В России становится стыдно называться правозащитником

15 апреля, точно в соответствии с кремлевским графиком, строители и эксплуатационники вертикали власти провели очередное успешное мероприятие – встречу с правозащитниками, кооптированными в президентский Совет по содействию развитию институтов гражданского общества и правам человека.

Встреча была успешной, потому что:
а) показала всему миру правозащитные черты как бы человеческого лица нынешней российской власти;
б) показала российскому обществу, что даже родовые враги авторитарной власти – правозащитники – очень даже успешно встраиваются в вертикаль власти;
в) дала возможность правозащитникам растаять в экстазе любви и благодарности к президенту Медведеву;
г) дала Медведеву редкую возможность выглядеть человеком широких взглядов с большим политическим будущим. 

Пресса, даже оппозиционно-критическая, почему-то отметила неординарность события, особо упирая на то, что стенограмма встречи была размещена на президентском сайте и, вроде бы, по личному указанию Медведева. Привыкшему читать между строк российскому читателю дали понять, что младший царь не только демократичнее старшего, но ему еще приходится преодолевать и сопротивление бояр. Между тем, предыдущая встреча членов Совета с президентом России – тогда В.В.Путиным, состоявшаяся 11 января 2007 года, проходила точно по такому же сценарию. И стенограмма встречи точно также была вывешена на президентском сайте. Даже вопросы на встрече поднимались похожие и теми же людьми! Воистину, нет ничего нового под Солнцем. 

Встреча открылась выступлением Медведева, который сначала поздравил Иду Куклину с днем рождения, а затем говорил блекло и невыразительно, как и положено современному политику на высокой государственной должности. Тривиальность общих рассуждений о правах человека и гражданском обществе была нарушена, может быть, только один раз – когда президент коснулся темы взаимоотношений правозащитников и власти. Медведев высказал убеждение, что защитой прав человека государственная власть и правозащитники должны заниматься сообща. Государство, которое является источником нарушений прав человека, и правозащитники – это, по мнению Медведева, одна команда, и «таким образом, в результате совместной деятельности, может быть, удастся добиться лучших результатов». 

Это как если бы записной школьный хулиган собрал учителей и воспитателей и предложил им подумать над тем, как бы им всем общими усилиями сделать так, чтобы он не мучил маленьких, не приставал к девочкам, не буянил на переменах и не хамил преподавателям. 

Правозащитники проглотили это молча, очевидно, соглашаясь с президентом, что «у власти и у правозащитников огромное поле для взаимодействия». Следуя логике своих рассуждений, Медведев тут же перешел к ценным указаниям. «Не секрет, что представление о правозащитной деятельности в нашей стране сильно искажено», — объяснил президент правозащитникам. Это, по его словам, «связано и с нашей историей, и с определёнными идеологическими построениями». Не углубляясь в историю и построения, Медведев тут же очертил сферу полезной деятельности правозащитников: «Важно, чтобы и сами неправительственные организации брали на себя часть забот в сфере образования, воспитания, здравоохранения, просвещения. Рассчитываю также на то, что Совет будет активно заниматься вопросами защиты социальных и трудовых прав граждан, потому что именно эти права сейчас находятся в очень сложном положении». Дав установку на ближайшие годы, Медведев сказал, что не хочет «больше тратить драгоценное время на какие-то установочные слова» и предложил участникам встречи высказаться.

Элла Памфилова прониклась установками Медведева и сообщила, что «правозащитники как раз могут быть очень хорошими партнёрами, чтобы всё-таки выявить, наконец, основных покровителей и создателей криминальных сетей по организации сексуального насилия над детьми, детской порнографии, торговли людьми, оружием, наркотиками и прочих преступлений, которые действительно представляют угрозу для национальной безопасности страны». А чем же еще заниматься правозащитникам?

Как писали раньше в советских газетах, которые по совету профессора Преображенского нельзя читать на ночь, говорили о наболевшем. Говорили легко, убедительно и проникновенно, поскольку повторено это было уже десятки, если не сотни раз, и не выучить наболевшее было просто невозможно. Поговорили о проблемах некоммерческих организаций и плохом законе об НКО, о малом бизнесе и судах, об экстремизме и экологии, коррупции и тюрьмах, о детях и беженцах, об армии и призывниках, о свободе манифестаций и безопасности правозащитников и журналистов. Говорили, среди прочего, и вполне правильные вещи. 

Медведев не удивлялся. Трудно себе представить, что он всего этого не знает или не может при желании узнать; что он обделен подобной информацией или не имеет к ней доступа. Тогда в чем смысл бесконечного повторения очевидных политических истин президенту, который все понимает, но ничего не делает? В чем смысл таких встреч, кроме рекламного, когда президент в заботе о своем демократическом имидже демонстрирует свою близость к обществу, а пригретые государством правозащитники – свою близость к власти? На самом деле, помимо рекламного смысла существует еще и традиция. Очень старая – традиция шутовства. Монархи дозволяли своим шутам говорить то, что они не могли услышать от других своих приближенных. Традиция, освященная веками. 

Вот что пишет о шутах Википедия: «В средневековой Европе шуты нередко выполняли важную социальную роль для привилегированного класса. В связи с отсутствием свободы слова, вельможи не могли открыто критиковать короля, а король не всегда мог себе позволить критиковать особо влиятельных вельмож. За них это делали шуты, часто в завуалированной форме. Если шут переходил границы дозволенного, то наказывали его, а не вельмож. Через кривляния и болтовню шутов представители привилегированной элиты раннего средневековья доводили до сведения друг друга, а также короля, свои претензии, жалобы, критику или особо рискованные предложения и идеи».

