Россию любят нищие - богатые к ней равнодушны

Практические граждане, которых становится всё больше, убеждены, что ценить родной дом можно лишь за комфорт и блага, которые он предоставляет. Скажем, как туристическую фирму, которая гарантирует фешенебельные номера с видом на море. Я, поверьте, не ханжа, к удобствам и уюту отношусь со всем возможным уважением, а то и восхищением, но склонен думать, что такая прихотливая и взыскательная сфера, как приверженность к отечеству, с понятиями комфорта и удовольствий малосовместима.

Проще говоря, отдыхать и развлекаться на каком-нибудь благословенном цивилизованном берегу я, естественно, не против, но «мыслить и страдать», радоваться и мучиться, не говоря уж о том, чтобы подводить итоги жизни, предпочитаю только на родной земле.

Уверяю, в этом нет ни лицемерия, ни потворства пресловутой лени. И уж тем более заносчивой убеждённости, что всё у нас самое лучшее и сами мы – венец творения. К счастью, надувать от самодовольства щёки давно уже нет необходимости. С отчизной можно спорить, с ней можно не соглашаться, даже препираться с нею не грех, чем в сердцах не раз занимались многие поэты, – в итоге, чем интенсивнее чувства, чем отчаяннее боль и глубже обида, тем крепче любовь.

Та самая, лермонтовская, «странная», которую не победит рассудок. Любовь не только «за что-то», но и «чему-то вопреки». А точнее, за то, чем выпало за неё заплатить, и вопреки тому, что можно было бы при отказе от неё выгадать.

Давно известно, что ветераны ранами гордятся пуще, чем наградами. Вот так и любовь к Родине сильнее вдохновляется понесёнными за неё жертвами, нежели преимуществами, которые она обеспечивает. Во всяком случае, русская любовь, которую я никому и ничему не противопоставляю, но о которой кое-что знаю и парадоксы которой освоил на собственном опыте.

Возможно ли представить разумного человека, который бы всерьёз утверждал, что он боготворит свою мать по той причине, что она богата и не по годам хороша собой? Первый же вопрос, с которым захотелось бы к нему обратиться, звучал бы так, а что если ваша матушка, не приведи Господь, разорится или захворает, ваша любовь к ней благополучно иссякнет? В том-то и отрада, что подобные вопросы нормальному человеку, как правило, задавать нет нужды.

Притом что сомнения в необходимости бескорыстно любить родину-мать раздаются всё громче и заносчивее.

Особенно со страниц особого рода журналов, откровенно снобистских, но одновременно и попустительски либеральных, интеллектуальных и гламурных под одной обложкой. А что она мне такого хорошего сделала, чтобы я её любил? Тут вспоминается один крупный государственный деятель, который, словно бы в ответ таким простодушным эгоистам, однажды заявил: не спрашивай, что тебе дала эта страна, спроси себя, что ты дал ей.

Звали этого человека Джон Фицджеральд Кеннеди, и был он президентом США, а не секретарём ЦК КПСС по пропаганде. Так что пресловутое совковое «Прежде думай о Родине, а потом о себе», выходит, не такое уж совковое. Совковое тут разве что упорное желание противопоставить одно другому, одно за счёт другого непременно вознести или, наоборот, осмеять и унизить.

Вот что, однако, любопытно: и прежние певцы полнейшего самоотречения, и нынешние циничные прагматики о себе ни при каких условиях, ни в каких обстоятельствах не забывали и не забывают. Из декларативной любви, равно как из демонстративного пренебрежения, извлекая максимум преимуществ.

«Сыновья бедняков, с грустью констатировал Хемингуэй, воюют в пехоте». И как-то так получается, что именно они-то Родину больше всего и любят. Понятное дело, скромно, негромко (громким бывает разве что мат), ни себе в похвальбу, ни другим в укор, ни на что для себя не рассчитывая, кроме неотделимого от обязанности права за неё умереть. На этом своём наблюдении я продолжаю настаивать, привет Петру Авену. Насколько можно заключить из его слов, Родина для него там, где красиво. Для меня же красиво там, где Родина. Вот такие у нас стилистические расхождения.

И вновь утверждаю: данные слова не апология разгильдяйства и «помойки». Это вообще чересчур уж примитивный полемический ход: любое сочувствие обездоленным и обойдённым судьбой выдавать за потворство бездельникам и пьяницам. Задолго до рождения на свет олигархов я проникся словами Чехова о том, что вся Россия – наш сад и что, кроме нас, его некому возделывать. С не требующим уточнения пожеланием – по возможности для блага всех россиян, пусть даже совсем убогих, а не одних лишь счастливых обитателей живописных селений. Извольте мне простить излишний идеализм.