Мы надеемся только на себя, но ждем чуда от власти

Ну вот, и жители Байкальска ждали Путина к себе. Хотели, чтоб приехал. Потому что, по общему мнению, только он - больше некому - может развязать тугие узлы, затянутые кризисом, и дать людям все, чего они требуют. А происходила в Байкальске бессрочная голодовка бывших работников целлюлозно-бумажного комбината (ЦБК), и в течение нескольких дней шел бессрочный же митинг. Байкальский ЦБК задолжал уволенному персоналу 100 млн рублей. Протестующие требовали в полном объеме погасить долги по зарплате, возобновить работу комбината или создать равнозначные рабочие места. От местных начальников они помощи больше не ждали и уповали только на Путина. Но на это раз обошлось без него. Комбинат, остановившийся полгода назад, в понедельник приступил к выплате долгов, правда, только за три прошедших месяца. На эти цели выделено 87,6 млн рублей. Объявившие голодовку 63 работника заявляют, что продолжат голодать до тех пор, пока задолженность не будет погашена полностью.

Это синдром Пикалёва. Городок в Ленинградской области приобрел на прошлой неделе всероссийскую известность. Там на глазах у всей страны свершилось чудо: в течение нескольких часов взрослому населению (а это работники трех градообразующих предприятий, остановившихся по причине кризиса) вернули долги по зарплате. До этого здешние жители несколько раз выходили на митинги, перекрывали трассу Вологда - Новая Ладога, но так и не добились своего. Только личное вмешательство премьер-министра, прилетевшего, как волшебник, на вертолете, вернуло пикалёвцам и просроченную зарплату, и веру во власть. Путин устроил суровый нагоняй местным правителям: «Никто не убедит меня, что руководство области сделало все, чтобы помочь людям». Резко отчитал хозяев трех заводов: «Считаю, что вы сделали заложниками своих амбиций, непрофессионализма и, может быть, просто жадности тысячи людей». А нерасторопность тех и других отметил выражением: «Забегали как тараканы, только когда узнали, что я еду». Досталось, впрочем, и энтузиастам, перекрывавшим федеральную трассу: «Мы не можем поощрять нарушения закона, от кого бы они ни исходили и чем бы ни мотивировались». Но народ ликовал, кое-то, говорят, на радостях в тот же день спустил изрядную долю поступивших на карточки денег.

Теперь такой же подмоги ждут от Путина в Гурьевске. Там остановлен металлургический завод, и на прошлой неделе его рабочие отправили письмо премьеру - просят разобраться в причинах остановки. Обратиться к Путину собираются и профсоюзные лидеры нижнетагильского Уралвагонзавода, где в ближайшее время могут остаться без работы 24 тысячи человек. Готовят обращение и рабочие Златоустовского металлургического, несколько дней назад признанного банкротом. В России 460 моногородов и, по данным Института современного развития, как минимум в 100 из них ситуация схожа с пикалёвской: закрытие предприятий, растущая безработица, долги по зарплате, эгоизм собственников, бессилие местных властей... Общая численность населения моногородов - 25 миллионов человек. И, судя по последним сообщениям, многие из них уяснили, как надо действовать. Все так уж сложно, как им думалось. Достаточно объявить бессрочный митинг, а то и голодовку, перекрыть федеральную трассу и ждать приезда первых лиц государства. Вертолетным десантом в Байкальск или в Гурьевск все моментально уладится.

Думаю, всех, кто вдохновлен чудом, случившимся в Пикалёве, и желал бы его повторить в своем городе или поселке, ожидает разочарование. Правительство не должно и не станет работать в режиме пожарной команды. У него другие задачи - вырабатывать антикризисную стратегию. Приезд Путина в Пикалёво - исключительный случай. Своего рода открытый урок, преподанный всем - не только пикалёвским - градоначальникам и владельцам местных предприятий. Урок, рассчитанный как раз на то, что хоть какое-то время премьер-министру не придется курсировать от Пикалёва к Гурьевску, от Гурьевска к Златоусту и лично гасить «возгорания».

