СКП изъеден коррупцией, ФСБ крышует контрабанду

Открытое письмо Александру Бастрыкину следователя по делу о китайской контрабанде Вадима Багатурия

Я постараюсь изложить в данном письме более или менее подробно свою проблему. Также у меня есть масса копий документов, которые подтверждают мои доводы. Без них, возможно, сложно будет представить картину произошедшего.

В 2006 году меня, как одного из опытных следователей, командировали из Перовской межрайонной прокуратуры Москвы в управление по расследованию особо важных дел Генеральной прокуратуры. Это случилось после смены высшего руководства ведомства, а также снятия с должностей ряда высокопоставленных сотрудников ФТС, ФСБ, Генеральной прокуратуры, прокуратуры Москвы. А это, как всем памятно, произошло сразу после того, как Президент упомянул о сращивании бизнеса и таможни в \"экономическом экстазе\".

Результатом всего этого стало изъятие из ФСБ уголовного дела № 269 о контрабанде 151 вагона китайского ширпотреба, задержанного на складах воинской части того же ведомства и вяло расследовавшегося более полутора лет.

В Генеральной прокуратуре делу был присвоен № 18/377468-06, расследование было поручено следователю по ОВД В.Наседкину.

Могу лишь отметить, что на мой взгляд, если бы дело № 269 не изъяли из ФСБ, оно бы там тихо и затухло, потому, что даже чисто физически те несколько человек, которые его расследовали не смогли бы обработать весь тот объём информации, необходимый не только для доказывания виновности непосредственных контрабандистов, но и организаторов самого \"канала\". А с учётом того, что в нашей стране контрабанда невозможна без \"дружбы\" с кураторами госграницы, то бишь той же ФСБ, никакого реального раскрытия по делу возможно и вовсе не прогнозировалось.

В рамках дела № 18/377468-06 оперативное сопровождение следствию оказывали ДЭБ и ДБОПиТ МВД, ФСКН и до определённого момента ФСБ. Причём, на ФСКН действительно возлагалось решение серьёзных оперативных схем и задач, как в Москве, так и в регионах, где не всем сотрудникам можно было доверять их выполнение.

По оперативным сведениям следственной группе стало известно, что организаторы \"канала\" - бывший сенатор И.Иванов и Приморский депутат Г.Лысак, выделили бюджет в размере примерно 1 млн. долларов США для обеспечения юридической защиты себя и других фигурантов.

Куратором данных процессов в Москве был приморский адвокат - Н.Щербина, который являлся \"учеником\" и столичным заместителем основного \"контрабандного вовлечённого\" адвоката А.Литвинова, который в настоящий момент обвиняется, помимо прочего, и в организации заказных убийств в Приморье. Последний «защищал» контрабандистов в своём регионе.

Самим контрабандистам услуги адвокатов ничего не стоили, и вовсе за время содержания под стражей членам их семей выплачивалось денежное довольствие, сравнимое с их прежним заработком на \"канале\". Основное, что от них требовалось - молчать.

Адвокаты у всех обвиняемых по делу были одни и те же (том числе небезызвестный Р.Зиновьев - к нему вернёмся позже), как и методы, которые они применяли на следствии: \"мой клиент ничего не видел, ничего не знает, вот вам диск с его показаниями, ничего другого сообщить не можем\".

Среди непосредственных соучастников контрабандного канала, оказался и командир роты ДПС УВД ВАО Москвы С.Богородицкий, который по своим служебным полномочиям отвечал исключительно за территорию \"Черкизона\" и подъездные пути к нему, то есть являлся \"вратарём\" для всех грузовиков, следовавших туда.

Через него контрабандисты решали вопросы с режимом беспрепятственного проезда своих грузов от мест вывалки на железной дороге, до складов на территории \"Черкизона\".

Когда у следствия появились достаточные доказательства для предъявления С.Богородицкому обвинения, у него естественно появились адвокаты - мать и сын Терещенко. Они также, согласно оперативным данным, получили от Н.Щербины бюджет на \"защиту\" милиционера, который равнялся примерно 100 тыс. долларов США. И как выяснилось впоследствии, на эти деньги пытались подкупить ряд свидетелей по делу из числа подчинённых С.Богородицкого. Сразу отмечу, что летом 2008 года С.Богородицкий был осужден при участии коллегии присяжных заседателей к 7,5 годам лишения свободы.

