Уголовное дело - лучший метод для рейдеров в России

На модерации Отложенный Уголовные дела по-прежнему остаются прекрасным способом отъёма собственности. И никто от них не застрахован в нашей прекрасной стране.

Экономический кризис только подхлестнул начавшуюся пару лет назад очередную волну передела собственности. Спокойными могут быть только считанное количество частных компаний, чей капитал сравним с бюджетом небольшого государства. Остальным приходится отбивать атаки рейдеров своими силами, не особо надеясь на помощь государства. Причём, как показывает пример затянувшегося дела владельца знаменитой фабрики «Восход», отставного полковника ФСБ Наумова, от угрозы разорения не застрахованы даже сами силовики.

Судья Тверского районного суда Москвы Сташина удовлетворила ходатайство защиты о возвращении уголовного дела прокурору города Москвы. Приняла прогнозируемое, но тем не менее неожиданное решение. Выслушав мнение участников процесса, она пришла к выводу, что следствие допустило серьёзную и неустранимую ошибку, исключающую возможность рассмотрения дела судом: незаконно был привлечён к уголовной ответственности гражданин Митрошин, депутат законодательного собрания города Климовска. Дело отправлено прокурору. Но подсудимые тем не менее остались за решёткой следственного изолятора, хотя обоснованность их ареста крайне сомнительна. Для того чтобы понять решение судьи, нужно проследить всю цепочку событий, предшествующих аресту Наумова.

Денежно-бумажные отношения

Девять государственных наград, полученных за годы службы бывшим заместителем начальника управления «Н» ФСБ РФ Сергеем Наумовым, дают объективное представление о личных качествах этого человека. Деловые таланты выявила жизнь. Спецслужбы к подбору кадров всегда относились крайне ответственно. А потому нет ничего удивительного в том, что, выйдя в отставку, полковник добился скорого успеха в бизнесе. Единственная ошибка Наумова не относится к сфере бизнеса. Наверное, сказалась долгая работа в организации, где каждый сотрудник обязан быть компетентным, ответственным и честным.

Фабрику «Восход», ставшую после реорганизации производственным объединением, он выкупил у рассорившихся прежних акционеров после выхода в отставку. Завод, занимавший около 15% российского рынка бумаги и картона, к началу века пребывал в плачевном состоянии. Правда, полковник Наумов в течение долгого времени находился за рубежом, а потому лично руководить производственным процессом не мог. Но ведь задача любого руководителя в том и состоит, чтобы правильно подобрать команду. Благо кандидатур на руководящие посты хватало. В итоге у штурвала производственного объединения оказались двое друзей: председателем совета директоров стал Александр Щукин, сын бывшего заместителя министра СССР, а директорством занялся бывший сотрудник налоговой службы Владимир Егоров. В полном соответствии с рекомендациями ведущих бизнес-школ помимо руководящих постов менеджеры получили контроль над частью акций предприятия. К сожалению, в случае с управленцами «Восхода» авторы учебников менеджмента явно промахнулись.

Первое время сомнений в честности управленцев у него не возникало. Как и раньше, предприятие выпускало картон, бумагу и всевозможные изделия из этих обыденных материалов, представители торговых сетей и смежников толпились в отделе сбыта, а совет директоров строил планы на будущее. Первые признаки неблагополучия владелец «Восхода» заметил только весной 2007 года. Выяснилось, к примеру, что прибыльная фабрика «Восход» имеет непогашенные долги перед кредиторами и просроченную задолженность по зарплате рабочим. Более того, имелись все основания полагать, что менеджмент предприятия занялся банальным выводом активов. Аудиторская проверка выявила, что в отсутствие Наумова ушлые менеджеры набрали кредитов. Груз долгов впечатлял: дебиторская задолженность предприятия за 2006–2007 годы накопилась более чем на 350 млн. рублей, а кредиторская – на 580 миллионов. Более того, по мнению экспертов, подавляющее число операций предприятия по расчётам с поставщиками и подрядчиками были совершены незаконно. Зато у неразлучных менеджеров появились «Порше» и «Хаммер», а жена Щукина всерьёз заинтересовалась рынком недвижимости в родной Грузии, «положив глаз» на земли благодатного боржомского леса и сети тбилисских антикварных магазинов.

