Чьим интересам сегодня служит государство?

Государство не может служить каким-то иным интересам помимо своих собственных. Но что это за интересы? «Что бы вы делали, если бы вы были государством?» - спрашивает Ясаи.

Что хочет государство?

Чем занято предприятие и каков его интерес, более-менее понятно. Оно максимизирует прибыль. Это его главная и единственная цель. Все остальное: выдача заработной платы сотрудникам, бесплатные обеды в офис, корпоративные вечеринки с приглашением карликов, благотворительные программы в пользу лесов Амазонки и коренных народов Севера, захват новых рынков - это лишь средства, позволяющие достичь главного, максимизировать прибыль. Предприятие либо достигает этой своей главной цели, либо вычеркивается из сводного реестра.

Деятельность государства может быть связана с раздачей хлеба и организацией зрелищ, ублажением рабочего класса и уничтожением кулаков, строительством каналов и развитием нанотехнологий. Делается ли это во благо граждан или во вред - это лишь средства, служащие в разные эпохи и с разной степенью эффективности одному: «доброе» государство или «злое», оно неумолимо стремится к максимизации власти. Это его базовая, фундаментальная интенция. Какие бы задачи ни ставило перед собой государство (например, обеспечить всех подданных достойным существованием), оно может реализовать их с большей вероятностью в том случае, если у него будет больше власти, и с меньшей вероятностью в том случае, если у него будет меньше власти. Иными словами, максимизация власти - это все, ради чего живет государство.

Прочее, с чем сталкиваемся мы как граждане, - это лишь средства, позволяющие государству реализовать свою доминантную цель. Действуя как рациональные субъекты (споры о субъектности государства, или о минималистском государстве, или о «государстве-на-службе-у-элиты», а также о подвижности суверенитета по оси «индивид - народ - Левиафан» в духе Гоббса или Шмитта бесконечно важны, но в данном контексте оставим их на «после уроков», для группы продленного дня), государства стремятся максимально эффективно использовать имеющиеся в их распоряжении ограниченные ресурсы, чтобы распространить свою власть как можно дальше и сделать ее как можно прочнее. Как правило, государства стараются избегать при этом зависимости от какой-либо узкой группы лиц, касты или класса, опасаясь ограничения своей автономии.

Именно поэтому история государств в Европе - это история расширения легитимности государств за счет привлечения все более широких слоев населения. Средневековые короли, чтобы снизить зависимость от знати, пытаются опереться на поддержку городских бюргеров, национальные государства в XIX веке ослабляют свою зависимость от буржуазии, предоставляя гражданам все более широкие избирательные права и т.п. Процесс взаимовыгодный - государство все дальше распространяет и максимизирует власть, добираясь, в отличие от средневекового правителя, ограниченного прилегающими к его замку землями, в самые дальние свои пределы, а подданные ощущают на себе моральный и материальный эффект распределения ресурсов в их пользу. Конечно, государству попутно может нравиться помогать простым рабочим парням с открытой улыбкой или доставлять удовольствие притеснять хитрых и неопрятных торгашей, но это всегда лишь косвенные следствия процесса перераспределения средств при демократических режимах, обеспечивающих государство наибольшей властью.

Что может государство?

В ситуации кризиса (чтобы иметь возможность вовремя купировать негативные последствия) особенно не стоит упускать из виду следующее.

Первое. Конечной цели государства - максимизации власти - в наибольшей степени удовлетворяет процесс, связанный с переходом от автоматизма управления к управлению «ручному», окказиональному. И одновременно как можно менее «профессиональному». Ведь каждое управленческое решение, приводящее к сбоям и разрывам в ткани государственного организма, немедленно ведет к необходимости дополнительных действий, расширяющих и упрочивающих присутствие власти на этом конкретном участке.

Некомпетентность правительства создает потребность в исправлении его действий, то есть беспрерывно воспроизводит и расширяет зону присутствия государства, все дальше и дальше распространяя его власть, максимизируя ее, создавая предпосылки для слияния власти политической и экономической.

Понимая, что этот процесс не «злая воля» отдельных чиновников, а общая воля государства, следует прекратить растрачивать в бессмысленной полемике ограниченные силы гражданского общества и направить критические усилия в дискуссионное русло, способное противостоять этим системным устремлениям государства. В русло, которое могло бы канализировать эти системные устремления (их невозможно отменить, не «отменив» само государство) в более щадящие и приемлемые для общества формы.

Второе. Одновременно со стремлением государства максимизировать власть усиливается и потребность государства в ощущении легитимности своих действий. Говорить сейчас государству, что оно теряет легитимность (как необдуманно делают некоторые заводные головы), значит подталкивать его к радикальной смене приоритетов и изменению нынешней структуры трат. Вместо того чтобы имеющиеся в его распоряжении ресурсы использовать для экономического выживания (то есть «на борьбу с кризисом»), государство немедленно начнет тратить их на политические цели - на латание тех идеологических и электоральных дыр, где якобы истончилась легитимность. Ясно, что здесь политические и экономические цели не совпадают. Конечно, и в ситуации судорожного процесса релегитимации кто-то непременно останется в краткосрочном выигрыше, но в долгосрочной перспективе все это крайне невыгодно обществу в целом.

Третье. Тотальное государство - явление опасное прежде всего для самого государства. В этом случае у государства в наличии оказывается очень узкий выбор средств для самосохранения и ограниченный набор механизмов, защищающих от критики и восстания. Оно становится в ответе за все, оказываясь одновременно и ответчиком и судьей. За ямы на дорогах, грязь на улицах, высохший колодец, задержку зарплат, увольнения, глупый новостной сюжет, неотесанного милиционера - за все в ответе государство.

Идея разделения властей, исторически явившаяся спасением от этой коллизии, довольно успешно справляется со своей задачей - можно пожаловаться хорошему чиновнику из центра на самоуправство местных властей, хорошему королю на плохого министра, независимой судебной системе на ленивую исполнительную власть и т.д. Но все это лишь до тех пор, пока власть в целом - доброжелательна (поскольку мы говорим о суверенном государстве, в отношении которого не существует никакого источника внешнего принуждения для разрешения этих конфликтов, ничто, кроме внутренней целесообразности, не может обеспечить эту доброжелательность).

Нельзя исключать, что в условиях кризиса у государства возникнет искушение еще более диверсифицировать ответственность за негативные явления в стране, еще более раздробить зоны этой ответственности, делегируя частичные властные полномочия не готовым к их принятию (ни нравственно, ни по уровню своей квалификации) государственным институтам. И все это начнет происходить на фоне одновременного перехода государства в режим меньшей доброжелательности по отношению к добровольному исполнению собственных законов и норм - этому запросто может способствовать непрерывный управленческий стресс и таящие ресурсы. Результатом подобного срыва окажется разбалансировка наличной системы «сдержек и противовесов» при одновременной закупорке каналов, по которым пока еще курсируют вверх сигналы озабоченности, а вниз - сигналы к разрешению конфликтов.