквально провалился - восстановить его физически было невозможно, хотя он представлял несомненную архитектурную ценность. Раскрытие крыши на жилом доме - замечательный способ уничтожить что угодно, не только деревянный дом.

«СП»: - Почему здания никто не охраняет?

- Если дом не заявлен в реестре охраняемых объектов Москомнаследия, чтобы там не говорили, сделать с ним можно все, что душа пожелает. Даже в случае, если объект охраняется, сделать можно немало. Пример тому - случай со строительством театрального зала во дворе дома Шаховских на Большой Никитской. В 1886 году княгиня Шаховская-Глебова-Стрешнева переделала родовой дом XVIII века по проекту двух архитекторов. Федор Кольбе перестроил уличный фасад, а Константин Терский - двор и дворовый фасад. Уличный стал образцом европейской эклектики, а двор - замечательным примером псевдорусской стилизации. Взгляд архитекторов «Моспроекта-4» упал на замкнутый подковообразный двор. В этой форме авторы увидели прообраз театрального зала, а в очертаниях второго, хозяйственного двора - прообраз сценической коробки. В итоге для строительства зала были разобраны хозяйственные постройки, флигели и башня в русском стиле во дворе.

Но что показательно, при этом была проведена интересная операция. Дом Шаховских - объект, находящийся под охраной. Но предмет охраны в этом доме был прописан в документах таким образом, что практически безболезненно можно было сломать историческую «начинку».

Проблемы возникают и тогда, когда предмет охраны - квартира в многоквартирном доме. Если идет реставрация, реконструкция или перестройка этого дома, очень сложно эту квартиру уберечь. Это казус, нестыковка законодательства, которая позволяет манипулировать предметами охраны.

«СП»: - Какой последний случай такого сноса?

- Последний случай - снос дома на Садовнической набережной. Дом № 71 на Садовнической набережной рухнул 17 июня - обвалились перекрытия с первого по четвертый этаж. Под обломками оказалось девять человек, трое из них погибли. Причиной ЧП, как выяснилось, стала незаконная реконструкция (а именно расширение подвала), которую рабочие (они и погибли) проводили по указанию хозяина здания - компании «Ильинские ворота». Уже в день трагедии столичные власти объявили, что остатки аварийного здания будут снесены. Вместе с ними решено было снести и несколько прилегающих зданий. Обрушившемуся дому было почти 80 лет. Он был построен в 1931 г. Изначально в нем находился Институт геодезии и почвоведения. А в 2008 здание выкупил частный инвестор, после чего и началась его реконструкция. Эти дома не стояли на охране как памятники архитектуры. Но все же это были дома, которые определяли облик целого района города.

Кстати, история домов на Садовнической набережной началась еще в прошлом году. Летом напротив домов, которые ломали в этом году, был сломан огромный кусок фабрики Шредера построенный аж в 1880-е годы. Это было произведение промышленной архитектуры, сейчас там пустырь. В этом же квартале, где были фабричные корпуса, стояла замечательная дымовая труба XIX века, которую, конечно, никто и не думал сохранять. Между тем, у нас практически не остается дымовых труб XIX века, а они строились довольно необычно, и определяли пейзаж городских окраин. Трубу, конечно, завалили, и на ее месте построили новую трубу, металлическую, чисто функциональную. Неужели, спрашивается, ничего нельзя было сделать для сохранения старой?!

«СП»: - Как можно охарактеризовать такое наплевательское отношение к памятникам архитектуры? Это саботаж со стороны московских властей, продуманная политика?

- Это политика, безусловно. Но московские власти стараются проводить подобные реконструкции хотя бы с видимостью соблюдения закона. Но, повторюсь, если дом не имеет охранного статуса. С ним можно делать что угодно, как бы он не был хорош собой.

Что такое Голутвинская слобода на Якиманке

Квартал № 7 ограничен Б. Якиманкой, 1-м и 3-м Голутвинскими переулками и Якиманской набережной.

На набережную выходит закругленным углом дом по адресу Б. Якиманка, 2/6, вполне достойный статуса памятника архитектуры и научной реставрации. Фасад вдоль набережной сохранил черты ХVIII века: он обработан плоскими выступами - лопатками. Фасад вдоль Б. Якиманки обновлялся в прошлом веке. Дом являет собой прекрасный образец городской застройки конца ХVIII в. Идет его реконструкция. Жаль будет, если его тоже начнут надстраивать и «переодевать».

Следующий дом по набережной - № 6 - нарядный, весь в лепных украшениях, особняк второй половины прошлого века, с садом. В сад выходит тройное «итальянское» окно. На участке еще один двухэтажный домик.

Рядом на набережной стоит большой краснокирпичный корпус текстильной фабрики. История ее вкратце такова.

Еще в середине прошлого века Михаил Яковлевич Рябушинский, родоначальник известной династии, основал в Голутвине небольшую ткацкую фабрику, которую в конце 1860-х годов арендовал другой московский купец - Григорий Михайлович Истомин. Они с братом Алексеем Михайловичем купили для расширения дела и соседние участки. В 1874 г. было основано Товарищество Московской Голутвинской мануфактуры. К концу века Истомины построили в Голутвинских переулках целый ряд производственных и жилых, для рабочих и служащих, корпусов. Все они сохранились. Корпус на набережной, самый большой и импозантный (инженер-архитектор А.М.Калмыков) был готов к 1899 году. В нем выразительно использованы мотивы средневековой крепостной архитектуры. Угловая башня, украшенная зубцами - «ласточкиными хвостами», служила как водонапорная и содержала запас воды на случай пожара.

Голутвинская мануфактура входила в десятку крупнейших в России. На рубеже веков число рабочих было около 1000. Вырабатывались шерстяные и полушерстяные ткани. Истомины закупили в Англии современные станки. Условия были обычные: 13-часовой рабочий день, один выходной в неделю, средняя дневная плата - около рубля. Это несколько противоречит модному нынче мифу о чуть ли не райской жизни в России начала века. Стачек, впрочем, на Голутвинской мануфактуре не было. Михаил и Николай Алексеевичи Истомины (второе поколение) были директорами фабрики до 1919 года. Николай Истомин был активным членом Яхт-клуба, что напротив, на стрелке острова.

Сразу за корпусом фабрики на набережную выходит 4-й Голутвинский переулок, который практически не функционирует. По другую его сторону стоял Дом культуры «Красные текстильщики», памятный москвичам тем, что в нем был филиал кинотеатра «Иллюзион» и постоянно шли интересные кинолектории. Клуб был построен в 1930-х годах в духе конструктивизма, а недавно снесен. На его месте уже стоит новый шикарный офисный корпус.

4-этажный дом № 12/2 по набережной - один из немногих оставшихся здесь жилых домов. Он имеет табличку «Памятник архитектуры». Это ранний, еще грубоватый по рисунку, пример стиля модерн самого конца ХIХ в. Сохранилась ограда палисадника в том же стиле.

Дальше по набережной домов нет, начинается Парк искусств.