Почему в России борьба с коррупцией лишь усугубит ее

Предположим, существуют где-то два российских региона, А и Б. Оба - дотационные, оба - далековато от центра, оба - вымирающие и без особых экономических перспектив, оба не так давно пережили смену власти.

В первом регионе воцарился единоросс, верный путинец - как хотите, идеальный чиновник «нулевых». Ни намека на фронду, активная политическая позиция - трудно придумать кандидатуру, более всего устраивающую «местные элиты», которые давно ждали приезда сколь бы то ни было вменяемого «варяга».

Во втором регионе править стал бывший оппозиционер, ходивший в пору борьбы с «режымом» под флагами не таких, каких надо, партий и вообще человек, с точки зрения рядового чиновника, весьма сомнительный.

Оба новых региональных лидера смело и честно дают интервью СМИ, рассказывают о преобразованиях, стараются сделать хоть что-нибудь, что бы позволило их маленьким областям свести концы с концами. Оба - скованы по рукам и ногам: доходная часть бюджета смехотворна, создать инновационный рай не получается, а кушать охота.

Оба политика, почти одновременно и друг с другом не советуясь (сомнительно, что они вообще знакомы лично, а даже если и знакомы - симпатий к коллеге-губернатору не питают), начинают атаку на коррупцию, которая на местах разве что в землю не проросла.

В обоих регионах существует отрасль, которой живут люди «в глубинке». Назовем ее «лес»: в районах квоты на распределение делянок держат в руках администрации муниципий, отчего сама схема распределения делается коррупционной на 101%.

Администрации благодаря этому кое-как могут сводить концы с концами, латать кое-где дороги, чинить водопровод, содержать собес и кино: из регионального бюджета денег не дождешься, а предприниматели, вырубающие условный «лес», платят исправно. Схема исключает выплату налогов: какие уж с белого конверта налоги?

Разумеется, и предприниматели ведут себя в условном «лесу» как хозяева. Местным проверяющим органам лень ссориться с администрацией, что открывает большой простор для творчества.

Оба губернатора решают перевести распределение квот на региональный уровень.

Они борются с коррупцией или выдавливают «черных лесорубов», настраивают экономику региона под себя или пытаются кое-как навести порядок - в любом случае и без того нищие районные бюджеты остаются без денег. Они вынуждены просить у области, а она, как была дотационной, так и сейчас без гроша в кармане.

Наверняка, если спросить обоих губернаторов, прижав их где-нибудь к теплой стенке, что они думают о «деле «ЮКОСа», о 90-х, о»развитии демократии, ответы будут отличаться разительно. Идеологически один из них - хозяйственник, с креном в «левизну» (впрочем, в рамках разумного - ведь даже в «Единой России» есть социально-консервативная политика), второй - либерал, но на жителях регионов эти разногласия не скажутся никак. Слишком узко пространство для маневров и слишком далеко наше хозяйство отстоит от нашей идеологии.

Слова не то чтобы расходятся с делами: просто слова и дела существуют вообще в разных измерениях. Их невозможно сопоставлять и сравнивать, как невозможно сравнить «черное» и «твердое».

Так что обе региональные истории - они не об итогах межбюджетных преобразований, выбивших из-под муниципий табуретку, не о налоговых выплатах вверх по вертикали и не о депрессивных регионах, в которых, чтобы спасти остов, приходится вырывать куски уже мертвой плоти. И уж тем более не о том, что оба губернатора - плохи (или, наоборот, хороши).

Обе истории - о том, что миром правят язык и текст, а там, где речь сменяется косноязычием, даже борьба с коррупцией может на самом деле означать коллапс муниципальных бюджетов или перевод коррупции на уровень выше.

Означаемое и знак друг другу больше не соответствуют. Разворачивающаяся на фоне нашей малозаметной истории громкая полемика вокруг Юнгера и Грамши , выглядит в этом смысле крайне показательной иллюстрацией тезиса о том, что если бы сотрудников советских НИИ посадить на велосипеды, страна получила бы киловатты и киловатты дешевой электроэнергии.

Два региона от этой электроэнергии не отказались бы: а уж от Юнгера она у них или от Грамши - пусть лекторы решат.