Почему животные нам дороже людей?

Я люблю людей больше, чем животных. Вроде бы нехитрый тезис. Но вполне представляю, что если довести эту мысль до должного логического градуса, знакомые экологи перестанут со мной здороваться, а незнакомые девушки, брезгливо наморщив носики, скажут: «Ох, какой недобрый человек этот Григорий Тарасевич».

На днях меня попросили подписать письмо к президенту Медведеву. От предложений что-нибудь подписать (равно как и от предложений что-нибудь выпить) я обычно не отказываюсь. Тем более, этот документ был посвящен хамству российских чиновников. 

Речь шла об известной истории – над Алтаем разбился вертолет, в котором находились чиновники с нехилыми должностями, включая представителя Президента в Госдуме. Семь человек погибло, двое остались инвалидами. При разборе катастрофы, выяснилось, что чиновники охотились на архаров – горных баранов, внесенных в Красную книгу.

Картина понятная: наша власть клянется с трибун в том, что любит природу, а еще больше – любит закон. Вдоволь поклявшись, чиновники отправляются на пикник. И там отстреливают редчайших животных, нарушая закон, причем не какое-нибудь мелкое постановление, а Уголовный кодекс.

Не люблю, когда врут так нагло. И уже занес руку, чтобы набрать свою фамилию под петицией. Но вдруг мне пришло в голову, что на прошлой неделе исполнялось сорок дней с момента крушения вертолета. Наверняка, где-то собирались родственники и друзья разбившихся. Вспоминали, выпивали, кто-то, может быть, даже плакал. Ничего не могу поделать — люди вызывают у меня больше жалости, чем бараны. Даже, если эти люди были циничными чиновниками, а бараны занесены в Красную книгу.
В общем, так и не подписал я письмо президенту.

На память пришла другая ситуация, опять-таки из области гражданской активности. В Москве одновременно проходили две акции протеста. Одна против бомбежек Чечни (уж не помню – первая это была война или вторая), вторая – против жестокого обращения с бездомными животными. Оказалось, что авиационная бомба, разрывающая на куски женщину и ребенка, возбуждает наш гуманизм меньше, чем проклятый живодер, который мучает несчастных собачек. Защитники бродячих собак собрали больше сторонников.

Мы готовы дружными рядами протестовать против научных экспериментов над животными. Нам жалко лабораторных крыс (ах, какие у них симпатичные мордочки!), жалко лабораторных кроликов (они такие пушистые!). А вот людей, умирающих от того, что от их болезни до сих пор не найдено лекарство, нам не жалко.

Наверное, психологи могут объяснить это тем, что боль и проблемы мы чаще испытывает от представителей своего же вида. Собачки с кроликами не хамят, не воруют государственный бюджет и не пытаются обсчитать нас в магазине. Если они и кусаются, так это не по злобе, а исключительно в силу природных инстинктов – имеют право…

Мало кого смущает, что люди принадлежат к одному с нами виду. Стоит выдвинуть этот аргумент, как тут же будешь заклеймен в биологическом расизме. Лично я готов быть заклейменным. Точнее, готов задуматься о фашизме по отношению к другому виду, но только тогда, когда не нужно будет думать о фашизме по отношению к другим людям.