В ходе проведённых ОРМ Терещенко были изобличены в совершении особо тяжких преступлений против правосудия. Поскольку Терещенко являлись «спецсубъектами» для возбуждения в отношении них дела было необходимо заключение суда о наличии в их деянии признаков состава преступления.

Заместителем Генерального прокурора В.Гринем в апреле 2007 в Савёловский суд Москвы было внесено соответствующее постановление. И тут, что называется, «Остапа понесло»: Терещенко, игнорируя судебные слушания, за полтора календарных месяца сменили более пяти лечебных заведений, предоставляли судье больничные листы, выписанные по знакомству участковым терапевтом, которому они ранее оказывали содействие в юридической сфере. Одновременно мать - Л.Терещенко стала активно пытаться «разрешить» свой вопрос через заходы к нашим коллегам, в том числе к тем, кто непосредственно осуществлял прокурорский надзор. Естественно ни о каких «соглашениях» с ними речи быть не могло, поскольку целью изобличения Терещенко в совершении преступлений в интересах «вовлечённого» Н.Щербины, равно как и И.Иванова и Г.Лысака, была фиксация нелицеприятных для всех них фактов о выделении Терещенко бюджета с конкретными целями, и деятельности последних под чутким руководством Н.Щербины. Всё это имело существенное значение для доказывания существования у контрабандистов именно ОПС, а не простой группы.

В итоге, в мае 2007 суд удовлетворил ходатайство В.Гриня о даче согласия на возбуждение уголовного дела в отношении Терещенко. Дело могло быть возбуждено незамедлительно, однако, чтобы избежать какого-либо конфуза, поскольку предстоящий процесс предполагался весьма резонансным, руководством было принято решение дождаться заключения суда кассационной инстанции.

В результате такое заключение было получено и в июле 2007 В.Гринем в отношении Терещенко было возбуждено уголовное дело № 18/432865-07.

Проводить следственные мероприятия по данному делу В.Наседкиным было поручено мне, поскольку сам эпизод их противоправной деятельности был выявлен именно мною.

Первоначально Терещенко предлагалось подробно сообщить об обстоятельствах своих взаимоотношений с Н.Щербинойи другими контрабандистами, взамен им гарантировалось лояльное отношение и мера пресечения, не связанная с заключением под стражу.

Однако Терещенко «включили дурака» и заявили, что даже не знают кто такой Н.Щербина, что полностью опровергалось собранными по делу уликами и результатами ОРД.

В результате, Терещенко были заключены под стражу из-за риска продолжения отношений с Н.Щербиной, и дальнейших попыток «решить» свой вопрос, используя немалые связи среди наших коллег, которые к тому моменту уже неоднократно негласно обращались к руководству управления по расследованию особо важных дел, чтобы попытаться найти общий язык в данном направлении, не находя, впрочем, никакого отклика.

Защиту Терещенко по делу осуществлял среди прочих адвокат А.Калиниченко (к нему также вернёмся чуть позже).

07.09.2007 был создан СКП. В.Наседкин, ряд других «важняков», а также С.Иванов - руководитель управления по расследованию особо важных дел, его заместитель А.Майоров, также курировавший «контрабандное» дело, на работу в новое ведомство приняты не были. Есть информация, что согласно рекомендациям ОСБ СКП, который возглавил кадровый сотрудник ФСБ - В.Максименко, их «забыли» в связи с наличием на них некоего компромата. По факту же, это наверняка было связано с тем, что все они расследовали дела, где так или иначе «светилась» ФСБ. Дополнительные комментарии здесь излишни, поскольку таким «запятнанным» сотрудникам без проблем были предоставлены не самые последние должности в Генеральной прокуратуре.

В первый рабочий день СКП, дела в отношении С.Богородицкого, а также в отношении Терещенко были переданы новым руководителем ГСУ - Д.Довгим для производства расследования следователю по ОВД - А.Богдановичу.