Сейчас уже нет нужды использовать придворных шутов как источник информации, но традиция живуча. Конечно, нынешние шуты не дотягивают по смелости до придворных шутов европейских монархов. Ведь никто на этой встрече не сказал президенту Медведеву, что он узурпатор, занявший президентское кресло не в результате честных демократических выборов, а по воле предыдущего президента и благодаря специально принятым дурным законам. Никто не поставил вопрос о радикальной либерализации избирательного законодательства и досрочных президентских и парламентских выборах. Нет, правозащитники дружно подыграли самозванцу, прекрасно сознавая его вопиющую нелегитимность. 

И как подыграли! Каким тоном, какими словами, с каким самоуничижением! Тон задавала Элла Памфилова. Высказывая озабоченность состоянием правоохранительной системы, она, чтобы не подумали про нее чего плохого, сразу предупредила, что критиковать она будет любя («И критиковать я буду любя, сразу предупреждаю»). И вообще, наше дело холопское — доложить и высказать, и далее — Медведеву: «…а уже, скажем, Ваше дело — согласиться, не согласиться, принять нашу точку зрения или не принять». 

А чего бы и не принять, коли это славословия? Ида Куклина («Солдатские матери») начала свое выступление с призыва «ни в коем случае не останавливать военную реформу», потом поприветствовала заключение соглашения с Южной Осетией по совместной охране ее границы и закончила плачем по поводу того, что военнослужащие, воевавшие в прошлом году в Южной Осетии и Грузии, не могут получить статус ветеранов. Вот в чем, оказывается, настоящая народная беда! Не в призывном рабстве, не в армейской дедовщине, не в безнаказанности военнослужащих в «горячих точках». Так чего бы президенту и не поддержать Иду Куклину? Он и поддержал, пообещав решить вопрос с ветеранами «вооруженных действий» и заниматься созданием специальной базы для расквартирования «наших Вооружённых сил» в Абхазии и Южной Осетии. Военные базы на оккупированной территории – какая замечательная победа российских правозащитников! А какая отзывчивость президента на болевые точки гражданского общества! «Лучший подарок ко дню рождения Ваши слова», — ответила президенту благодарная Ида Куклина и, должно быть, прослезилась.

Другие выступавшие тоже не упустили случая изъясниться в лояльности и собственной конструктивности. Российский омбудсмен Владимир Лукин попросил Медведева о включении Уполномоченного по правам человека РФ в той или иной форме в Совет Безопасности – «либо в качестве члена, либо в качестве постоянно приглашённого». 

Светлана Ганнушкина («Гражданское содействие») попросила Медведева стать инициатором восстановления правительственной комиссии по миграционной политике и попутно отвесила поклон Федеральной миграционной службе, «с которой мы сотрудничаем и которой я очень сочувствую». 

Сергей Цыпленков («Гринпис») попросил восстановить государственную экологическую экспертизу и очень смело, прямо в глаза Медведева два раза его процитировал. Затем, негодуя по поводу одного конкретного случая, пояснил, обращаясь к Медведеву, «что это верх цинизма, особенно если смотреть через призму Ваших выступлений». 

Валентин Гефтер (Институт прав человека) предложил Медведеву создать комиссию по проблемам расистского насилия, ксенофобии и дискриминации или, ещё лучше, учредить должность спецпредставителя или национального координатора. «А у нас много наработок и по законодательству, и по конкретным практикам работы с правоохранительными органами», — тут же невинно добавил Гефтер.

Алексей Симонов (Фонд защиты гласности) попросил «приравнять гражданских активистов, журналистов и адвокатов к государственным служащим, к сотрудникам правоохраны и судьям». Тогда, наверное, власть не будет их трогать как своих, а все прочие будут их бояться как представителей власти. Должны же активисты гражданского общества как-то защищаться от граждан и от общества? И, чтобы закрепить успех, Симонов попросил президента найти возможность, выступая по телевидению, сказать все этак, «чтобы люди знали: вы – наш единомышленник». 

Но всех переплюнула Ирина Ясина (Клуб региональной журналистики). Видимо, сознавая свое ничтожество и величие президента, она начала выступление просто: «Дмитрий Анатольевич, спасибо большое, что так долго нас слушаете». Затем она рассказала Медведеву, какая огромная на нем лежит ответственность за выход из кризиса с правами человека, и что власть в России сакральна, обожествляема кем-то, поэтому власть должна быть образцом для подражания. «Понимаете, примеры милосердия, примеры гуманного отношения должны у нас, прежде всего, исходить сверху, от вас, от ваших жен, от ваших детей», — совершенно даже не шутила Ирина Ясина. Закончила она свое выступление очень трогательным признанием: «Господин Президент, я очень хочу гордиться своей страной, и я очень хочу гордиться своим Президентом». Медведев ей не возражал.

Да и что возразить? Каждый сам выбирает предмет для обожания, подражания и гордости. Кто-то хочет гордиться президентом, кто-то флагом, кто-то Вооруженными силами. Я, например, и сам был бы рад гордиться сегодняшним правозащитным движением, как гордился принадлежностью к диссидентскому движению в 70-х годах, да сегодня что-то не получается. Чаще наоборот — становится стыдно называться правозащитником, когда люди, именующие себя также, раболепно приходят в Кремль говорить льстивые слова никчемному человеку, занявшему не свое место.