Геннадий Онищенко: врач-толмач

Политика – это такое занятие, где люди очень часто не имеют возможности сказать что-то прямо. Не могут назвать вещи своими именами. Не могут сказать, что им вообще нужно, чем они недовольны. Не могут сделать открытое предложение, получить ясный ответ. Это такая игра «в слова». Основным же языком является эзопов. Когда надо переводить с русского на русский, но русский эзопов.

Один мой хороший знакомый, например, включил телевизор и услышал ответ Медведева Лукашенко. Помните, когда Лукашенко обрушил на Кудрина все мощь своего вокабуляра, а Медведев ответил ему, но не так мощно, а в иносказательном ключе, ни разу не назвав ни самого Лукашенко по имени, ни даже страну Беларусь. И товарищ мой, не зная предыстории, с интересом прослушал эту жесткую медведевскую тираду, но так и не понял, к кому она была обращена. В общем, политикам нужен толмач. Который переводил бы их слова и намерения в некую иную плоскость, давал намек, заходил с другого боку к той же проблеме.

В России такой толмач есть. Замечательный толмач. Главный толмач и он же главный санитарный врач. Вообще на Руси санитары наряду с пожарными – лучшие толмачи. Если нужно какой-нибудь фирме объяснить, что она «не права», на фирму тут же приходят пожарный в поисках огнетушителей и мест для курения и санитар в поисках чистоты и стерильности. Пожарных мы за рубеж послать не можем, если только не считать под противопожарными мерами войну, а вот врача-санитара для доходчивых объяснений – сколько угодно.

Мы едим, пьем, употребляем в себя множество разных продуктов, не подозревая об их вредоносности. А Онищенко вместо глаз имеет микроскопы. И без ошибки находит в минеральном «Боржоми» не те минералы, в грузинском и молдавском винах отсутствие вина, зато наличие «спиртосодержащих растворов», в латвийских шпротах он видит то ли излишнюю токсичность, то ли слабую «рыбность».

Простите мне неологизм, но ведь и Онищенко обогащает наш язык великолепными словами «алармирование», «масштабирование»: «Это исчадие, так называемые энергетики, поставлено на промышленную основу и масштабируется с попустительства государств». Так он «алармировал» про энергетические напитки.

Штука в том, что его перископы начинают видеть всякую дрянь в шпротах или белорусской сметане только тогда, когда Латвия или Беларусь подсовывают нам «суррогат» в иных, совершенно не связанных с питанием вопросах. Абхазию с Осетией, скажем, не хотят признавать или за газ платить, как нам хочется. И тогда врач-толмач вдруг, словно вчитываясь в невидимую тайную этикетку, рассказывает нам, из чего на самом деле состоит то, что мы с таким удовольствием ели еще накануне вечером. И что – забегая вперед – будем есть с не меньшим наслаждением, как только несговорчивые соседи пойдут на уступки. Та же самая отравленная сметана к следующему дню становится свежее, вкуснее и полезней прежнего. Притом, что сметана «до» и сметана «после» из одного и того же бидона.

Онищенко судит о качестве вина и попутно рассказывает, не стесняясь, как он провозглашает на важных мероприятиях тост, чокается, а потом выливает незаметно вино под стол. Это уже врач не по должности, не по диплому, а по призванию. Он уже родился санитарным врачом, причем, видимо, сразу главным.