Поскольку оба последних эпизода фактически расследовал я, мне поручили подшить, пронумеровать и по описи передать эти дела от В.Наседкина А.Богдановичу.

При этом, для меня стало полной неожиданностью высказывание последнего о том, что «составов» в них нет и их следует прекратить. Особо отмечу, что А.Богданович на тот момент даже не знакомился с материалами этих дел и, соответственно, не мог иметь ровно никакого представления о доказательственной базе.

Затем оба дела были переданы руководителю аналитического отдела Л.Куровской для изучения и составления справок, которые по результатам полностью подтвердили предыдущие выводы следствия о виновности фигурантов, хотя разговоры об «отсутствии составов» периодически всё же продолжались.

Ранее, в августе 2007 года, я по согласованию с В.Наседкиным посещал обоих арестантов в СИЗО в попытках убедить дать показания, предложив им всё же начать сотрудничать со следствием, «в лоб» сообщив им, что имеется видеозапись, полученная в ходе ОРМ, на которой абсолютно точно зафиксированы факты, прямо изобличающие их в совершении преступления и полное отрицание чего бы то ни было - нецелесообразно.

Всего же я посещал Терещенко дважды: первый раз, когда предлагал им составить план-схему своих будущих показаний, которые я мог бы сравнить с материалами дела и оценить их достоверность и второй раз, спустя неделю, когда они должны были такие записи предоставить. Естественно, по вполне очевидным причинам, эти посещения я осуществлял в отсутствие адвокатов обвиняемых, что впрочем, не являлось нарушением закона или чьи-либо прав. После вторых визитов, поздний из которых состоялся 23.08.2007, когда мне стало понятно, что Терещенко сотрудничать не желают, я больше их не посещал и следственных действий с ними не проводил. Хотя при первом моём визите к Л.Терещенко, та выразила полнейшее согласие дать все необходимые показания, вплоть до принятия всей вины на себя, чтобы спасти своего сына - А.Терещенко от тюрьмы.

Об этом, последнем, факте я лично доложил Д.Довгию, предъявив также для полноты понимания проблемы материалы дела в отношении Терещенко, тогда же я высказал ему свои опасения относительно высказываний А.Богдановича о возможности прекращения данного дела.

Поясню, почему я обратился к Д.Довгию лично: на первом же собрании, посвящённом созданию СКП, А.Бастрыкин сообщил, что по всем вопросам, связанным с пребыванием прикомандированных следователей с «земли» в ГСУ, они - то есть все мы, можем обращаться, не стесняясь непосредственно к Д.Довгию, что, мол, СКП будет работать открыто. Любые инициативы, пожелания и вопросы всегда будут обязательно изучены.

Д.Довгий, тогда выслушав меня, сказал, что эта информация весьма ценная, что он рассмотрит все возможные варианты её реализации, однако я в полной мере должен прислушиваться к А.Богдановичу, поскольку на тот момент являлся следователем его следственной группы.

Теперь, хочу допустить небольшую ремарку о том, чем занимался Д.Довгий до назначения на должность руководителя ГСУ СКП: предыдущая его вакансия называлась «помощник заместителя Генерального прокурора по особым поручениям», фактически же он был «денщиком», поскольку являлся носителем гербовой печати и «штамповал» все необходимые документы. Надзором, изучением уголовных дел или иной следственной работой этот сотрудник никогда не занимался, то есть обладал, на мой взгляд, «нулевым» опытом в данном направлении. Тем паче, все были удивлены, что человека, почти не работавшего следователем, не считая двух лет в конце 80-х в военной прокуратуре, поставили на такую ответственную должность.

В сентябре 2007 года Терещенко были продлены сроки содержания под стражей, в соответствующих постановлениях в обоснование этого, видимо вовсе не безосновательно, А.Богдановичем было указано, что последние обладают широкими связями в правоохранительных органах и будут препятствовать расследованию.

На тот момент я формально числился в составе следственной группы по делу Терещенко, однако А.Богданович как-то сказал мне, достаточно грубо, чтобы я «не лез» к нему с вопросами о разработке Терещенко относительно их связей с Н.Щербиной и контрабандистами.