Итого к выплате

Чаша терпения собственника переполнилась в августе 2007 года. Наумов, пообещав передать информацию о «подвигах» Егорова и Щукина в правоохранительные органы, потребовал письменно объяснить, как «Восход» угодил в финансовую пропасть. Объяснялись Щукин и Егоров долго. Вопрос о казённом бензине, затраченном в частных поездках их прожорливыми джипами, и вовсе вогнал менеджеров в ступор. Дальнейший разбор полётов был бесполезен. 2 августа 2007 года Егоров и Щукин в присутствии нотариуса передали находившиеся у них акции предприятия. А через день управленцев уволили.

Тем не менее этим дело не закончилось. Чтобы окончательно распрощаться с проштрафившимися менеджерами, Наумов потребовал возвращения денег, взятых у него в долг. Менеджеры, в свою очередь, продумали целую программу упреждающих действий. Нет, Егоров и Щукин не стали прятаться от прежнего начальника. Они приехали к нему в гольф-клуб сами, зная, что Наумов бывает там каждый день. Разговор, начатый среди аккуратно подстриженных лужаек, продолжился в офисе. Стороны, говоря языком дипломатического протокола, хоть и не нашли полного взаимопонимания, обострять ситуацию не стали. Щукин и Егоров благополучно удалились восвояси, и, как мы думаем, прекрасно отдавая себе отчёт в том, что ближайшая перспектива – это общение с правоохранительными органами на предмет финансовых махинаций. Наверное, единственным спасением было самим обратиться с заявлением в прокуратуру. Что и было сделано. В случае возбуждения уголовного дела против Наумова достигались цели: первая – освободиться от финансовых обязательств. А ещё подстраховаться от уголовной ответственности и, может быть, получить контроль над предприятием.

Картина, нарисованная управленцами, напоминала сюжет отечественного боевика. Судя по тексту заявления, Наумов и пятеро его приятелей, применив к Егорову «физическое насилие» и причинив Щукину «ушиб грудной клетки справа», принудил первого из вышеупомянутых господ подписать некие «неустановленные документы». Щукин, по его же словам, был вынужден зафиксировать на бумаге наличие долга. Неясные формулировки заявителей создавали впечатление полного беспредела. К примеру, со слов того же Егорова, было трудно понять, что именно требовал от него Наумов. Как пишет бывший гендиректор в своей объяснительной, «я передал акции по договору купли-продажи 2 августа». Получалось, что полковник принуждал зарвавшихся менеджеров к уже совершённой сделке. Причём речь шла об уже принадлежащих ему активах.

В прокуратуре дураков не держат. Может быть, именно поэтому многочисленные заявления Щукина и Егорова так долго кочевали по разным столичным околоткам – от заштатных Раменок до «центровой» Тверской. Оснований для возбуждения уголовного дела следователи не находили. Более того, они даже не могли определить подследственную территорию. Да и в оформлении бумаг был явный непорядок: заявления Щукина и Егорова были подписаны 02.10.07 года, штамп Генпрокуратуры на них 03.10.07 года, а виза почему-то от 11.09.07 года, то есть за 10 дней до события. Жалобы менеджеров имели все шансы остаться без ответа, если бы не странная отзывчивость ведомства, довольно далёкого от сферы расследования экономических преступлений. За Егорова и Щукина вступился 11-й отдел при УБОП ГУВД по городу Москве, занимающийся охраной свидетелей. Дело против Наумова было возбуждено в кратчайшие сроки. Кроме него фигурантами расследования стали Ткачёв В.И. – начальник службы безопасности ОАО ПО «Восход», бывший личный шофёр Щукина Наргизашвили, а также Утенков, Грохотов, Кондратьев и депутат законодательного собрания города Климовска Митрошин.

