Свобода слова: Россия подтвердила свою уникальность

Спустя почти восемь лет после 11 сентября в Европе пришли к выводу, что пора пересматривать те истеричные решения, которые были приняты многими европейскими государствами на волне «войны с террором» и сузили пространство для свободы слова под видом усиления режима безопасности. Это осознали все члены Совета Европы, за исключением России.

Об этой встрече не было ни слова ни в государственных СМИ, ни на сайте Минсвязи, хотя речь идет о встрече министров, ответственных за медиа, всех стран-участников Совета Европы 28-29 мая в Рейкьявике, в которой должен был принять участие российский министр связи Игорь Щеголев.

Однако Щеголев не приехал (вместо него Россию представляла Екатерина Ларина, глава Департамента государственной политики в области СМИ Минсвязи), что вполне объяснимо: в той резолюции о гарантиях свободы слова, которая была в конце концов подписана, один из пунктов стоит под звездочкой - «за исключением Российской Федерации». Этот пункт призывает к пересмотру как национального антитеррористического законодательства в области СМИ, так и сложившейся практики обращения с журналистами, пищущими о терроризме, на предмет соответствия стандартам Совета Европы.

Меры, которые вызывают наибольшую критику в Европе, это расширение определений, которые используются для обвинений журналистов: например, если до войны с террором в Европе под запретом был incitement (подстрекательство), то потом это понятие было расширено до glorification и apology (прославление и оправдание). Понятно, что оба термина могут толковаться (и уже толкуются) сколь угодно широко.

Кроме того, в настоящее время в Европе уже начали понимать, что, если «террористический акт» - понятие однозначное, которое можно прописать в законе, то «террорист» выглядит как идеологически окрашенный термин. До сих пор идут споры, в чем разница между террористом, боевиком, борцом за свободу, инсургентом или партизаном.

Однако это не помешало внести соответствующие нормы в национальные законы. В результате в Великобритании, например, были резко сужены возможности расследовательской журналистики: по новому законодательству, журналист обязан сообщать в полицию любую информацию, которая может быть связана с возможными терактами в Великобритании. Это сильно осложняет работу расследователей: как только работающий под прикрытием репортер услышит что-нибудь, даже отдаленно касающееся возможных атак, он обязан сообщить об этом факте полиции. Стоит ли говорить о Турции, где любая поддержка или ссылка на незавимость курдов, критика военных операций в юго-восточной части Турции, публикация интервью лидеров Рабочей Партии Курдистана считаются подстрекательством и поддержкой терроризма.

Однако Великобритания и Турция подписали резолюцию министров, а Россия нет.

Напомню, от каких именно завоеваний в борьбе с терроризмом Россия так принципиально не хочет отказываться, не боясь остаться в одиночестве.

Прежде всего, это запрет на получение информации от второй стороны. Причем если в начале 2000-х второй стороной считались только террористы (запрет на публикации интервью лидеров боевиков), то с 2006 года, после принятия закона «О противодействии терроризму», к ним относятся и жертвы терактов - то есть заложники и жители тех деревень и сел, где проходит контртеррористическая операция (это уже применяется в Ингушетии). Фактически журналистам запрещен доступ в зону КТО на время проведения операций. То есть если бы Беслан случился после 2006 года, город мог быть объявлен зоной КТО, и в него не попал бы ни один репортер.

Кроме того, мы получили такой термин, как «информационное пособничество терроризму», под которое при желании можно подвести любую критику действий государства в сфере борьбы с терроризмом, в том числе во время контртеррористических операций. Ну и меры подзаконные, но не менее эффективные. С апреля 2007 года действуют курсы для журналистов «Бастион»: те, кто не получил корочку об окончании курсов, могут быть не допущены в зону боевых действий, о чем неоднократно недвусмысленно заявляло командование Внутренних войск. А именно ВВ сегодня несут ответственность за борьбу с терроризмом на Северном Кавказе.

Введение таких мер в свое время объясняли тем, что передача информации в прямом эфире с места теракта может навредить всем, а также необходимостью оградить телезрителя от шокирующих сцен. В качестве примера приводились телерепортажи о передвижениях спецназа во время «Норд-Оста», из которых террористы якобы получили предупреждение о штурме. (Явный нонсенс, поскольку прожектора, освещавшие главный вход в театр на Дубровке, в пять утра отключили не журналисты, а члены оперативного штаба, дав таким образом понять, что готовится штурм.)

Однако российское телевидение давно находится под контролем и без всякого закона, остались лишь нервы обывателя, который так не хотел расстраиваться из-за происходящего на Северном Кавказе. Что ж, ради этого стоит стоять насмерть в Совете Европы.