Как СПИД использовали против СССР

Каждое третье воскресенье мая по решению Всемирной организации здравоохранения проводится День памяти умерших от СПИДа. В нынешнем году это было 17 мая. Впервые День памяти умерших от СПИДа отметили 26 лет назад, в 1983 году в Сан-Франциско. Принципиально новое заболевание, поразившее человечество, уже через считанные годы было блестяще использовано в идеологической войне против СССР.

В 1988 году в больницах Элисты, Ростова и Нижнего Новгорода около двухсот детей были заражены СПИДом по халатности медперсонала. В западной прессе и наших «перестроечных» СМИ эта трагедия подавалась как закономерный результат недостатков советской системы здравоохранения, как исключительно «совковое» явление. Многие издания и телепрограммы изо дня в день объясняли, что «такое возможно только у нас», и ни в коем случае не могло бы произойти «в цивилизованном мире», где, в отличие от СССР, хватает одноразовых шприцов.

Талантливый бард Игорь Тальков пел: «Покажите мне такую страну, где детей заражают». Подобно миллионам своих сограждан, Тальков вполне искренне заблуждался, полагая, что такой страной мог быть только СССР.

Как раз в это время, во второй половине 80-х тысячи французов (а не сотни, как в СССР) были заражены СПИДом в медицинских учреждениях при переливании крови. Причем настоящими виновниками массового заражения являлись высшие французские чиновники - министры здравоохранения и социальной политики. Перед судом пришлось предстать даже бывшему премьер-министру Франции...

Жертвами французской медицины стали больные гемофилией - болезни, при которой из-за отсутствия ряда ферментов в крови она практически теряет способность свертываться. Именно этой страшной болезнью страдал наследник русского престола царевич Алексей, сын Николая Второго.

Больные гемофилией особенно часто нуждаются в переливаниях крови. Вот им ее и переливали. Только доноры, к сожалению, зачастую были носителями страшного вируса. Но выяснилось это далеко не сразу. Лишь в 1999 году на скамье подсудимых оказались бывший премьер-министр Франции Лоран Фабиус, министр соцобеспечения Жоржина Дюфуа и министр здравоохранения Эдмон Эрве.

Против них выдвинули целый ряд обвинений, в том числе обвинения в преднамеренном убийстве и мошенничестве. Подсудимых обвиняли в отказе от принудительной проверки всех доноров крови на носительство вируса синдрома приобретенного иммунодефицита, а также в неиспользовании специальной стерилизационной техники, которая могла бы предотвратить некоторые случая заражения донорской крови вирусом неизлечимой пока болезни.

Самым, пожалуй, «оригинальным» из деяний обвиняемых стало использование крови доноров, отбывающих наказание в тюрьме, опять-таки без принудительной проверки на наличие страшного вируса. Догадаться о том, что многие заключенные относятся к «группе риска» государственным мужам и даме как-то не удалось. Кроме того, подсудимые не запретили принимать кровь у находящихся на свободе гомосексуалистов и наркоманов. Результатом всего этого и стало массовое заражение больных гемофилией СПИДом.

Итоги процесса были просто потрясающими. Фабиус и Дюфуа были... полностью оправданы. Судья, вынесший вердикт, заявил, что случившееся было «провалом французской медицины», и политики в этом не виноваты. Лишь бывший министр здравоохранения Эрве был признан виновным в том, что не остановил сбор зараженной донорской крови. Но ему предоставили отсрочку в отбытии наказания по состоянию здоровья. Жертвы преступления безуспешно протестовали против этого явно издевательского вердикта - в здании суда звучали громкие крики «убийцы».

Что же произошло? Почему высокопоставленные преступники остались безнаказанными? Дело было в том, что обвиняемые принадлежали к верхушке Социалистической партии, влиятельные представители которой решили не давать своих сподвижников в обиду. И не дали...

Оказалось, что принцип «заметных партийных деятелей правосудие не обидит» применяется не только в СССР и распространяется отнюдь не только на функционеров КПСС. Впрочем, СССР к тому времени уже не существовал. А многие его бывшие граждане давно поняли, что в потоке «правды», обрушившейся на них в эпоху «перестройки и гласности», далеко не все было правдой.