Следствие и его знатоки

Российской милиции, если верить рапортам руководителей МВД, по плечу любые задачи. А потому не стоит удивляться той лихости, с которой следователи решили ребус ненадлежащей подследственности. Никакой загадки для людей здравомыслящих тут нет. Заявление принесли туда, где его приняли. А причинами странной покладистости следователей, судя по всему, должен заниматься милицейский департамент собственной безопасности. Да и последующие события только подтверждают эти мрачные подозрения. При аресте подозреваемых оперативники, мягко говоря, значительно «превысили служебные полномочия». А именно связали господина Утенкова верёвкой, избили и долго катали по Москве, требуя немедленного признания.

Наумов обвиняется в «совершении вымогательства, то есть требования передачи чужого имущества, и совершении других действий имущественного характера группой лиц по предварительному сговору с применением насилия в целях получения имущества в особо крупном размере». Правда, формулируя чеканные фразы обвинения, следователи забыли указать, что имущество это и так принадлежало отставному полковнику, которое нельзя «вымогать». При этом в том же итоговом обвинительном документе признаётся сам факт наличия долговых обязательств. Максимум, что заслуживает человек, пытавшийся вернуть свою собственность, это упрёка в самоуправстве…

Откровенно говоря, следователей тоже можно понять. Ясно, что в деле Наумова нет никакого вымогательства. Зато есть приказ. А потому дело выходит ущербным и кривобоким, шиворот-навыворот. Например, те, кто находился на улице, в деле участвуют как свидетели, а С. Ткачёв, под диктовку которого 21 сентября якобы были написаны расписки, свидетелем почему-то не является.

Оперативник Рейнтов, задержавший подозреваемого Утенкова и проводивший обыск в доме полковника, сейчас сидит в тюрьме за превышение должностных полномочий, допущенных при расследовании именно этого дела… Два напарника Рейнтова находятся в розыске. Но следствие совершенно не интересует, почему подполковник милиции из отдела по охране госслужащих, судей, прокуроров и т.д. участвовал в следственных действиях, допросах, задержаниях, даже не будучи включённым в оперативную группу? Какой у него был интерес? Можно ли после этого доверять добытым им доказательствам и уликам?

Адвокаты, изучив документы в уголовном деле, выяснили, что нарушена подследственность. В общем, и расследовали не те, кому положено, и задержание проводили «добровольцы» из УБОПа, а не члены следственной опергруппы и т.д. и т.п. Не случайно, как теперь стало известно, первоначально состава преступления не увидели ни в ОВД «Раменки», ни в ОВД «Тверское».

Подобных вопросов и нестыковок в уголовном деле – множество, но следствие всё-таки поспешило отправить дело в суд, откуда оно тут же вернулось для устранения нестыковок и противоречий.

А все обвинения в отношении Сергея Наумова, имеющего девять государственных наград, строятся на основании одного «медицинского документа», вернее, его копии, под названием «Эпикриз на выписанного больного из стационара», выданный Меленковской районной больницей Владимирской области(!). В нём много странных нестыковок. Во-первых, в эпикризе нет подписи врача. Во-вторых, место и дата обращения. Инцидент, по заявлению потерпевших, напомним, произошёл 21 сентября в Москве. Егоров же обратился в медицинское учреждение 24-го, то есть спустя три дня, и не по месту жительства в Москве, а во Владимирской области. Почему? При этом у него 23 сентября был день рождения, и травму, что не исключено, он мог получить во время бурного празднования. Потому, может быть, не случайно в эпикризе дата направления в стационар исправлена на 21-е. И до сих пор нет ответа на вопрос: почему Егоров не обратился к врачам сразу?

Конечно, уголовные дела, наспех «сшитые белыми нитками», на стол российских судей попадают довольно часто. Неувязки, а то и явные подтасовки следствия обычно устраняются в ходе процесса, безмерно тем самым его затягивая. Судя по решению судьи Сташиной, отказавшейся его рассматривать вплоть до исправления недостатков, в деле полковника Наумова количество и качество нарушений превысило все разумные пределы. В самом деле, не так часто человек, получивший девять государственных наград, оказывается в тюремной камере. Зато теперь руководители прокуратуры получили возможность вернуть скандальное расследование на рельсы закона. А заодно – вспомнить слова президента Медведева, категорически запретившего правоохранительным органам «кошмарить» бизнес.