Аграрные перспективы России

Хотя сельскохозяйственный год 2008/09 еще не закончился, кое-какие итоги подводить уже можно. Собственно говоря, этих итогов два - сверхвысокий урожай зерновых в 108 млн. тонн и сверхвысокий экспорт, который пока оценивается в 20 млн. тонн зерна и муки и, вероятно, будет еще больше. Напомним, что подобный урожай был в России в далеком 1992 году, а аналогичного объема экспорта вообще никогда еще не было: предыдущий максимум экспорта в 18,5 млн. тонн был достигнут в 2002/03 годах; а в советские и царские времена, когда Россия, вроде бы, кормила своим зерном пол-Европы, и на зерновом экспорте основывались все инвестиционные программы государства, вывоз зерновых не превышал 15 млн. тонн в год.

При этом, понятное дело, речь идет о Российской империи и СССР, а не о Российской Федерации. Поэтому если к показателям российского экспорта зерна добавить данные по Украине и по Казахстану, то показатели экспорта продовольствия были бы совсем гигантскими и можно было бы сделать вывод о том, что страны СНГ вплотную приблизились к пятерке основных экспортеров продовольствия - Австралии, Аргентине, США, Канаде и ЕС, - которые в совокупности вывозят 55-56 млн. тонн зерновых в год.

Но даже если не учитывать данные по экспорту стран СНГ, производство зерна данного года позволяло увеличить экспорт на еще большую величину, чем он сложился фактически. Как показывают опросы экспертов, для покрытия внутренних потребностей в пищевом и кормовом зерне российскому хозяйству достаточно 75 млн. тонн. Остальное - избыток, который или откладывается в резерв на покрытие дефицита, могущего возникнуть в неурожайные годы, или идет на экспорт. Соответственно, российские зернопроизводители могли отправить за границу более 30 млн. тонн продукции. Но поскольку в этом году, учитывая гигантские размеры урожая, государство решило скупить часть зерна, чтобы увеличить имеющийся резерв, и удержать внутренние цены от падения, то часть зерновой продукции осела на российских элеваторах на длительное хранение, а не была отправлена за рубеж.

Таковы результаты 2008/09 года и, как свидетельствуют предварительные прогнозы, следующий сельскохозяйственный год, 2009/10, будет не менее богатым на урожай и, соответственно, на экспорт. Правда, при поставках зерна за границу российским аграриям уже не удастся получить такой же объем валютной выручки, как в 2007/08 году, поскольку, например, цена пшеницы снизилась с $450 за тонну до $220 за тонну. Но из-за девальвации рубля доходы экспортеров в национальной валюте все равно сильно не изменятся, поэтому их ориентация на экспорт будет по-прежнему высокой.

Таким образом, совершенно неожиданно для самой себя, Россия снова стала экспортером сельскохозяйственной продукции, хотя еще десять лет назад в это мало кто мог поверить. Тем не менее, факт налицо, и поэтому придется проанализировать, можно ли считать, что российское сельское хозяйство стало экспортноориентированным всерьез и надолго или нет.

Понятно, что настоящий экспорт не имеет под собой ничего общего с экспортом в уже упомянутые царские и советские времена. Как теперь хорошо известно, тот экспорт был «голодным» - поставки за границу осуществлялись за счет уменьшения внутреннего потребления. И если бы не жесткая необходимость получать золото и валюту для оплаты промышленного импорта, то российский производитель (он же и потребитель) с удовольствием сократил бы рыночную продажу хлеба и увеличил бы свое потребление.

Теперь ситуация выглядит по-другому. Ни о каком сокращении потребления для расширения экспорта речи уже не идет. Аграрии продают зерно на экспорт не потому, что это единственный способ получить валюту, а потому, что внешние цены выше внутренних. А еще потому, что разместить на внутреннем рынке такие большие урожаи пока практически невозможно. С учетом этих обстоятельств внешний рынок остается единственным резервуаром, куда можно сбросить излишки внутреннего производства.

Каким же образом сложилась ситуация, при которой Россия вернула себе ведущие позиции на мировом зерновом рынке, хотя с начала 60-х годов она была чистым импортером зерна?

Условия, в которых пришлось существовать российскому сельскому хозяйству в 90-е годы для развития зернового производства были не слишком благоприятны. Повышение цен на металлы, топливо и удобрения до мирового уровня сделало их недоступными для большинства сельских хозяйств, что привело к резкому сокращению их закупок и соответственно, уменьшению посевных площадей и снижению внесения удобрений в почву. Эти факторы привели к падению сборов зерновых и, казалось, поставили российское сельское хозяйство на грань исчезновения. Однако, как стало ясно позднее, дело шло не к исчезновению, а всего лишь к достижению сбалансированности в аграрно-промышленном комплексе. Как хорошо было известно, советское сельское хозяйство страдало рядом диспропорций: мощности элеваторов были меньше потенциально возможных урожаев, емкости складов для топлива и удобрений не соответствовали площадям обрабатываемой земли, а техника так часто выходила из строя, что новые тракторы и комбайны приходилось покупать чуть ли каждый год.

