Безмолвное общество выгодно власти: кризис это поправит

Проблема «популизма» и возможной социальной нестабильности в России и СНГ выглядит не так, как она выглядит для Запада. Надо сказать, что сами по себе подходы правительств к «тушению» финансового кризиса в достаточной мере популистские. Правительства бросились спасать плохие банки и плохие компании, дабы предотвратить «эффект домино» и возможное разрастание последствий кризиса – банковскую панику, угрозу вкладам населения, массовые увольнения и пр. Но дальше траектории расходятся.

Дело здесь в том, что Россия и страны СНГ стоят не перед одной, а перед двумя проблемами: во-первых, это общее ухудшение экономических условий, а во-вторых (чего нет на Западе) – проблема «справедливости» их правового режима. С правовым режимом в странах СНГ плохо. И пока у вас есть экономический рост и улучшение показателей уровня жизни, пока у вас есть положительная динамика, проблема правового режима отходит на второй план. Люди готовы мириться с плохим правовым режимом, который считают достаточно несправедливым, потому что наличие положительной динамики для них важнее. Как только положительная динамика заканчивается или замедляется, проблема «справедливости» (плохого правового режима) неизбежно начинает выходить на первый план в общественном сознании.

Это определяет и характер тех массовых лозунгов, которые консолидируют (и могут в будущем консолидировать) людей в постсоветских государствах. Как мы видели на примере «цветных революций», это не лозунги левого или правового толка. Это «лозунги справедливости». Правые и левые будут смыкаться в своем требовании более справедливого правового режима. Дело в том, что люди, живущие на просторах СНГ, более-менее твердо уверены, – и это резко отличает их от жителей стран Запада, – что их правительства постоянно их обманывают. Вопрос, собственно, лишь в том, до какого момента они согласны обменивать это на какие-то сопутствующие выгоды, а в какой момент это становится для них критически важно. В этот момент заявление о подтасовке выборов оказывается абсолютно мобилизующим. Но в нем лишь фокусируется и получает политическое оформление накопленное ощущение обмана.

Что касается сравнений с ситуацией конца 1980 – начала 1990-х, то здесь, прежде всего, не стоит путать причины со следствиями.

Вовсе не подъем политической активности и массовые выступления привели к коллапсу коммунистической системы. Советский Союз развалился не потому, что люди стояли у Белого дома, а потому, что развалилась старая система управления. Та же проблема возникнет в России, когда и если экономическая ситуация будет серьезно ухудшаться. Главная угроза режиму – это не «объединенный гражданский фронт», не шахтеры и другие оппозиционные движения. Главная угроза режиму – это сама бюрократическая иерархия, так называемая вертикаль. Как только экономическая ситуация начнет серьезно ухудшаться, выяснится, что денег на поддержание той политико-административной системы, которая выстроена, не хватает. И начинается ее быстрая эрозия, которая, в свою очередь, стимулирует процессы консолидации оппозиции.

Вообще, коллапс системы – это не следствие воли какой-то группы. Это этап ее жизни, форма трансформации. Общество, которое способно все время немножко трансформироваться, не приходит к таким ситуациям. Общество, которое искусственно старается не меняться, будет меняться через кризисы. Это физический закон.

В принципе, надо сказать, что цена нефти на уровне 40–50 долларов за баррель – это вполне нормальная «застойная» цена нефти для России. Но если цена на нефть опустится до 30 долларов за баррель, то прежде всего режиму придется столкнуться не с оппозицией, а с резким падением лояльности «изнутри».

Если же говорить о том, что может стать наиболее очевидной и общей платформой политической консолидации протестных настроений в российских условиях, то это, скорее всего, требование возврата к выборности губернаторов. На сегодня примерно две трети населения убеждены, что губернаторы должны выбираться. И это при том, что по телевизору идет мощнейшая контрпропаганда против этого тезиса, а власть достаточно уверена в себе. Как только эта уверенность пойдет на убыль и возникнет среда для формирования политических требований, это станет чем-то вроде «красной тряпки», как вы выражаетесь, похожей на требование отмены 6-й статьи Конституции в конце 1980-х.