После этого, в октябре 2007 А.Богданович был назначен заместителем Д.Довгия, и дело Терещенко было поручено расследовать вновь назначенному в ГСУ следователю А.Крамаренко.

О данном сотруднике могу сообщить, что он ранее дважды с «треском» увольнялся из органов прокуратуры за проступки коррупционной направленности и только нежелание руководства выносить сор из избы, спасало его от уголовного преследования. Последнее место работы А.Крамаренко - ФСКН, откуда он был прикомандирован к группе А.Богдановича, с которым ранее работал в Московской межрегиональной транспортной прокуратуре, а позднее именно по его же протекции был назначен на должность в ГСУ СКП.

Отдельно стоит отметить, что и А.Богданович, и А.Крамаренко в то время, вплотную «работали» с бывшим заместителем прокурора Москвы Е.Никоновым, которого, как раз, указом Президента уволили в связи с «контрабандным» делом и чуть было не привлекли к уголовной ответственности.

Особого внимания во взаимоотношениях этих трёх лиц заслуживает тот факт, что за два года своей работы на «транспорте» А.Крамаренко прекратил примерно 50 уголовных дел по факту контрабанды. Думаю для многих не секрет, что любой факт прекращения уголовного дела в системе прокуратуры всегда считался ЧП, а тем более экономического состава, что говорит о некоторых «качествах и способностях» этого правоохранителя.

А.Крамаренко до определённого момента постоянно консультировался со мной относительно обстоятельств дела Терещенко, уверял, что, несомненно, будет работать в направлении выявления связей последних с Н.Щербиной и контрабандистами. Однако на деле этого не происходило. Я уже в состав новой следственной группы под его руководством включен не был.

И представьте моё глубокое удивление, когда в начале ноября 2007 года А.Крамаренко прекратил дело Терещенко в связи с «деятельным» раскаянием, одновременно выпустив их из под стражи. Причём деятельное раскаяние, вопреки требованиям УК и УПК выразилось, не в реальном содействии раскрытию преступления и сообщении юридически значимых фактов, а просто в констатации Терещенко факта: «вину свою признаём полностью, в содеянном раскаиваемся».

И это при том, что буквально за пару месяцев до этого, они даже слышать не хотели о таком признании и всячески заявляли о том, что никаких преступлений не совершали, что следствие сильно ошибается в них. Несомненно, интересным является так же то обстоятельство, что до того момента центральным аппаратом прокурорского следствия дела по подобным основаниям ни разу не прекращались.

Примерно в этот же момент от своего коллеги, который принимал участие в следственных мероприятиях с адвокатом Р.Зиновьевым, мне стало известно, что последний достаточно дерзко выражался в мой адрес, спрашивая, работаю ли я ещё следователем, что в отношении меня ГСУ проводится проверка, связанная с тем, что я вымогал у Терещенко взятку в размере 250 тыс.долларов США.

Через своего непосредственного на тот момент руководителя - старшего следователя по ОВД Ю.Буртового, расследовавшего «контрабандное» дело, я узнал, что такая проверка действительно проводится другим «важняком» В.Хомицким, находящимся в подчинении ... А.Богдановича.

На деле вскрылось следующее: 19.10.2007, за пару недель до своего освобождения, Л.Терещенко со своим адвокатом написала заявление о том, что в августе, посещая её в СИЗО, я вымогал вышеуказанную сумму, гарантируя прекращение дела и освобождение из-под стражи, запугивая «репрессиями» в отношении её сына и делал это, привлекши «своего карманного» адвоката - А.Балукова, также посещавшего её в СИЗО.

Очевидным и неопровержимым противоречием в данном случае являлось то, что без письменного разрешения следователя адвокат не мог посещать обвиняемых по делам ГСУ СКП в СИЗО. Такого разрешения ни мною, ни кем-либо другим, на имя А.Балукова не выдавалось. Ещё более странным выглядит то, что Терещенко два месяца с момента нашей последней с ней встречи молчала о подобных вопиющих «преступлениях» со стороны следователя, ведь, если бы такие действия мною осуществлялись бы, то в рамках ОРМ их можно было бы с лёгкостью проверить, однако никаких заявлений в ФСБ или ОСБ СКП от Терещенко и их защитников не поступало. Получается, что Л.Терещенко «вспомнила» об этом лишь тогда, когда на горизонте замаячило прекращение дела и неожиданное освобождение, а её «благодетели» искали возможность отвлечь внимание от своих неоднозначных действий.