Кроме того, растениеводство поддерживалось и в тех местах, где оно было нерентабельным, и могло существовать только за счет государственных субсидий.

Поэтому когда запашка под зерновые сократилась, то произошло всего лишь выравнивание мощностей по производству и мощностей по обслуживанию производства сельскохозяйственных культур. Теперь сельскохозяйственные предприятия заказывали ресурсы исходя из имеющейся выручки от реализации зерна, а не исходя из объемов спущенных сверху фондов, и размер этой выручки позволял закупить именно то количество топлива и удобрений, которое могли вместить в себя нефтебазы и хранилища удобрений. А ставшие теперь избыточными удобрения и топливо, а так же металлы, из которых изготовлялась сельскохозяйственная техника, стали поставляться на экспорт. И выручка от этого экспорта пошла, в том числе, на оплату импорта продовольствия, который быстро занял ведущее место в рационе российского потребителя. Благодаря импорту произошло замещение хлеба и макарон бананами и апельсинами, и российский потребитель не заметил спада в производстве зерновых культур.

В тоже время, развитие фермерских хозяйств, которое, может быть, и не дало таких результатов, на которые рассчитывали при их внедрении, позволило обеспечить городские рынки необходимым объемом овощей и картофеля, еще и поэтому сокращение выпуска хлебов оказалось не слишком заметным.

Еще одна диспропорция, ликвидировать которую оказалось так же легко и просто, как и предыдущие, состояла в том, что достаточно большое поголовье скота, содержавшегося в колхозах и совхозах, потребляло большое количество кормов, но производило очень мало молока и мяса. И могло существовать, опять же, только за счет государственных субсидий. Когда же субсидии отменили, стадо пришлось пустить под нож, что привело, в качестве побочного эффекта, к снижению спроса на зерно и овощи, и самортизировало снижение их валового сбора.

В результате всех преобразований в сельском хозяйстве его посевные площади сильно сократились: если в 1992 году они составляли 115 млн. гектаров, то в 2007 году - только 77 млн. га. Падение составило 33%, или 38 млн. га, и эта треть посевных площадей представляет собой тот самый резерв сельскохозяйственного производства, который, в случае необходимости, может быть пущен в дело. В переводе на зерно, даже если взять в качестве минимальной урожайность в 10 центнеров с гектара, этот резерв составляет 38 млн. тонн, и они могут быть выброшены на мировые рынки зерна.

Но для этого надо, чтобы на рынках сложились соответствующие цены, потому что производство зерновых в тяжелых климатических условиях приводит к высокой себестоимости продукции. И если рынок эту себестоимость не оплатит, заниматься разработкой резервных земель смысла не имеет.

До 2007 года цены мирового рынка на зерно были достаточно низкими и не превышали $150 за тонну. При такой цене российское растениеводство, даже там, где оно было эффективным, больших шансов на успех не имело. Но после неурожая 2007 года цены резко пошли вверх, что не оставило равнодушным российских аграриев. Следствием роста цен в 2007 году стал сверхвысокий урожай и экспорт в 2008 году и, как прогнозируется, достаточно высокий урожай в 2009 году. При ценах, которые доходили до $450, а сейчас составляют $220 за тонну, и с учетом девальвации рубля, производство и экспорт являются очень рентабельными, поэтому можно предположить, что производство зерна на экспорт останется профилирующим бизнесом российских сельхозпроизводителей и что в своей деятельности они все больше и больше будут ориентироваться на внешний рынок.

Об этом, в частности, может свидетельствовать соотношение продукции, потребляемой внутри страны и отправляемой на экспорт. Если для 2008 года мы примем, с некоторым допущением, что 75 млн. тонн идет на внутреннее потребление, а 25 млн. тонн было отправлено на экспорт, то пропорция составит 3:1. В то же время в нефтяной промышленности половина добываемого сырья отправляется за рубеж, то есть там существует пропорция 1:1. В газовой промышленности на экспорт идет треть производимого газа, то есть в этой отрасли пропорция составляет 2:1. Таким образом, наше сельское хозяйство по структуре реализации продукции приближается к основным экспортноориентированным отраслям российской экономики. И будет приближаться, в той степени, в которой мировые цены будут этому способствовать.

Пока мировые цены на зерно высоки, мы можем даже сопоставить стоимость экспорта нефти и зерна, чтобы понять, долго ли зерновой отрасли двигаться в сторону экспортноориентированного хозяйства. При средней цене тонны российской нефти в $300 и объеме экспорта в 60 млн. тонн в первом квартале 2009 года и при средней цене тонны зерна в $220 стоимость годового экспорта нефти может составить $36 млрд., а стоимость экспорта зерна (25 млн. тонн) - $5,5 млрд. Таков разрыв в экспортном потенциале этих двух отраслей, и будет ли он сокращаться - покажет самое близкое будущее. Но, во всяком случае, пока на мировом рынке будет сохраняться относительный дефицит зерна, перспективы российского растениеводства остаются самими блестящими.