Современный госпатриотизм и корпоративная мораль

Латинское, по своему происхождению, слово \"патриотизм\" восходит к существительному \"pater\" (\"отец\"), от которого, в свою очередь, образовано и производное от него слово \"patria\" (\"отечество\", или, точнее, \"имущество, принадлежащее отцу; отцовское достояние\"). Следовательно, понятие патриотизма предполагает наличие определенной личности, которая является видимой персонификацией самого народа и представляет собой \"отца нации\" - и строгого, и справедливого, и карающего, и милующего. Такой тип патриотизма - патриархального и патерналистского - отлично соответствует модели как абсолютно-монархического, так и авторитарно-тоталитарного общества, когда пожизненный лидер нации является, конечно, и Вождем (\"кормчим\", \"каудильо\", \"фюрером\"), определяющим генеральную стратегию развития нации и уберегающим ее от исторических бурь. Однако прежде чем быть Вождем, он должен быть еще и Отцом - отцом нации, по отношению к которому все его подданные, безотносительно к своему материальному и социально-статусному положению, являются детьми, обязанными ему верой и послушанием - не за страх, а за совесть.

А вот с патриотизмом в либеральном обществе, обществе парламентской демократии и товарно-денежных отношений как ее высшего, хотя и неписаного закона, возникают немалые затруднения. Во-первых, президент страны, на сколько бы сроков его ни избирали, все равно, как ни крути, - лицо временное, тогда как отец, даже и в социально-метафизическом смысле \"отца нации\", - персона несменяемая, пожизненная: ведь отцов не только не выбирают, но и, тем более, не переизбирают. Во-вторых, и сам президент, как бы он ни претендовал быть или казаться \"лидером нации\", вынужден признавать себя \"служащим\", наемным работником, пусть даже и самого высокого ранга. (\"Я - служащий на службе у общества\", как скромно сказал о себе бывший президент и нынешний премьер РФ во время последней всероссийской переписи.) Соответственно этому выстраивается и новая философия общества, которое, с одной стороны, является либеральным, то есть предельно атомизированным, распыленным, не соединенным никакими связями, кроме случайных - случайно-коммерческих и фискальных. Но вот с другой стороны... с другой стороны должно же оно быть хоть чем-нибудь объединено, потому что управлять скоплением беспорядочно мечущихся социальных молекул решительно невозможно.

И вот тогда-то перед властями, с точки зрения технологии управления \"народными массами\", встает непростая дилемма: с одной стороны, быть \"отцом\" нации ни один представитель власти никак не может (не хочет, не имеет полномочий, таланта и т.д.), но, с другой стороны, общество не может быть и бесформенной массой, что угрожает как его внутренней, так и внешней безопасности. Но чем же его тогда сплотить? Кнутом? Во-первых, \"не те времена\", а, во-вторых, кнут должен постоянно находиться в \"жесткой руке\". Да, но \"жесткая рука\" и дана не каждому, и чревата падением предвыборного рейтинга. Тогда, может, пряником? - Ну так и пряников на всех не хватит: чем больше пряников раздаешь одним, тем больше будут недовольны другие.

И вот тогда-то \"вертикаль власти\" выстраивается так, как это и происходит во всякой крупной коммерческой корпорации. Согласно этой модели, президент страны - это своего рода топ-менеджер компании (вот именно, \"служащий на службе у общества\"... акционерного общества). Ну а граждане, соответственно, - это ее многочисленные работники, со строгой иерархией должностей и зарплат. В таком случае большинство вопросов, связанных с выработкой госидеологии, попросту снимается.

В самом деле: разве служащие корпорации обязаны любить ее топ-менеджера? - Отнюдь. Во-первых, они его, как правило, никогда и не видят \"живьем\", довольствуясь его изображением на корпоративных мониторах. Во-вторых, их лояльность руководству определяется нехитрой формулой: служащие трудятся, а топ-менеджер аккумулирует результаты их труда в пользу собственников или акционеров.

Согласно корпоративному регламенту, несколько раз в году проводятся корпоративные праздники, призванные имитировать командный дух. В дни корпоративных праздников всем, вплоть до уборщиц, выдают корпоративные флажки и заставляют скандировать: \"Мы одна команда!\". И ровно на один день все этому как бы верят, хотя и прекрасно знают, что корпоративная уборщица не получает за год столько, сколько топ-менеджер получает за день, и что, разумеется, корпоративное единство - это миф, выдуманный начальством и существующий исключительно для начальства, для его эфемерного спокойствия.

Собственно, в соответствии именно с этими правилами \"корпоративной морали\" и формируется в РФ новая госидеология с ее мертворожденными, но старательно сакрализуемыми праздниками типа \"Дня народного единства\", \"Дня России\" и т.д. Они, эти праздники, абсолютно идентичны, по своему стилю, смыслу и духу, широкомасштабным корпоративам. Правда, на этих \"народных\" и \"российских\" праздниках, в отличие от обычных корпоративов, не раздают \"хлеба\" (то есть не устраивают всенародных банкетов \"за счет корпорации\"), но вот зато \"зрелищ\" предлагают вдоволь. Идеальным местом для массового корпоративно-государственного зрелища является, понятное дело, Красная площадь, на брусчатке которой спешно монтируется однодневная сцена, своего рода временный алтарь для совершения государственно-корпоративного культа. Трибуна Мавзолея в советские времена, когда хотя бы формально оставалась в силе патерналистская модель государства, существовала для политических спичей и приветствий государственных и партийных мужей, обращающихся к своим верноподданным. Теперь государственным и партийным мужам решительно нечего сказать народу, низведенному до уровня массы сотрудников гигантской госкорпорации, названием которой является аббревиатура \"РФ\". Именно поэтому трибуна Мавзолея теперь перманентно пуста, но зато ее функции усвоила себе быстровозводимая сцена в исторических декорациях храма Василия Блаженного и памятника Минину и Пожарскому, сотрясаемым, в дни корпоративно-государственного единства, децибелами высочайше утвержденной попсы, что опять-таки идеально соответствует архетипу социума как мегакорпорации. Потому что \"крутизна\" каждой конкретной корпорации определяется именами и гонорарами тех эстрадных звезд, которых удается пригласить на корпоратив. Корпоративы государственных праздников на Красной площади в этом смысле, понятное дело, бьют все рекорды.

Это все так, если бы не одно \"но\". Сотрудник корпорации - лицо наемное: как ни ублажай его хорошими зарплатами и как ни карай его жестокими штрафами, он все равно всегда волен подать заявление \"по собственному желанию\", и никто его не удержит. Так вот: если из госкорпорации, именем которой является аббревиатура \"РФ\", вздумают уволиться все ее сотрудники, против них будут бессильны как кнуты, так и пряники.

И тогда от госпатриотизма не останется даже и воспоминания.

И тогда поневоле придется вспомнить, что нация не скрепляется ни бонусами, ни санкциями.

А только общей судьбой и общей ответственностью.

Да, но только зачем ей в таком случае вообще нужны топ-менеджеры?