Почему после Москвы конкурс \"Евровидение\" обречен

В этом году музыкальные критики написали, что «Евровидение» начало превращаться в конкурс, который интересно смотреть. Но как раз теперь «Евровидение» снова начнет превращаться в самое унылое зрелище на земле.

Когда-то давным-давно в Европе придумали конкурс «Евровидение». Идея сама по себе была достаточно странная - международный конкурс эстрадной песни.

Во-первых, эстрада в каждой стране разная. Испанская эстрада - это не французская эстрада, а французская - не немецкая. Во-вторых, всем участникам аккомпанировал один и тот же оркестр, что совершенно нивелировало такую важную составляющую эстрадной песни, как аранжировка. В-третьих, артисты обязаны были петь живьем, что окончательно превращало мероприятие в конкурс не песни, а исполняющих их артистов. Соответственно этому конкурс и судили так называемые «профессиональные жюри» в каждой стране - как на прослушивании в творческий вуз.

Все это вместе делало конкурс «Евровидение» самым унылым зрелищем на земле. А исполнявшиеся на нем песни были как-то заведомо вне существующей поп-культуры. За редкими исключениями вроде приснопамятного случая с ABBA.

Но однажды ситуация начала меняться, причем меняться она начала сразу во многих отношениях. Во-первых, разрешили использовать минусовую фонограмму. Во-вторых, на «Евровидении» появилось зрительское голосование. В-третьих, на «Евровидении» стал стремительно расширяться список участников. И хотя исполнявшиеся на конкурсе песни так и продолжали оставаться где-то вне контекста чего бы то ни было, последние два фактора (зрительское голосование и расширение списка стран) просто-напросто изменили саму природу «Евровидения». Это перестал быть конкурс песен. Перестал быть конкурс артистов. Это стал конкурс стран.

Музыкальные критики продолжали через губу говорить, что «Евровидение» никакого отношения к музыке не имеет и что этот конкурс смотрят одни домохозяйки. В то время как зрительская аудитория конкурса быстро приближалась к ста миллионам человек. Конечно, публику интересовали и песни. Но голосовали все равно за своих.

Гадать на «Евровидении» стало удивительно интересно. Букмекеры стали принимать на его результаты серьезные ставки. Они научились анализировать. Считали сочетания всех факторов: собственно песни, артиста, номера, страны проживания, порядкового номера в концерте. Промо-туры и пиар-кампании.

И неожиданно так называемся «старая Европа», страны, считающиеся себя главными на континенте, увидели, что мир изменился. И что будь ты хоть тысячу раз Англия - но каким-то украинцам, русским, полякам и сербам на тебя наплевать.

На тебя наплевать белорусам. А туркам наплевать на поляков и сербов. И на белорусов. И на Англию, разумеется, тоже.

Победы славянских стран стали системными. Стало видно, что в Европе существуют некие очень мощные наднациональные общности, рядом с которыми старые европейские страны выглядят нелепыми недоразумениями.

Выигрыш «Евровидения» Россией окончательно вывел старушку Европу из себя. Они более не могли с этим мириться. И устроители конкурса снова вернули жюри.

Из «Евровидения» сразу пропала интрига. Результаты московского конкурса были предсказаны очень многими. За голосованием было совершенно неинтересно следить.

Теперь те устроители говорят, что в Москве было как-то уж слишком круто. Что такой размах - это не для «Евровидения». С одной стороны, их можно понять - повторить московское шоу вряд ли возможно. Не потому, что у Европы нет на это ресурсов. Ресурсы есть. Но они просто не захотят. Зачем? Это для России «Евровидение» было чем-то особенным. Той высотой, которую просто необходимо было взять. Мы взяли эту высоту. Грандиозное московское шоу завершило тот период в истории «Евровидения», в который его было интересно смотреть.

Теперь зрительский интерес к этому мероприятию будет неизменно спадать. Во-первых, голосовать половиной голоса неинтересно. Притом что другой половиной твоего голоса голосует неведомое жюри (например, украинское жюри поставило артистке Приходько ноль баллов, а зрители - двенадцать).

Во-вторых, все понимают, что бóльшего шоу не будет. А любое шоу раз от раза должно быть круче предыдущего - это закон шоу-бизнеса. Открытия Олимпийских игр, церемонии вручения премий - все это каждый раз должно превосходить предыдущий раз. Как только начинаются «бюджетные решения», публика моментально теряет интерес. Зачем ей смотреть то, что уже было? И рекордные сто пятьдесят миллионов зрителей московского шоу наверняка останутся самой большой в истории конкурса цифрой.

В этом году многие музыкальные критики написали, что «Евровидение» наконец-то начало превращаться в конкурс, который интересно смотреть (имеется в виду - критикам его интересно смотреть). Хоть я и не музыкальный критик, рискну не согласиться. Как раз теперь «Евровидение» снова начнет превращаться в самое унылое зрелище на земле.

Поэтому того «Евровидения», к которому мы привыкли за годы нашего в нем участия, более не существует.

Конкурс закончился.

И это, видимо, моя последняя статья о нем.