Проверка по заявлению Л.Терещенко проводилась почти полтора месяца, что полностью противоречит УПК. При этом, почему-то А.Крамаренко лично присутствовал при опросе В.Хомицким А.Балукова, предлагая ему «сотрудничество» против меня в обмен на статус свидетеля. Последнему нужно было лишь оговорить меня и помочь очистить ряды СКП от «взяточников». Странновато звучит из уст А.Крамаренко с его «подмоченной репутацией». Есть копия соответствующего заявления А.Балукова, написанного им на имя Д.Довгия, которое даже не было рассмотрено в установленном законом порядке. Так же есть копия письма Ю.Буртового прокурору Москвы от 2001 года относительно получения А.Крамаренко через посредника крупной денежной суммы за «решение вопроса». Генеральная прокуратура направляла в СКП соответствующие документы, чтобы был рассмотрен вопрос о целесообразности принятия А.Крамаренко на службу, однако никаких результатов это не возымело. Ведь, ни для кого не секрет, что СКП стал буквально спасительным прибежищем для некоторых бывших «прокурорских», от которых сама прокуратура ранее избавлялась.

Одновременно на меня «ополчились» и адвокаты по «контрабандному» делу, в том числе Р.Зиновьев, которые стали наперебой обвинять меня в различных преступлениях, написав 3-4 заявления. Всё это очень напоминало шумную пиар-кампанию, тем паче А.Калиниченко в эфире «Эха Москвы» упоминал о «следователе-негодяе» и его «честных» коллегах, которые спасли Терещенко. Вдобавок к этому через сомнительные интернет-издания сами Терещенко заказали пару нелицеприятных статей обо мне. Было прекрасно понятно, на что была рассчитана данная «дымовая завеса».

В результате в отношении меня было возбуждено уголовное дело, которое к моему великому счастью, принял к производству исключительно порядочный человек и высочайший профессионал - старший следователь по ОВД О.Внуков. Именно благодаря его принципиальности я не был подвергнут незаконному аресту, на котором буквально ежедневно настаивал Д.Довгий, поскольку, по его мнению, я много «пыли поднимал» в связи с прекращением дела Терещенко.

От лиц, которые имеют общих знакомых с Д.Довгим, стало известно, что адвокат А.Калиниченко, защищавший Терещенко, через своего близкого друга Ю.Баграева ещё летом 2007 года вышел на Д.Довгия и «решил» вопрос с их уголовным делом.

Ю.Баграев в 1989 году являлся одним из руководителей следственной группы по делу о «Тбилисских событиях», куда был прикомандирован молодой следователь военной прокуратуры Д.Довгий. А.Калиниченко в то же время был «важняком» прокуратуры СССР и так или иначе сталкивался с Ю.Баграевым по службе. Это подтверждается даже высказываниями Д.Довгия, которыми он делился с моим руководителем в ГСУ СКП о том, что Ю.Баграев рассказывал ему про дело Терещенко ещё до назначения Д.Довгия на последнюю должность, упоминая о том, что оно «выеденного яйца не стоит» и возбужденно необоснованно. Д.Довгий при этом изначально почему-то занимал позицию Ю.Баграева, не владея даже информацией о фактических обстоятельствах дела Терещенко.

Принятое ГСУ решение о прекращении дела Терещенко дважды обжаловалось Генеральной прокуратурой, однако в связи с резким ослаблением надзорных функций последней из-за изменений в УПК, Д.Довгим эти «рекомендации», иначе их на новом процессуальном языке не назовёшь, оставлялись без удовлетворения - мол, решение принято законно и обоснованно, изменению не подлежит. И это при том, что суды двух инстанций подтвердили наличие в действиях Терещенко именно особо тяжких преступлений, которые согласно УК и УПК не могут быть прекращены в связи с деятельным раскаянием, а само дело было возбуждено ни кем-нибудь с «земли», а заместителем Генерального прокурора, и это свидетельствует о серьёзном уровне изучения деяния Терещенко.