Чудеса, подобные пикалевскому, случались и прежде. Будут, наверное, время от времени случаться и впредь. Но их невозможно поставить на поток. Потому что причины, заставляющие верховную власть в какие-то моменты переходить от системного управления к ручному, не сводимы к чиновничьей нерадивости или к жадности бизнесменов, позабывших о своей социальной ответственности. Экономический кризис развивается по своим объективным законам, подчас мало зависящим от воли конкретных людей. Почему - Златоуст? Почему - Гурьевск? Потому что там расположены металлургические предприятия, а металлургия более всего оказалась подвержена кризису (скажем, в производстве проката и прокатного оборудования падение достигло 30-35 процентов). Под серьезный удар угодили и деревообработка, и химическая промышленность, где реальный спад производства тоже исчисляется десятками процентов. Значит, будут снижаться зарплаты, пойдет в рост безработица.

Какова вероятность, что волной кризиса сотни тысяч работников этих отраслей будут выброшены на улицу? Пока - не столь большая. Предприятия не идут на тотальное сокращение персонала, так как сознают не только социальные, но и технологические последствия подобной процедуры. Ведь потом персонал той квалификации, какая им требуется, они не найдут или найдут нескоро. Поэтому снижать издержки сейчас приходится теми же способами, какие практиковались в 90-х годах: понижение зарплаты, сокращенная рабочая неделя, сокращенный рабочий день, неоплачиваемые отпуска и т.п. Если развитие кризиса пойдет по оптимистическому сценарию, то есть если спад производства не усилится, то такая тактика может выручить. Катастрофической безработицы в этих отраслях не случится, произойдет лишь снижение реальной заработной платы с поправкой на инфляцию. Если же спад начнет прогрессировать не только в нескольких секторах промышленности, а приобретет массовый характер через цепочку межотраслевых связей, тогда этот инструмент уже не сработает, и Россия столкнется с полномасштабным кризисом в социальной сфере.

Зато политические партии ныне периодически получают возможность оглашать электоральное пространство восклицаниями типа «доколе?!», «мы не позволим!», «мы призовем к ответу!», «мы защитим!»... Попытка нажить политический капитал на том, что в иные времена успокоительно именовалось «временными трудностями», - обычное дело. Как сказал Геннадий Зюганов, выступая перед соратниками на последнем съезде КПРФ: «Ветер истории вновь дует в наши паруса». Популистский, наперегонки, поиск виноватых - всегдашнее занятие партийных предводителей. А уж в периоды нестабильности, возбуждающей социальное недовольство, им особенно важно не опоздать с поименным перечислением лиц, коих надо «привлечь к ответу».

Но вот что примечательно: экономический кризис не конвертируется в политическую нестабильность. По данным ВЦИОМ, большинство российских граждан (61%) считают, что массовые акции протеста, вызванные кризисом, в их населенных пунктах маловероятны, а уж если начнутся, то принять в них участие готовы лишь 23% опрошенных. Народ привыкает к новым реалиям. Доля людей, ожидающих вспышек массового недовольства, за последние два месяца снизилась с 33% до 29%.

Вера российского большинства в светлый - несмотря ни на какие кризисы - завтрашний день имеет свою природу. Это вера людей, которым в общем-то нечего терять. Ресурсы оптимизма тут обратно пропорциональны личным ресурсам финансовым. Например, 72% граждан, опрошенных Левада-центром, сообщили, что не имеют сбережений. На что же в таком случае надежда? Как это водится, вся надежда - не на себя, а на власть. И, конечно, на чудо (вот такое, как в Пикалёве) сотворить которое, в массовом представлении, способна только она же, власть, кто же еще. Поэтому рейтинги президента Дмитрия Медведева и главы правительства Владимира Путина по-прежнему высоки.