Евгений Гришковец в новом спектакле \"+1\"

Евгений Гришковец в спектакле \"+1\" предстал перед зрителями в скафандре космонавта, в амуниции полярника, в виде обитателя райских кущ, но все же умудрился остаться самим собой.

После весьма длинного перерыва любимец интеллигентов, олигархов, домохозяек и вообще всех-всех-всех Евгений Гришковец сыграл премьеру своего нового моноспектакля. За годы, прошедшие со времен предыдущего его моноспектакля \"Дредноуты\" (не говоря уже о годах триумфального шествия рассказа о съеденной собаке), он превратился из законодателя вкусов талантливой кемеровской самодеятельности в популярного писателя, маститого блогера, обаятельного телеведущего, звезду клубных вечеров и даже - о ужас! - объект интереса модной индустрии, поставляющей ему свои новинки: ничего не делай, дорогой, только ходи в нашей одежде туда-сюда.

А отчего бы, в самом деле, и не походить!.. Евгений Гришковец неожиданно для себя самого оказался посредником между миром искусства и миром гламура, масскульта и шоу-бизнеса. Он даже выпустил несколько лет назад спектакль с Александром Цекало \"По По\", доказав, что между драматическим театром и эстрадой перегородок нет.

Когда человек, примелькавшийся на экране, или в глянце, или в клубах, или даже на книжных полках, решает в очередной раз вступить в быстро текущую реку театрального искусства, у человека со скептическим умом неизбежно возникает недоверие. Кажется, что перед нами предстанет сейчас другой Гришковец. С несколько изменившимся сознанием. Уж скольких переродили медные трубы, модные плащи и глянцевые обложки! Посмотрев \"+1\", можно с облегчением сказать, что в своем новом моноспектакле Гришковец остался тем, кем он и был - внимательным наблюдателем жизни и ироничным комментатором своего весьма богатого внутреннего мира. Более того, \"+1\" - быть может, самый исповедальный из его монологов.

\"Меня никто не знает\". Такой фразой начинается спектакль, и вскоре становится ясно, что это не просто лукавство популярного артиста, которого знают многие, даже очень многие, ибо речь тут совсем не о многих. Речь о самых близких людях. Они тоже не знают. До них тоже невозможно донести свои сокровенные мысли и чувства. Так же как магнитофонная запись меняет звук твоего голоса, всякая попытка рассказать другому о состоянии своей души, тоже приводит к неизбежным искажениям.

В этих рассуждениях несложно расслышать старое тютчевское \"мысль изреченная есть ложь\". Но в спектакле Гришковца широко известная сентенция обретает особый смысл. Ведь признание об \"изреченной лжи\" мы слышим из уст человека, который собственно и специализируется на том, чтобы доносить до нас свои сокровенные мысли, облекать в слова свои потаенные чувства и делать неформулируемое формулируемым. Из уст обладателя фирменного рецепта театральной искренности, рассказывающего нам о себе так, что мы видим в зеркале сцены собственное отражение.

И вдруг он нам прямо заявляет, что все, о чем он рассказывает, в очень малой степени соответствует его реальным переживаниям. А про это, подлинное, он не умеет рассказать, ибо он при всем своем благополучии бесконечно одинок. Он никак не может ощутить себя частью человечества. Он всегда +1 к человечеству.

Признаюсь честно, именно исповедальные куски понравились мне в спектакле больше всего. Но вытянуть почти двухчасовое действо на этой не очень оригинальной, но глубоко прочувствованной мысли было, видимо, невозможно. Поэтому Гришковец то и дело сбивается с исповедальной ноты на куда более привычные наблюдения над жизнью и над окружающими его людьми. Он разнообразит свое представление вставной интермедией о родине (его герой в скафандре космонавта и с маленьким триколором в руках весьма комично, но при этом искренне признается в любви к отчизне с планеты Марс: \"Уж здесь-то, на Марсе, никто не обвинит меня в квасном патриотизме\"). Он устраивает целый аттракцион с пересказом Всемирной истории (в качестве хронологической линейки используется бытовой сантиметр). Он критически анализирует теорию Дарвина и делится своими соображениями по поводу Эдема, представленного в талантливой сценографии Ларисы Ломакиной в виде красивенького павильонного лужка, на котором обычно снимают \"Голубой огонек\".

Все эти скетчи и юморески заставляют лишний раз понять, почему ТВ и шоу-бизнес так рьяно попытались присвоить себе нашего Гришковца. В самой природе его таланта есть нечто роднящее его с масскультом и противопоставляющее каким-то очень важным тенденциям современного искусства. Ведь Евгений Гришковец не боится быть не только ироничным (это уж само собой), но и по-эстрадному юморным, и сентиментальным, и гуманистичным, и даже патриотичным. Он ратует за традиционные ценности, поставленные под сомнение продвинутым артхаусом, и не чурается излюбленных масскультом банальностей, если банальность соответствует истине. В сущности, он действительно посредник между миром высокой культуры и простыми людьми, знающими об этой самой культуре понаслышке, но любящими рассказы про подвиги, про возвышенную любовь и про забавные случаи из жизни.

Это почетная миссия. Но и опасная. Оглянуться не успеешь, как станешь из художника частью развлекательной индустрии. Посмотрев \"+1\", лишний раз убеждаешься, что Гришковец вовлечен в пространство масскульта лишь какой-то своей частью. А большей частью все же не вовлечен. Он по-прежнему тонкий, склонный к рефлексии человек, твердо помнящий, с чего начинается родина, но не очень уверенный в очертаниях собственной личности. Он многое знает наверняка, но в чем-то по-прежнему сильно сомневается. Следовательно, все еще существует в искусстве.