Д.Довгий позже скажет в своём интервью А.Хинштейну, что он слишком поздно понял, какую опасную реформу провёл, протащив именно такие «антипрокурорские» изменения в УПК.

Вернусь к своему делу: в конце апреля оно было передано от О.Внукова второму следователю - Л.Перфильевой, которая пришла к выводу о том, что события преступления вообще не было, однако, когда она озвучила свою позицию руководству ГСУ (Д.Довгий к тому моменту уже был уволен) дело у неё поспешно изъяли и в июле 2008 года передали ... в отдел А.Богдановича, старшему следователю - Р.Миниахметову.

Добавлю, что на тот момент я продолжал работать следователем СКП в Преображенском районе Москвы и даже не отстранялся от занимаемой должности, то есть являл собой образец доверия и понимания ситуации со стороны следствия, ещё изначально рассмотревшего надуманность заявления Л.Терещенко, но вынужденного работать по указаниям Д.Довгия.

И, что самое поразительное, в состав новой следственной группы под руководством Р.Миниахметова вошли все следователи, принимавшие участие в расследовании дела Терещенко, и даже А.Крамаренко, о личной заинтересованности которого в моём преследовании, я сообщал ещё до возбуждения своего дела. На заявленный этим следователям, особенно А.Крамаренко, отвод А.Богданович сухо ответил «оснований не имеется», хотя они были прямо указаны в УПК.

Р.Миниахметов принялся за расследование с усиленной энергией - ведь он только назначен и перед руководством нужно было себя проявить. Для начала он передопросил всех свидетелей со стороны Терещенко, большая часть которых - её родственники и адвокаты её же адвокатского образования, то есть «сочувствующие». Все они, спустя, более чем, пол года после своих предыдущих допросов стали неожиданно «вспоминать» новые, важные обстоятельства, о которых ранее двум предыдущим следователям не сообщали.

Затем в октябре 2008 года Р.Миниахметов вовсе провёл «блицкриг»: спустя почти год после возбуждения дела, он провёл обыск у меня дома. Что он хотел отыскать? Даже, если бы что-то и было, свидетельствующее о моей виновности то, вероятно, оно было бы перепрятано, уничтожено и т.д. Сразу после обыска меня задержали «по подозрению в преступлении» и на 48 часов помещают в ИВС ГУВД Москвы, где со мной попытались работать оперативники, предлагая оговорить В.Наседкина и С.Иванова, сообщив, что я действовал по их распоряжениям и тогда меня освободят от уголовной ответственности по вполне законному основанию. Такой поворот событий говорит о многом.

Когда меня привезли в Басманный суд, куда Р.Миниахметов внёс постановление о необходимости моего ареста, прокурор его не поддержал, как необоснованное, а суд согласился с его доводами, вынеся настолько мотивированное постановление об отказе в удовлетворении ходатайства следователя, согласно которому даже факт моего задержания, спустя почти год после возбуждения дела, выглядит совсем бледно, лавируя буквально на грани от превышения Р.Миниахметовым должностных полномочий.

Для чего это делалось? Одновременно со мной в день задержания, Р.Миниахметов «работал» с А.Балуковым, который провёл в его кабинете более 12 часов, в том числе, в ночное время. Ему недвусмысленно дали понять: либо он даёт показания на меня, либо будет также подвергнут аресту. Помимо прочего, ему гарантировался статус свидетеля по делу, то есть прекращение уголовного преследования, что и было впоследствии сделано - из подозреваемого А.Балуков стал свидетелем следствия.

У последнего буквально за пару месяцев до этого родился второй ребёнок, и кроме него, согласно его же показаниям, имеющимся в деле, кормильца в семье нет. Он согласился и «дал» показания, которые укладывались в логику показаний Л.Терещенко. Замечу, что кроме таких показаний заинтересованных лиц никаких доказательств в деле нет до настоящего момента. При этом показания двух десятков свидетелей в мою пользу, следствием не оцениваются вообще ...

