Мы любили Бориса Ельцина

То, что Ельцин смертен, мы, конечно, знали. Мы просто не знали, какого рода связь существует между нами. Мало ли что: сотрудничество, партнерство, договор (то ли общественный, то ли анти: общество-то левое), сделка. Но вот он умер (слава Богу, не как Александр Освободитель, разорванный чуть ли не на куски верноподданнической бомбой; и не казнен, как Имре Надь: ведь Руцкой, Хасбулатов и Ко готовили ему именно такой финал), и мы поняли сквозь слезы: партнеров так не оплакивают.

Это было не партнерство, это была любовь. Мы любили Бориса Ельцина и ревновали его к \"супостатам\", которые вечно толпились у его трона. Да, царь. Царь Борис. Второй пример в истории. Вернее, третий. Пример первый: консул Гай Юлий Цезарь, пытавшийся в I в. создать из Римского государства Евросоюз и выбравший смерть от рук заговорщиков вместо создания спецслужб, арестов, репрессий. Пример второй: Генрих IV, давший Франции свободу совести по Нантскому эдикту и хотевший создать социальное государство (\"у каждого крестьянина по воскресеньям должна быть курица в горшке\").

А Борис Ельцин, получив огромную власть, великодушным жестом делегировал ее народу, который тут же употребил ее во зло. Это были не просто реформы, это было волшебство. Реформы – это у Александра Освободителя: солидная екатерининская основа, вестернизация от щедрот Александра I. Ускорение поступательного развития, скачок эволюции. Александр освободил крепостных (не все в России были крепостными), дал местное самоуправление (земство), дал суд присяжных, европейское судопроизводство, вольности университетам.

Это были отличные реформы, и да благословит Бог царя-освободителя. Но Борис Ельцин сотворил чудо: из яичницы понаделал яиц и даже кур. Он пустил историю вспять к вожделенному 1913-му (в плане экономики), а в смысле прав и свобод мы были буквально брошены в Европу. Это не Илья Муромец, это круче. Представьте себе тугую пращу, двигающую народы и континенты. К тому же он распустил этот проклятый Рейх, СССР, империю Зла. Он творил мир, как Бог: из хаоса, из советского пепла и шлака, из отбросов.

И наши претензии к нему (гидру коммунизма он не добил, люстрации не провел, Ленина не похоронил, рынок дикий) очень похожи на претензии к Богу: зачем создал змей, скорпионов, тараканов и комаров? Зачем нам горы и пустыни? Почему в России холодно купаться? А если бы Бог, создавший проект с недостатками, вообще бы не стал ничего создавать? А если бы Ельцин не стал творить нам капитализм?

Он пришел дать нам волю, Путин же пришел ее отнять. За ненадобностью. Народ попросил Путина избавить его от бремени свободы. А Ельцин буквально за семь дней дал России то, чего она не имела никогда, и несмотря на старания Путина, кое-что еще осталось у нас на руках на память (если не растеряли и это): Конституция, триколор, кое-что от рыночной экономики, Дума, элементы свободных выборов, навеки упокоившийся упырь: СССР. Плачьте, демократы, такого в нашей жизни уже не будет. Былины – это не каждый день случается. Приход Ельцина даже Макс Волошин предсказал:

Все, что было, повторится ныне...

И опять затуманится ширь,
И останутся двое в пустыне -
В небе — Бог, на земле — богатырь.

При жизни мы ему никогда не говорили \"спасибо\", не прижимались к груди, хотя в тяжелый час всегда были рядом: и в 1991-м, и в 1993-м, и в 1996-м. Но выглядывало солнце, стихал ураган, и мы уходили, оставляя Ельцина придворным и холопам. А с декабря 1994 года мы вообще ему хамили как могли.

Так было суждено. Мы выполняли свой гражданский долг. Нельзя бросаться президентам на шею, нельзя их гладить по головке. Мы проповедовали любовь \"враждебным словом отрицанья\", а он все терпел и от нас, и от прессы, и Руцкие с Хасбулатовыми, и Макашовы с Варенниковыми скоро загуляли на свободе.

Мы говорили ему: \"Добей! Раздави гадину!\" - а ему даже гадину было жалко, у гадин дома оставались гаденыши. Он не умел мстить, добивать, замучивать. Только в 1993-м спас страну, переступив через себя: травмировал гадину очень серьезно, пара голов у нее отвалилась.

Любил ли нас Ельцин? Любил. Терпел, прощал, а в 1996 году губил свое сердце, отплясывая с инфарктом, зарабатывая очки и спасая нам жизнь от коммунистических виселиц. Он мог бы жить долго, но все его силы ушли на тщетную борьбу с российской историей. Над гробом его стоят мародеры: Путин, Шаймиев, Лукашенко, Жириновский. Они-то сдерут с елочки-России все те игрушки, которые Ельцин на нее повесил. Ельцинская эпоха: синяя крона, малиновый ствол, звяканье шишек зеленых.

Праздник Рождества и Ельцин в костюме Санта-Клауса. Мы прощаемся с новогодней елкой: наступил \"миг расставания, час платежа, день увяданья недели\". Эпоха реформ и света закончилась, вместе с Ельциным в могилу положат наши мечты, наши надежды, наше будущее. \"И в суете тебя сняли с креста, и Воскресенья не будет\".

Я могу теперь признаться вам в любви, Борис Николаевич, дорогой мой президент. Восемь лет счастья – это много, я и на это не рассчитывала. Впереди у нас гнусные преемники и преемники преемников, Лубянка forever.

Одно плохо: Чечня. В плачущей ночной очереди не было чеченцев, на их сайте нет соболезнований, а есть холодная констатация: умер военный преступник. И что им ответишь? Здесь расходятся наши пути, наши слезы для них – предательство, от ельцинских даров им ничего не досталось, у них были сплошные похороны, пока мы играли свадьбу. И они не простят, они не умеют прощать.

Но мы, демократы, можем сложиться на небесное блаженство для любимого президента. Пусть каждый из нас даст обет взять на себя часть наказания, что Борису Николаевичу причитается за Чечню. Срок в чистилище или даже в аду поделим на всех. Неужели не согласимся немного отсидеть или отгореть за того, кто дал нам столько шансов и надежд?

И сделаем еще одно, чего не успел сделать Ельцин. Возьмем в руки икону, повернемся в сторону Кремля, посмотрим в пустые глаза лжепреемника, который, как тать, похитил у нас ельцинские подарки, и скажем ему: \"Будь проклят в истории и потомстве, при жизни и после смерти!\"