В апреле текущего года моё уголовное дело направили для утверждения обвинительного заключения в Генеральную прокуратуру, однако оно было возвращено для «доследования», и, предполагаю, вовсе небезосновательно.

Сейчас в Мосгорсуде идёт процесс по делу Д.Довгия. Я присутствовал на нескольких заседаниях. То, что я там услышал, полностью подтверждает те факты о его причастности к развалу дела Терещенко в интересах последних, а также, несомненно, контрабандистов, поскольку желающих «решить вопрос» по «контрабандному делу изначально вообще было очень много. Д.Довгия защищает Ю.Баграев и Р.Зиновьев. Их подзащитный пытается доказать присяжным, что пал жертвой амбиций А.Бастрыкина, а на самом деле боролся с беспределом в СКП.

На мой взгляд, Д.Довгий - самый обычный жулик, который попал на высокую должность совершенно случайно и решил воспользоваться случаем, чтобы обогатиться, рассчитывая на то, что предшествующие годы «под шефом», послужат гарантией его неприкосновенности. Не только мне известно, что ещё весной 2007, за пол года до создания СКП, Д.Довгий начал «раздавать авансы», зная, что главным следователем ведомства станет именно он. Я вовсе не исключаю, что он «подписался» развалить и «контрабандное» дело, благо ходатаев по данному вопросу было не мало и суммы, которые они предлагали были восьмизначные.

Сейчас Д.Довгий помимо получения взятки обвиняется в превышении должностных полномочий, а именно в том, что незаконно организовал откомандирование следователя А.Николаева, чтобы облегчить получение указанной взятки. А.Николаев также, как и я, в составе следственной группы ГСУ СКП, отвечал за расследование конкретного эпизода и ориентировался в нём намного лучше других следователей. Д.Довгий, имея личную корыстную заинтересованность, получил от фигуранта этого дела Р.Валитова крупную денежную сумму, последний написал вымышленное заявление о противоправных действиях со стороны А.Николаева, ведущего его дело, и Д.Довгий организовал «травлю» последнего, отослав его обратно «на землю», после чего эпизод Р.Валитова был полностью развален.

О том, что именно таким образом Д.Довгий подставил меня, я заявлял с начала расследования моего дела, однако даже, несмотря на возбуждение уголовного дела уже в отношении него самого, руководство ГСУ отказывалось и отказывается сейчас даже проводить проверки по этим моим заявлениям. Всё это происходит видимо потому, что А.Крамаренко по прежнему работает в ГСУ СКП, а также в связи с тем, что А.Бастрыкин ранее упоминал о всех случаях борьбы с «оборотнями» в рядах СКП, в том числе о моём деле. К настоящему времени лишь одно моё уголовное дело не направлено в суд, хотя расследование длится уже 18 месяцев. У руководителей ГСУ СКП нет резона прекращать его из-за боязни получить «по шапке», поскольку, сделав, они выявят свои поспешные выводы и, что более страшно - ошибку первого лица СКП, которое подписывало постановления по моему делу, предполагая мою виновность. К тому же, тогда придётся возобновлять уголовное дело Терещенко, с которыми у А.Крамаренко, наверняка сохранились личные обязательства.

За последний год я неоднократно обращался в ГСУ с заявлениями о необходимости проверки моих доводов о совершённых в отношении меня Д.Довгим преступлениях следственным путём, однако от меня отписываются формальными ответами, которые даже противоречат УПК. До А.Бастрыкина, естественно, мои заявления не доходили и не дойдут, поэтому я прошу Вас оказать мне помощь в донесении всей вышеуказанной информации до него.

На мой взгляд, возбуждение дела против меня, развал дела Терещенко являются звеньями одной цепи - показать, что расследование «контрабандного» дела велось плохо, непрофессионально. Заинтересованным лицам нужно «похерить» и его, поскольку оно ранее прошлось по многим из них. На позапрошлой неделе В.Путин вновь напомнил о событиях прошлых лет, спросив «где посадки?». Думаю, что в моём обращении раскрываются некоторые подробности того, что объясняет, где всё же эти самые «посадки».